А.ПЛЮЩЕВ: В студии «Эха Москвы» на международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге глава компании «Акронис» Сергей Белоусов. Сергей, добрый день. С. БЕЛОУСОВ: Добрый день. А.ПЛЮЩЕВ: Ну, все говорят о санкциях, все там смотрят, сколько народу приехало – меньше, больше чем в прошлом году. И смотрят на результаты вот этих санкций. Лично на вашей компании «Акронис», может быть я не знаю, «Руна Кэпитал», отразились ли санкции? Может пусть опосредовано как-то. С. БЕЛОУСОВ: Ну, с точки зрения финансовой – нет. Потому, что компания «Акронис» — она очень сильно международная, и всегда была очень сильно международной. И, кроме того, она продает в основном средним — маленьким бизнесам. Поэтому средняя транзакция у нас 2000 долларов, их очень много, 100 тысяч транзакций в год, там больше 100 тысяч, и поэтому просто смешно, чтобы люди за 2000 долларов думали о политических санкциях или читали газеты. Они думают покупать хороший софт, хорошо он работает, или не хорошо. У нас достаточно приличный процент бизнеса – это большие компании, но это все равно 10-20% только от всего бизнеса, и поэтому мы не видим это очень в большой степени. Компания «Акронис» швейцарская, бизнес идет в 130 странах мира, никакой концентрации ни в какой стране нету, треть в Америке, треть в Азии, треть в Европе. Ну, как-то мы финансово ничего не видим. Опосредовано это влияет потому, что очень-очень много тратится времени на разговоры на эту тему. Это с журналистами, это с партнерами, это даже с сотрудниками. Образуется некая такая истерия, люди там кричат, они неожиданно чувствуют себя или очень сильно украинцами, или очень сильно русскими, или очень сильно американцами. Причем независимо от того, где они в данный момент работают, находятся. И это в общем-то конечно влияет потому, что это такая тема разговора, которая занимает такой большой процент времени, но опосредовано. Но при этом это не значит, что это никогда не будет никак влиять. А.ПЛЮЩЕВ: Я читал, даже из-за политики вашей компании люди увольнялись. С. БЕЛОУСОВ: Ну, они не увольнялись, они так сказать пытались заявить, что им не нравится работать в компании, которая связана с Россией например. Или наоборот в компании, которая не связана с Россией. Это очень всегда плохо в таких ситуациях людям, которые… Мы очень сильно глобальные, и поэтому любая сторона может решить, что она с нами… Нас не любит. А.ПЛЮЩЕВ: Как бы охарактеризовали ситуацию в целом, в IT секторе в свете вот этих политических изменений? С. БЕЛОУСОВ: Ну, вообще IT сектор – это очень не правильное название. Я все время в последних своих разговорах говорю, что его нет. То есть IT сектор, он размазался. Во все мире IT сектор… IT – это в каждом сегменте сейчас. И это очень интересный феномен. То, что наверное не замечают политики – это то, что скажем 30 лет назад в технологиях работал очень маленький процент населения, то сейчас я думаю, в мире больше 5% рабочих мест – это напрямую, и 15% это на кривую технологические компании, и этот процент очень быстро растет. И что такое IT сектор? Вот например скажем автомобили – это IT сектор? Ну, вроде бы нет, но автомобили (неразборчиво) ездят по Сан-Франциско, и видимо скоро будут ездить по всему миру. Не только (неразборчиво), а любые другие, и они тоже вообще себе IT. И поэтому все очень сильно зависит от того, какой сегмент IT сектора. Для российского IT сектора опять-таки он очень сильно размазанный. Есть компания, которая ориентирована на Россию. Например мейл.ру, ВКонтакте, Яндекс. Есть компании, которые ориентированы на весь мир. Например: Касперский, Акронис, (неразборчиво). Для них ситуации разные. Есть компании, которые вообще полностью внутренние. Например 1С, или например скажем я не знаю там, системные интеграторы, телекомные компании. Я думаю, что это конечно же на всех влияет как-то. Я думаю, что в наибольшей степени влияет на компании, которые очень сильно ориентированы на Россию, и в России полностью находятся. Но нельзя сказать, что это могло бы быть положительно. А.ПЛЮЩЕВ: А сказывается ли как либо политика на ваших отношениях с западными партнерами? С. БЕЛОУСОВ: Ну вы знаете, мы… Я сингапурец, и мы швейцарская компания. И это когда-то давно я выбрал это потому, что совершенно искренне считал, что я хочу быть нейтральным, я не хочу быть… И это было смешно. Потому, что я стал сингапурцец в начале 2000 года, и это было давно, и тогда зачем быть нейтральным? Все хорошо, никто не ссорится, никогда не поссорится. Сейчас я в некотором смысле этому радуюсь, и поэтому в общем-то мы стараемся быть нейтральными. Мы производим технологии и продукты, решаем какие-то конкретные проблемы, и поэтому не сказывается, но правильно поставить вопрос будет ли сказываться, и может ли сказываться? И ну, в принципе все может быть, и никто не ожидал, что такое, что сейчас происходит, что вообще в принципе будет. Вот вы ожидали, например? А.ПЛЮЩЕВ: Вообще – нет. С. БЕЛОУСОВ: Да, никто не ожидал. Я недавно разговаривал с журналистом, который очень много пишет для журнала «Таймс» и он очень много пишет политических татей, но он тоже не ожидал. А.ПЛЮЩЕВ: (Неразборчиво) для журнала «Тайм». С. БЕЛОУСОВ: «Таймс», да. А.ПЛЮЩЕВ: «Тайм», и для журнала «Тайм»… По-моему, для журнала «Тайм», а может для журнала… Газеты «Таймс», я не уверен. Ну не важно, какая разница? В общем так сказать и того, и другого. И так сказать, он тоже не знал, что такое бывает. Поэтому ничего нельзя предсказать, но надеюсь, что все обойдется. А.ПЛЮЩЕВ: Законодатели наши последовательно весьма идут по пути ограничения в интернете. Это вопрос даже не как к главе компании, может быть как к эксперту, или как к пользователю интернета. Как вы оцениваете этот процесс? Может быть это хорошо – регулирование некогда не регулированного (неразборчиво), может быть это плохо. Ваше… С. БЕЛОУСОВ: Вы знаете, я уже много лет отвечаю на этот вопрос одинаково, и наверное мой ответ будет звучать более резко сейчас, чем он звучал раньше. Но мне кажется, что интернет – это часть жизни. И технологии – это часть жизни. И пока это маленькая часть жизни, можно её не регулировать, как любую маленькую часть жизни. Но сейчас это очень большая часть жизни, и сейчас ряд базовых инстинктов человека удовлетворяются через интернет. Например общение. По сути дела соцсети, или электронная почта, или мессенджеры – это наш такой шестой орган чувств. Если его выключить, это как глаза закрыть, или там уши заткнуть. Поэтому постольку-поскольку это такая большая часть жизни, наверное не возможно, чтобы не было регуляции. Я уже говорил в одном своем интервью, я очень часто спорил с одной девушкой, что она говорит: вот как плохо, что менты есть. Менты такие сволочи, они гаишники там. Но всем же понятно, что если не будет ментов, то будет ужасно, будет бардак. Люди будут друг друга убивать, резать, воровать и так далее. Потому, что к сожалению регулейшен нужен. Невозможно жить без регулейшена. (Неразборчиво) государство, и к сожалению нужна политика. И даже к сожалению судя по всему… И к этому я отношусь с большим ужасом, нужна армия. Это вообще не понятная вещь, но она нужна. И поэтому в интернете тоже наверное должны быть каике-то регулейшены, с ограниченном каком-то порядке. На счет того, насколько должно быть много ограничений, опять-таки на эту тему много истерии. Но есть же страны замечательные такие, как Китай, в которых прекрасно существуют многомиллиардные, и многодесяткомиллиардные, многосотнемиллиардные потенциально IT компании, или технологические компании, в которых интернет (неразборчиво) зарегулированы, там нельзя выйти на Фейсбук, нельзя попасть на ютуб, нельзя зайти на другие ресурсы, и ничего, страна живет, там вроде бы все нормально. То есть мне сложно это оценить, я думаю, что конечно Китай – это слишком. Но какие-то наверное ограничения – не так уж и глупо. Потому, что без ограничений будет бардак. А.ПЛЮЩЕВ: Пожалуй самое громкое событие в сфере безопасности данных… Произошло там оно уже около года назад, разоблачение Сноудена. А как бы оценили вы сейчас, вот спустя это время, с точки зрения отрасли. Сноуден или больше наши вот IT отрасли опять же размытый, как вы выражаетесь. Больше навредил, или наоборот помог поставив может быть новые горизонты, задачи. С. БЕЛОУСОВ: Опять-таки очень сложно говорить за всё IT индустрию потому, что она очень большая, и в ней много сегментов. Что говорить об… Есть три такие вещи, они разные. Это безопасность, приватность и контроль. И как бы про безопасность люди достаточно давно стали думать, антивирусы, (неразборчиво). Про приватность люди много не думали. Про то, что данные мои, твои, чьи-то, у кого они в руках. И сейчас они стали больше думать, хотя может не достаточно. Потому, что по мере того, как мир переползает в данные, виртуальные данные, приватность становится очень важной. И то, что Сноуден наверное сделал – он обратил внимание на то, что те данные, которые приватные, если попадают в чужие руки, и то, что они могут попасть в чужие руки, и механизмы, как они конкретно попадают в чужие руки он объяснил, и это наверное помогает IT индустрии скорее. Помогает компаниям иметь аргументы для того, чтобы убедить своих пользователей, покупать и использовать софт, для которой будет увеличивать приватность данных. А приватность в общем и целом не приватном интернете – это полезно. А.ПЛЮЩЕВ: Вы сами почувствовали как компания, повышение спроса на безопасность данных? Запроса на безопасность данных после разоблачения Сноудена? С. БЕЛОУСОВ: Вы знаете, это опять на уровне истерии как бы. Истерия, связанная с санкциями. То есть, на уровне разговоров – да, мы почувствовали. А на уровне финансовых результатов пока не понятно, это медленно все развивается. Но конечно же разговоры – да, То есть это некая такая тема для разговора, да? Вот надо использовать. Вот компания «Акронис» происходит софт для защиты данных, для резервного копирования аварийного восстановления, но еще и для безопасного доступа, который позволяет вам данные на вашем например Айпаде иметь, которые при этом являются важными конфиденциальными данными вашей компании, которые никто не должен смотреть, и на них есть определенные (неразборчиво). И на эту часть нашего как бы продукта, больше стало спроса. Потому, что люди в больших компаниях стали беспокоиться о том, куда могут попасть их данные, кто их может скопировать. Но все равно с моей точки зрения, очень-очень в недостаточной степени. В этом нет ничего удивительного, но тысячу лет назад люди мало чистили зубы, и у них зубы болели и выпадали. И они умирали рано, и огромное количество людей умирало потому, что у них были плохие зубы, поэтому они потом плохо ели, и плохо жевали, у них было плохое пищеварение и так далее, и тому подобное. Но тем не менее, все равно они зубы не чистили и долго учились. И даже сегодня очень многие люди не чистят зубы 2 раза в день, и не делают флосс. Я думаю, процент людей в России, которые 2 раза чистят зубы в день, и как бы делают флосс, очень маленький. А это очень вредно. Ну они начинают это делать например к 50-ти годам, когда у них половина зубов уже не здоровые, и когда там уже какие-то протезы, заболевания десен и так далее. Но это уже поздно. И с данными то же самое. Данные очень легко защищать, но их никто не защищает. Все слушают, говорят про это, но никто не защищает. Потихонечку это изменяется, но это медленный процесс к сожалению. А.ПЛЮЩЕВ: Вы много и увлеченно говорите, я вот по вашему интервью сужу об инновациях, о робототехнике было достаточно много. С другой стороны вот в политической повестке дня слово инновации уже пару лет как не звучит. Остаются ли они реально актуальными для страны? С. БЕЛОУСОВ: Я вообще пропагандирую такую цепочку: наука — знания, знания — инновации, инновации – технологии, технологии – продукты, продукты – экономика. И инновации мне само по себе слово не нравится потому, что оно сильно промежуточное. И поэтому мне кажется первичное слово – это наука. Ну такое интересное, близкое к бесконечному делу – это технологии. А инновации – это какая-то такая промежуточная вещь, знания например. Слово знания, все же не говорят там знания, знания. И что касается науки – это удивительно, насколько мало сейчас обращают внимание на это. С одной стороны всем очевидно, что… А.ПЛЮЩЕВ: Я прошу прощения, вы под словом наука же и образовании наверняка подразумеваете. С. БЕЛОУСОВ: Ну, естественно. Ну, как бы это так сказать… мне кажется, что не возможно стране никакие экономические, и никакие стратегические интересы защищать без сильной науки сейчас в будущем. Потому, что я вот недавно совсем сообразил, что 10… Ну, скажем… Давайте посмотрим, 1000 лет назад, 20% мужского населения участвовало в какой-нибудь войне. Может быть больше, 30. Сейчас, наверное, в воинах участвует 1% населения, может быть пол процента. Потому, что технологии. А в будущем будет участвовать совсем маленькое количество людей, огромное количество каких-то машин, которые можно создать, и которыми можно управлять только при наличии мощной науки. Но почему-то, вот в частности в России, на это внимание со стороны высшего руководства гораздо меньше, чем хотелось бы. Вообще в любом государстве высшее руководство – это самая сильная пропагандистская машина. В любом. Даже государство, в котором руководство не популярно. В России то государство на самом деле популярно, и высшее руководство тоже очень популярно. Но про науку оно ничего не говорит особенное. И про инновации. А.ПЛЮЩЕВ: Может потому и популярно? С. БЕЛОУСОВ: Ну это да, но так сказать, даже в среднесрочной перспективе без науки никак. А в долгосрочной точно. И дальше никак без знаний, инноваций, технологий, и технологических продуктов. А.ПЛЮЩЕВ: Тогда что же остается? Вот вы например, насколько я помню, вместе с Яндексом, да? Организовываете факультет. С. БЕЛОУСОВ: Ну, это мы по-разному работаем с Физтехом, я участвую (неразборчиво) в университете, я сейчас еще так сказать участвую в Новосибирском университете. Ну, некоторые вещи мы делаем с Яндексом, некоторые с 1С. Мы стараемся со всеми сотрудничать, да. На эту тему. Со всеми крупными технологичными… Компании в области информационных, коммуникационных технологий. А.ПЛЮЩЕВ: Насколько сейчас по-вашему бизнес-климат, определяемый безусловно в огромной степени государства, особенно в нашей стране, способствуют инвестициям, и возможно вот развитию образования и науки? С. БЕЛОУСОВ: Вы знаете, слово сейчас… Я вот недавно в связи с каким то летием рунета, опубликовали мое интервью в ренете, которое я давал по-моему 2 месяца назад. И в этом интервью я что-то говорил, но за 2 месяца много чего изменилось. И поэтому когда вы говорите сейчас – это сейчас. Сейчас, или сейчас… 2 месяца назад, или говорите сейчас. А.ПЛЮЩЕВ: Хорошо, давайте скажем так, последние пару лет. С. БЕЛОУСОВ: Последние пару лет я считаю, что всё… Я не считаю, что для развития технологического бизнеса бизнес-климат имел большое значение. То есть, он не мешал особенно. Потому, что большинство технологических бизнесов, они как бы живут какой-то свое жизнью. Основное, что для них нужно на начальной стадии, на средней стадии – это доступ к людям. А.ПЛЮЩЕВ: В ситуации с социальной сетью ВКонтакте, с Яндексом, они никак не повлияли? С. БЕЛОУСОВ: Вы знаете, я не очень сильно разбираюсь, что там произошло ВКонтакте, но такие ситуации происходят везде, это бизнес. И да, там люди используют политические и не политические способы заработать деньги. Ну мне кажется, что нет. Но я может быть, что-то не понимаю. То есть, это некая так сказать, идет такая борьба. Ну, используются разные методы для того, чтобы выиграть. Я вот сейчас смотрю сериал, когда занимаюсь спортом. Называется (говорит по-английски). Не смотрели? А.ПЛЮЩЕВ: Нет. С. БЕЛОУСОВ: Типа «Хорошая жена». Это про… А.ПЛЮЩЕВ: Рекомендуете? С. БЕЛОУСОВ: Да, рекомендую. Это сериал про то… Про жену якобы коррумпированного Дистри Каторни. Ну, там Дистри Каторни фигурирует, она, и она все время кого-то судит, и как работает юридический… Короче как работает эта система в Америке. Ну, тоже достаточно забавно работает, используются разные методы. То есть, ну как бы это жизнь такая. Но я не вижу, как это мешает развитию за 2 года. А например вот эта вся истерия сейчасошная, это (неразборчиво). Не уверен, что это не будет мешать. А.ПЛЮЩЕВ: Насколько я помню, ваш фонт «Руна Кепитал» тесно сотрудничал с Росмолодежью. Была же такая история. С. БЕЛОУСОВ: Ну, тесно сотрудничал — это очень сильно сказано. А.ПЛЮЩЕВ: Ну, были какие-то совместные проекты. С. БЕЛОУСОВ: Росмолодежь занималась двумя хорошими с моей точки зрения проектами: Заварыкинская премия, и мы естественно посылали туда (неразборчиво), и почему нет? Это пиар, и (неразборчиво) радовались, они готовились к этому, соответственно улучшали себя. Ну и потом Росмолодежь часто в начальной стали создания Сколково, что тоже я отношусь к этому проекту положительно. Он принес слишком много пользы, правда потом он перестал так активно функционировать из-за того, что в нем изначально была политическая как бы нотка, которая всегда мешает наверное, или часто мешает. Но так, чтобы мы прямо вот сотрудничали… Росмолодежи по-моему уже нету, или есть еще? А.ПЛЮЩЕВ: Я честно говоря тоже не знаю. По-моему её расформировывали, ну неважно. С. БЕЛОУСОВ: Да. А.ПЛЮЩЕВ: Судя по тому, что вы не знаете, значит сейчас у вас… С. БЕЛОУСОВ: Ну, я сейчас занимаюсь компанией «Акронис», а «Руна Кепитал» это фонд, в котором я партнер, но я трачу не меньше времени, чем раньше. Мы сейчас как раз создает фонд «Руна Кепитал-2″. Большой фонд «Руна Кепитал 2″, несколько сот миллионов долларов. Он становится более международным просто потому, что он больше размером. Но все равно он конечно с большой степенью привязанности к России. И они сотрудничают с разными людьми. Но понимаете, я аполитичен. И аполитичность моя, она работает в разные стороны. И она работает в ту сторону, что в российской прессе много говорят плохого про Росмолодежь, и про её лидеров. Но для меня люди – это люди. И если они способны организовывать какие-то вещи полезные для других людей, о можно с ними работать на тему этих полезных вещей. Я не вижу… Не пытаюсь на людей вещать ярлыки. Ни на каких, не на хороших, не на плохих. А.ПЛЮЩЕВ: Хорошие и плохие – это разве не ярлыки? С. БЕЛОУСОВ: Ну как бы люди считают, что вот эти хуже, те лучше, поэтому эти плохие, эти хорошие. А.ПЛЮЩЕВ: В общественном мнении вы имеете в виду? С. БЕЛОУСОВ: Да, в общественном мнении, да. А.ПЛЮЩЕВ: Последний вопрос, как вы оцениваете усилие государственных корпораций в области инновации? Ну, например Роснано. Они вот тоже представлены здесь… С. БЕЛОУСОВ: Знаете, я искренне старше и резче в высказываниях. С моей точки зрения я не понимаю, что делает Сколково. И я понимаю, насколько много оно добавило бы… Кому оно давало гранты, что там происходит, какие там работают люди, как они получают зарплаты, и всякое такое. И я вижу выхлоп их Сколково. Маленький или большой, но он есть. Он не очень большой, намного меньше чем мог бы быть, но он есть. Роснано не очень сильно понимаю, что они делают, никогда не очень сильно понимал. Наверняка что-то делают. Когда-то я уже один раз высказывался, может быть даже с тобой в интервью, что типа Роснано ничего не делает. И потом мне злобное Роснано позвонило и сказало: «Мы делаем»! И прислало мне книжку. Я эту книжку… А.ПЛЮЩЕВ: Килограмм пресс-релизу. С. БЕЛОУСОВ: Да, килограмм пресс-релиза. Я их читал. Очень хорошо, красиво изданная книжка, в ней какие-то люди из Ижевска рассказывают, как они какие-то производят подшипники, или там с нано-покрытием. И это звучит очень здорово, но я в этом не разбираюсь, я не вижу. И РВК… С большим уважением (неразборчиво). Много раз пытались с ним сотрудничать, по разным проектам, ни разу не получилось. Но опять-таки наверное они что-то делают полезное. А.ПЛЮЩЕВ: Глава компании «Акронис» Сергей Белоусов был сегодня в гостях на «Эхе Москвы». Большое спасибо, ну и что, не забывайте сохранять ваши данные. Счастливо, всего доброго. С. БЕЛОУСОВ: До свидания.

Ссылка на источник