В.Кондаков ― 17 часов, 8 минут в Москве. В эфире «Эхо Москвы», программа «Особое мнение». Меня зовут Вадим Кондаков. У меня сегодня очень интересный гость и мною очень уважаемый – Андрей Макаревич, музыкант. Добрый вечер, Андрей Вадимович! А.Макаревич ― Привет. В.Кондаков ― Много есть, что с вами обсудить. Огромное количество вопросов пришло к нам на сайт и на Твиттер аккаунт vyzvon в Твиттере.Мы к этим вопросам с вашего позволения вернемся чуть позже. А вот буквально новость часа: говорится о том, что приговор по делу Навального будет вынесен не 15-го числа, как об этом говорилось ранее, а завтра в 9 часов утра. Хотелось бы услышать ваше соображение, ваше мнение по поводу этого переноса. Как вы думаете, почему это случилось? Я не большой поклонник демонстраций А.Макаревич ― Мы можем гадать, сколько угодно. Я предпочитаю не играть в гадалки, особенно там, где от твоих гаданий мало что зависит. Я очень надеюсь на условный приговор. Я надеюсь, что разум хоть иногда в нашей стране должен торжествовать. Вообще, я шел сюда с тяжелыми очень мыслями, могу сказать. Исходя из того, что у нас эфир предновогодний, правила приличия хотя требуют того, чтобы он был позитивный и веселый. Ничего позитивного, кроме того, что четыре дня стоит хорошая погода зимняя, красивая, я не вспомнил. Говорить о негативе – в общем, уже столько сказано, и уж слушатели-то «Эха» настолько хорошо это знают, что повторять это в очередной раз тоже достаточно неприлично. И вот я в некоторой растерянности. В.Кондаков ― Можно я верну вас все-таки к этой истории с Навальным. Уже собираются завтра люди выйти на Манежную площадь, как, собственно, они собирались сделать это 15-го числа. Вечером завтра вне зависимости, как я понимаю, от приговора, люди все равно придут. Если приговор будет суровым, люди будут возражать против этого. Вы сами пойдете завтра на Манежную площадь? А.Макаревич ― Я завтра не пойду на Манежную площадь по двум причинам. Во-первых, я завтра не могу физически этого сделать, потому что я занят. Во-вторых, я вам честно скажу: я не большой поклонник демонстраций. Наверное, как один из способов решения каких-то вопросов, демонстрация существует. Но я предпочитаю все возможные другие способы. В.Кондаков ― Но, кажется, сейчас пришло именно время демонстраций. А.Макаревич ― Вот ваша молодость вас так прямо и тащит на площадь, я понимаю. Не помню я что-то, не помню я позитивных результатов. В.Кондаков ― Манежная, 90-й год. А.Макаревич ― И, что у нас потом случилось? В.Кондаков ― По крайней мере, у нас были выборы. А.Макаревич ― Наверное. Это был 90-й год. Сегодня у нас 2014-й. В.Кондаков ― Для вас 2014 году – он хороший или плохой? Простите за банальный вопрос, но, тем не менее, я так понимаю, что – вы уже сами сказали – был он для вас, мягко говоря, непростым. А.Макаревич ― Он для нас всех был непростым, и продолжает оставаться. И он, конечно, очень сложный, и он уходит, оставаясь в каком-то неустойчивом положении, потому что совершенно непонятно, куда послезавтра качнется общее направление нашей идеологической мысли, а затем и руководство к действию. Я смотрел внимательно пресс-конференцию Путина. Она мне показалась очень миролюбивой, неагрессивной. И я даже как-то воспрял внутренне… В.Кондаков ― Разве? А этот медведь, которого все хотят посадить на цепь и повесить шкуру? А.Макаревич ― Вы просто забыли, какие бывают другие пресс-конференции. В.Кондаков ― Можно «замочить в сортире», конечно. А.Макаревич ― Вот. Но все-таки речь шла о том, что нет военного решения на Украине, что надо решать мирным путем; что мы все-таки Европа; что художник… ему никто не должен затыкать рот; что свобода есть свобода… Говорил массу правильный вещей: и что надо поднимать собственную экономику и развивать собственную промышленность. Еще бы лет 20 он сказал, это было бы… Впрочем, он и 20 лет назад говорил. Воз-то ныне там остался. И мне показалось, что это векторкакой-то немножко новый, слава тебе, господи. Я вчера – я не телевизионный зритель, но я включаю перед сном, мотаю просто программы, чтобы заснуть быстрее – попадаю на политическое ток-шоу одного моего товарища. И понимаю, что ничего не изменилось, ну разве что орать стали поменьше, слава богу. Но то же самое: «Идет третья мировая», «Враг на пороге», «Мы строим «Русский мир»", «Украинское фашистское государство». Я думаю, господи, они слушали президента или у каждого Абрама своя программа? Вот, что происходит, вообще? Вот эта жуткая накачка – мне кажется, что всех уже накачали. Всех, кого можно уже было накачать, уже накачали. В.Кондаков ― А вас она накачивает. А.Макаревич ― Она меня не накачивает. Она у меня вызывает тяжелейшее чувство безысходности. Вот когда кто-то рядом со мной ест помойку – ему нравится. А меня не приучили есть помойку, и мне жалко этого человека и дышать противно, потому что стоишь рядом. В.Кондаков ― Есть один очень любопытный вопрос в списке многочисленных вопросов наших слушателей. Он как раз говорит о том, что если мы говорим об оболванивании — модное есть такое слово – населения, как быстро можно прийти к некой обратной реакции, если телевидение начнет сеять разумное, доброе, вечное? Сколько потребуется времени? Я смотрел пресс-конференцию Путина. Она мне показалась очень миролюбивой А.Макаревич ― Для этого надо как минимум попробовать. Было бы очень неплохо провести такой эксперимент. Беда в том, что население нашей страны в массе своей, как это ни печально, состоит из очень внутренне несвободных людей. Свободного человека оболванить в принципе невозможно. Но у нас их крайне мало. Так сложилось исторически. Может быть, пройдет еще лет 50, и их количество увеличится. Хотелось бы, чтобы это прошло безболезненным путем. В.Кондаков ― А вы сегодня себя чувствуете свободным человеком в нашей стране? А.Макаревич ― Я всю жизнь себя чувствовал свободным человеком, независимо от того, где ты находишься. В.Кондаков ― Ничего не изменилось? А.Макаревич ― В смысле? Вокруг? В.Кондаков ― Для вас лично. А.Макаревич ― Для меня внутри ничего не изменилось. Вокруг поменялась масса вещей, естественно. Мы играли концерты – сейчас мы не играем концерты. Завтра опять будем играть концерты. Нас хвалили, награждали – потом нас поливали дерьмом. Сейчас про нас молчат. В.Кондаков ― Я бы не сказал. Вот знаете, в списке вопросов – опять-таки вернусь к ним – 50 на 50… А.Макаревич ― Я имею в виду официальные каналы какие-то большие, откуда это в основном и лилось. Интернет меня давно уже не волнует. В.Кондаков ― Вы пользуетесь интернетом? А.Макаревич ― Как почтой в основном. В.Кондаков ― У вас есть твиттер. А.Макаревич ― Твиттером не пользуюсь. У меня есть твиттер. Я вынужден был завести свой аккаунт в Твиттере, потому что какая-то сволочь от моего имени там писала черт знает что. В.Кондаков ― А как его определить – ваш истинный? А.Макаревич ― А его определили. После того, как ты заводишь свой, посылаешь номер своего паспорта в контору туда и просишь проверить такого-то, потому что он меня дискредитирует. Это делается очень быстро. В.Кондаков ― Я видел на вашем сайте – опять-таки помогите разобраться, ваш это сайт –makar.info– это ваш сайт? А.Макаревич ― Да. В.Кондаков ― Вы закрыли форум? А.Макаревич ― Закрыл. В.Кондаков ― Почему? А.Макаревич ― Мне стало жалко своего времени. Я прекрасно помню – для меня это совсем недавно, – когда мы бегали в телефон-автомат с двухкопеечной монеткой – бросать и разговаривать. Потом появился мобильник – чудо какое! Сколько времени он стал отнимать. Потом появилсяEmail. Я прихожу домой – у меня писем 30 каждый день. Потом появились сообщения в личку в Фейсбуке – это еще штук 20. И я понял, что два часа жизни каждый день трачу вот на это. Как правило, это бессмысленные вещи. И еще форум, где каждый день по 50 вопросов. Ну… В.Кондаков ― Мы сейчас прервемся буквально на минуту-другую, оставайтесь с нами – будет очень интересно. После рекламы ждем вас. РЕКЛАМА В.Кондаков ― В эфире программа «Особое мнение». Наш гость сегодня музыкант Андрей Макаревич. Андрей Вадимович, вы слышали, что сегодня назвали человеком года очередным, судя по всему это окончательное решение, Владимира Путина? Причем решение это было принято количеством голосов значительно большим, чем это делалось в прошлом году, то есть гораздо большее число россиян поддержали в этом вопросе Владимира Путина. С чем это связано, на ваш взгляд? А.Макаревич ― Я не слышал, но меня это не удивляет совершенно, потому что Путин продолжает оставаться очень популярным в России — это раз. Во-вторых, я не знаю и никогда не узнаю, каков механизм этого названия: кто называет, сколько человек, и из какого круга их понавыдергивали? Честно говоря, мне это не очень интересно. Вот все премии: «Человек года», «Музыкант года», «Певец года» — это все… ну не интересно. В.Кондаков ― А личность Путина вам, вообще, интересна? Вы же неоднократно с ним встречали, разговаривали. А.Макаревич ― Встречался я с ним дважды. Разговаривал очень немного. Для того, чтобы познать глубины личности этих разговоров было совершенно недостаточно. Я ничего о нем не знаю, честно вам скажу. В.Кондаков ― А, что думаете? А.Макаревич ― Ничего не думаю. В.Кондаков ― Ну он же наш президент. А.Макаревич – М ―м. В.Кондаков ― И…? А.Макаревич ― И ничего. В.Кондаков ― Как ничего? А.Макаревич ― Так обстоят дела. Он, безусловно,харизматичен. В нем есть, то, что заставляет большое количество людей ему верить, что бы он ни говорил, и ему симпатизировать, и его любить. Это качество для политика очень важное. Вот у массы других наших политиков – не буду называть имен – это качество отсутствует напрочь. В.Кондаков ― Послушайте, все-таки он человек, который определяет политику во всей стране, как говорится, чуть ли не в режиме ручного управления. И нам больше нечего о нем сказать, что он только харизматичный политик? А.Макаревич ― Лично мне – нечего. Если бы я его знал ближе, я бы рассказал бы вам массу интересных вещей. В.Кондаков ― А вы не связываете, скажем так, обтекаемо: вы не связываете то, что происходит в вашей судьбе — отмену ваших концертов, в общем-то, может быть, ваша травля в интернете и во многих социальных сетях – все это делается с чьего-то согласия, правда же? А.Макаревич ― Я здесь могу гадать только. Но я далек от фанаберии относительно того, что все эти решения принимались лично президентом Путиным. Не думаю. Я думаю, у него хватает и без меня проблем. В.Кондаков ― Но вы же обращались к нему с открытым письмом не так давно. Он отреагировал даже как-то. А.Макаревич ― Нет, он не отреагировал. В.Кондаков ― Ну вот на первое письмо отреагировал он? А.Макаревич ― Да, потому что перед камерой ему журналисты об этом напомнили. Ответ меня не устроил, честно говорю, потому что чиновники и бизнесмены в ситуации, о которой он говорил, находятся на в равном положении. К сожалению, бизнесмены обращаются к чиновникам для решения необходимых вопросов. Вот и все. В.Кондаков ― Вы себя как чувствуете, Андрей Вадимович, в этом году? Вы уже сказали, что остались свободным человеком, но, тем не менее, напомню, что и срыв концертов и всякие гадости и прочее и прочее. Вы чувствуете, что вы изгой в современном российском обществе? А.Макаревич ― Нет. В.Кондаков ― Либо вы опять вернулись на те позиции, в которых вы были, скажем, в 70-е, 80-е с «Машиной времени»? А.Макаревич ― Нет, мы не вернулись ни какие позиции. В.Кондаков ― Моральный лидер. Вы считаете себя моральным лидером? А.Макаревич ― Вот эти клише я терпеть не могу: «моральный лидер», «совесть поколения», «нравственный ориентир». Что там у нас еще бывает? Упаси, Господь! Относительно того, что вы мне сейчас сказали: 50 на 50 там? У меня тоже есть серьезные сомнения, потому что если бы у нас в стране каждый человек регулярно пользовался интернетом, наверное, это был бы объективный срез нашего общества. Это очень необъективный срез нашего общества. Я могу сказать, что я по улицам же хожу постоянно. И вот поддержку мне высказывают и выказывают постоянно. В.Кондаков ― А гадости говорят? А.Макаревич ― Ни разу. Пока ни разу. Хотя какие-то мальчики пытались возле джазового клуба, но они сами себя боялись, и ничего у них не получилось. В.Кондаков ― Такое уже было, помните, когда вы участвовали в одном из маршей, по-моему, это был марш мира в поддержку мира, против войны… А.Макаревич ― Да. Там – понятно, почему. Потому что по параллельной улице шла демонстрация «кургиняновских соколов», и эти два оттуда пришли орла. Это люди, у которых голова совсем по-другому устроена, и я даже не берусь рассуждать на эту тему. Ну всякие болезни бывают – но я же не врач. В.Кондаков ― Можно на другую тему? Отвлечемся от этого. Сегодня еще одно интересное событие произошло. Было объявлено, что водка со следующего года, извините, может подешеветь. Она сейчас стоим минимально 220 рублей. Ее цена должна уменьшится до 185 рублей. А.Макаревич ― Мы все это проходили уже. Андропов делал водку дешевле, насколько я помню. «Коленвал» называлась. К сожалению, тогда это очень отразилось на ее качестве, потому что была государственная монополия и пили мы, конечно, черт знает что. Я так понял, что подешеветь – она, безусловно, не подешевеет в свете того, что происходит с рублей. Дай бог, чтобы не подорожала. Бороться с русским пьянством путем запретов и подорожания напитков – вещь бессмысленная, и это тоже уже проходили и недавно. В.Кондаков ― Вы любите водку? А.Макаревич ― Я вообще, люблю хорошие напитки. Я люблю хорошее вино, я люблю хорошую водку. Хороший виски. В.Кондаков ― Но не за 220 рублей, наверное, не 185 тем более. А.Макаревич ― Я тебе должен сказать — извини, что я на ты перешел, когда зашел разговор о водке… В.Кондаков ― Так требуется. А.Макаревич ― Не всегда… Здесь цена и качество – две параллельные линии. Я знаю очень хорошую водку недорогую и знаю безумно дорогую, которая хуже. В.Кондаков ― А, как вы думаете, зачем в нашей стране снижать стоимость водки? Потому что президент об этом сказал недавно, что нужно снижать стоимость? А.Макаревич ― Ну, во-вторых, президент это сказал. Почему президент принял такое решение, не знаю. Может быть, кто-то его попросил, может быть, он сам решил, что так будет лучше. Такой, в общем, новогодний подарок народу, населению. А для огромного количества пьющих людей это праздник какой-то. В.Кондаков ― Но это же плохой подарок, в общем-то. А.Макаревич ― Ну да, лучше бы по плюшевому мишке, да? Я думаю, они бы обиделись. В.Кондаков ― Вы, как будете Новый год отмечать? А.Макаревич ― Я еще не решил. Мне не особо хочется этот Новый год отмечать. Честно, вот я не вижу поводу ликовать, к сожалению. Может, меня кто развеселит под конец. В.Кондаков ― А какое самое плохое для нашей страны, самое ужасное событие, на ваш взгляд, произошло? Свободного человека оболванить в принципе невозможно. Но у нас их крайне мало А.Макаревич ― Война с Украиной. И, когда президент сказал, что ко всему, что сейчас происходит, включая падения рубля и все прочее, Крым не имеет никакого отношения, я с ним, к сожалению, не согласен. Потому что не бывает в политике «если бы, да кабы». Он говорит: «Если бы не Крым, Запад бы нашел другие формы давления на Россию». Но был Крым, и, к сожалению, цепочка выстроилась так: сначала Крым, который перечеркнул Олимпиаду и все наши победы к чертовой матери – только что нас полюбили вроде был; потом товарищ Гиркин с этими республиками. И сейчас даже не в санкциях ужас – санкции мы переживем, может быть, действительно, нет худа без добра – а то, как к нам относятся в мире. Я не имею сейчас в виду отношение правителей. Вообще, мир – это маленький шарик, заполненный людьми, такими же, как мы. И вот в свете произошедшего на нас смотрят, в общем, с ужасом; на нас с вами, на русских людей, а они этого не заслужили. У нас прекрасная страна. У нас потрясающая музыка, природа, и вообще есть, чем гордится и что любить. Но из-за этой украинской истории, которая увязла сама в себе, и вообще, непонятно, стоило всего этого – я имею в виду то, что получили? Я убежден, что нет. В.Кондаков ― Крым наш? А.Макаревич ― Да. В.Кондаков ― Вы, как считаете? А.Макаревич ― Я считаю, что Крым – он и не наш, он сам по себе. Он был наш, он был не наш. Он чей только не был за 5 тысяч лет. Но, если есть международные договоренности – давайте им следовать. А если их нет – ну давайте отменим Беловежские соглашения тогда. А чего? Может, они пьяные были, когда подписывали? Ни все – вот он Советский Союз назад. В.Кондаков ― Мы сейчас прервемся на новости и рекламу. Через несколько минут ждем вас опять здесь, в этой студии. Будет интересно. НОВОСТИ В.Кондаков ― В программе «Особое мнение» сегодня музыкант Андрей Макаревич. Мы разговариваем о политике не только, и если позволите, Андрей, я сейчас задам вам вопрос, но прежде назову телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, и аккаунт vyzvon в Твиттере. Вопрос касается истории, которая была с вами связана, с вашим концертом. Сегодня стало известно, что следствие просить продлить арест сорвавшего концерт молодого человека, который сорвал ваш концерт в Москве. Вы как-то следите, вообще, за этим судебным рассмотрением? А.Макаревич ― Я совершенно не слежу за этим делом. Концерт до конца сорван не был, потому что это было в Доме музыки, если кто не знает. Пришли ребятки лимоновские, проорали лозунги, бросили листовки и самое скверное – брызнули газом слезоточивым. После того, как удалось проветрить зал, мы концерт все-таки закончили час спустя. Проблема в том, что в зале могли находится люди, у которых, скажем, аллергия на этот газ. Моя подруга, например, трое суток проболела. Поэтому то, что мальчик следит под следствием – ну, наверное, за дело. Выйдет героем оттуда. Я бы лично его не держал. Но я с ним лично не знаком, не видел его никогда в жизни. В.Кондаков ― То есть вы не кровожадный человек? А.Макаревич ― Нет, я не кровожадный человек. В.Кондаков ― Но хочется как-то… Вы говорите, что люди пострадали, ваша подруга пострадала. Наказание должно быть? А.Макаревич ― Ну дадут ему сейчас два года. Исправит его это? Я сомневаюсь. Он будет настоящий, закаленный в боях революционер, пострадавший за правду. В.Кондаков ― Как вы считаете, вообще, насколько суд должен идти на поводу у общественного мнения, в данном случае? А.Макаревич ― Суд ни у кого не должен идти на поводу. И если этих людей обличили высокой миссией быть судьями, независимо от того, суд это присяжных или это суд профессиональный, они должны слушать только букву закона, слушать обвинение, слушать адвоката и внимательно разбираться в деле. Общественное мнение здесь совершенно не при чем. Он очень часто бывает бог знает, чем подогрето и очень часто весьма далеко от истины. В.Кондаков ― Интересный вопрос пришел: «Андрей Вадимович, что вас поддерживает, что улучшает ваше настроение сейчас?» А.Макаревич ― Я играю с прекрасными музыкантами. Я получаю невероятное удовольствие от работы с ними. Мы сейчас записали вторую часть альбома «Идиш-Джаз». Я думаю, что к марту мы его выпустим. По-моему, получилась изумительная совершенно пластинка. У меня масса друзей… Ну масса, не масса – во всяком случае за одним столом всех собрать трудно, и я с ними очень хорошо себя чувствую. Я невероятно заряжаюсь на любой дикой природе будь то океан или лес, или какая-то степь. Я так как аккумулятор напитываюсь энергией природы. В.Кондаков ― Вы сейчас сами сказали про друзей. А друзей в этом году у вас меньше не стало ли? А.Макаревич ― Ни на одного. В.Кондаков ― Ни на одного? А.Макаревич ― Нет. В.Кондаков ― Никто не отказался, не отвернулся, никто теперь стеснительно не отводит глаза? А.Макаревич ― Нет, друзей меньше не стало. По поводу знакомых – а уж знакомым-то чего? – они как здоровались, так и здороваются. В конце концов, я могу сказать, что разность взглядов на какие-то политические вопросы – это не основание бить друг другу морды. Я считаю так. Вот в этом мы с человеком расходимся, а вот в этих девяти вопроса, не менее важных мы с ним совпадаем, и если это на весы положить – что тяжелее. В.Кондаков ― Но вы же прекрасно понимаете, вы не можете этого не видеть и на себе не чувствовать, что общество российское очень сильно разделилось на две части. А.Макаревич ― Но его разделили, оно не разделилось. В.Кондаков ― Оно, по-моему, само с удовольствием разделяется, не так ли? А.Макаревич ― Нет-нет-нет. Это делается профессионально, ежедневно. С помощью телевизора это делается. В.Кондаков ― Неужели только телевизор во всем виноват? А.Макаревич ― Я думаю, что если смотреть по стране – безусловно, телевизор. Потому что в Москве, в Питере, в больших города жизнь немножко другая. А вы отъедите не 150 километров, где человек пришел с работы, налил стакан – и вот у него там пять программ еле-еле показывают в доме. А больше ему делать нечего. Информацию взять ему неоткуда. Какой интернет, о чем вы говорите? И это огромная часть населения нашей страны. В.Кондаков ― Тут спрашивает наша слушатель по ником «Реверс»: «Если бы вы знали последствия сказанного вами, вы бы молчали?» А.Макаревич ― Нет, конечно. В.Кондаков ― «И зачем вам нужно это донкихотство?» А.Макаревич ― Я не считаю, что это донкихотство. Дон Кихот был один. Я не один. Хотелось бы, чтобы нас было больше, но я далеко не один, поверьте мне. И огромное количество людей думают точно так же, как я. Может быть, они не столь активны, может быть, их меньше слышат просто потому, что их имя привлекает к себе меньше внимания. Но ведь это не принципиально, правда? Я себя буду плохо чувствовать, если я буду сам себе врать, поэтому я стараюсь этого не делать ни при каких обстоятельствах. В.Кондаков ― Вы знаете об этой некрасивой историей с Леонидом Парфеновым и Лией Ахеджаковой? Их попросили записать видеоролик, видеопосланиеякобы в поддержку Алексея Навального, но вышло так, что они поучаствовали в акции, которая провожала зрителей на сайт, который призывал, наоборот, побольше лет, большой срок Алексею Навальному. А.Макаревич ― Да, я понимаю. Еще раз могу повторить: опасайтесь провокаторов. Когда НТВ готовило очередной ушат дерьма, они тоже подходили к моим друзьям, но зная, что друзья мои люди опытные и с НТВ дело имели, они или представлялись как не НТВ, или они говорили на совершенно другие темы. Сейчас же можно пословесно настричь то, что тебе нужно в принципе. Слава богу, никто из моих друзей на это не повелся – опытные уже. В.Кондаков ― А вы бы повелись? Вот вам бы позвонили и сказали: «Давайте поддержим Алексея Навального». А.Макаревич ― Я бы очень внимательно посмотрел, с кем имею дело и десять раз проверил. В.Кондаков ― А как? Как бы вы проверяли? А.Макаревич ― Есть, есть способы, поверьте. В.Кондаков ― Ну расскажите, интересно же. А.Макаревич ― Я могу своих знакомых попросить позвонить на НТВ и уточнить там или на какой-то канал, действительно ли это то, действительно ли это те сотрудники, действительно ли это для этой программы. А потом я вам хочу сказать, что мое мнение на этот счет известно, повторил я это много раз: ходить с утра до вечера и размахивать этим мнением как флагом, у меня нет возможности. Я не профессиональный оппозиционер отнюдь. Я человек, который занимается своим делом. Я музыкант и художник. Мне кажется, что главное – это то, что я делаю в своей профессии. В.Кондаков ― Но вы, будучи музыкантом, имеете полное моральное право и чудесную возможность плевать на всех, уж извините, с высокой колокольни и иметь собственное мнение, собственное особое мнение… Путин,безусловно, харизматичен А.Макаревич ― Вы знаете, я бы никогда не стал плевать на всех, ни на каждого в отдельности – это не очень красиво, и с чего бы это друг? Я высказываю свое мнение. Я его высказываю в песнях. И на мой взгляд, это гораздо более органично, чем я, скажем, даю кому-то интервью. В.Кондаков ― Но вы, тем не менее, можете высказываться сейчас. Вы больше высказываетесь о политике, как вы считаете, чем это было несколько лет назад? А.Макаревич ― К сожалению, да, потому что политик сегодня меня беспокоит гораздо больше, чем несколько лет назад. В.Кондаков ― А, когда она начала вас сильно беспокоить, и когда вы поняли, что власть делает что-то не то? А.Макаревич – В 91 ―м году около Белого дома, когда я понимал, что все может перевернуться в другую сторону каждую минуту. В.Кондаков ― Оправдались ваши эти ожидания? А.Макаревич ― Слав богу, не перевернулось. В.Кондаков ― А в новейшей российской истории, в последние годы? А.Макаревич ― Я ничего особого с момента последних выборов не ждал, честно вам скажу. В.Кондаков ― Просто был период времени, определенный отрезок времени, когда вы чувствовали себя, как мне кажется, достаточно комфортно. Вы делали, что хотели, записывали ту музыку, которую хотели, общались с теми людьми, с которыми хотели. И в общем, и с президентом рядом на концерте сидели, и не чувствовали себя при этом плохо, правда же? А.Макаревич ― Совершенно верно, каша была соленой. В.Кондаков ― А некоторое время назад вы перестали быть лояльным власти, так скажем. А.Макаревич ― А просто реальность перестала меня удовлетворять. В.Кондаков ― А с каким пор, что стало толчком? А.Макаревич ― Наверное, уж по большому счету, если о последнем времени говорить, это последние выборы в Думу. Потому что есть предел. Я понимаю, что, наверное, идеально честно это очень мало где происходит, но ребята, ну есть же предел все-таки! Я очень хорошо знаю, что такое вброс голосов. Что и как, когда надо убрать неугодного кандидата… Это отдельная история. И большое количество населения нашей страны, не говорю, народа – вот оно совершенно этим не озабочено. В.Кондаков ― Народ озабочен, наверное, курсом доллара, рубля. А.Макаревич ― Наверное. В.Кондаков ― А вы озабочены? А.Макаревич ― Это тем, у кого есть доллары. В.Кондаков ― А у вас есть? А.Макаревич ― Есть. В.Кондаков ― Вы тревожитесь за судьбу своих сбережений? А.Макаревич ― Я стараюсь не тревожится по поводу вещей, на которые я не могу повлиять. В.Кондаков ― Многие перекладывают туда-сюда. А.Макаревич ― Это чепуха, это суета. Мышиная суета. В.Кондаков ― Но все-таки это деньги, которые вы зарабатывали и зарабатываете. А.Макаревич ― Ну, ничего: где-то убудет, а где-то потом прибудет – это меня мало волнует. В.Кондаков ― А ситуация с экономикой страны в целом вас волнует? А.Макаревич ― Да, но и тут мне очень сложно повлиять на эту картину. Ну елки зеленые! Ну 20 лет говорили о том, что не может такая большая страна кормиться только нефтью, ну не может! Однажды обязательно цена упадет, потому что это рынок. И это не происки Обамы или кого-то. Просто цены колеблются. Спохватились, петух клюнул. Вот поразительное дело: уж в Эмиратах, где каждого гражданина страны нефть сделала миллионером, доходы от нефти ничтожны по сравнению с турбизнесом. У них не главная статься дохода — нефть. Хотя у них ее много. Мы теперь будем восстанавливать нашу промышленность. Ну самое время – давайте! В.Кондаков ― Давайте напоследок поговорим о чем-нибудь хорошем. Все-таки через два Новый год. Какое событие вас порадовало в этом году? Может быть, кто-то героем стал в ваших глазах, может быть,событие какое-то и интересное, которое вас воодушевило? А.Макаревич ― Было много радостных вещей каких-то. В.Кондаков ― Может быть, лично что-то. А.Макаревич ― Очень было красивое открытие Олимпиады, поскольку все-таки это делал мой товарищ, я волновался. И так на самом деле ждали, что что-то обломается. Все-таки как-то не очень добро ждали. И была штука на мировом уровне, и весь мир это признал, и все ахнули, и никакой Обама картины не спас. И почему мы все это так быстро сами затоптали. Как мне жалко просто. В.Кондаков ― Это программа «Особое мнение». У нас в гостях сегодня был интересный человек, музыкант Андрей Макаревич. Меня зовут Вадим Кондаков. Всего доброго, Андрей Вадимович. А.Макаревич ― Спасибо, с наступающим! В.Кондаков ― Спасибо, вас так же!

Ссылка на источник