М. ФЕЙГИН — Ну, я действительно вышел по окончанию, собственно, работы следственного изолятора №2 Лефортово от Леонида Развозжаева, с которым мы встречались. Самым главным результатом стало его два заявления в Следственный комитет Российской Федерации. Одно – это о возбуждении дела по статье 126 Уголовного Кодекса Российской Федерации «Похищение человека». 18 числа он был похищен от офиса ХИАСа в Киеве. И второе заявление – это, собственно, на руководство следственной группы в Следственном комитете, которое ведёт дело «Анатомия протеста 2″ о дезавуировании прежних заявлений Развозжаева – письменных или видеообращений, которые могут появиться в деле в связи с его похищением как раз. Мы надеемся, что Следственный комитет расследует все обстоятельства, связанные с неожиданным появлением Развозжаева из Украины в Россию, установят лица, (пока не установлены) которые, собственно говоря, предприняли эти действия, в результате которых человек сначала оказался на территории, видимо, (мы не знаем) Российской Федерации находился в каком-то коттедже, и так далее. И, собственно говоря, это влияет на дезавуирование прежних заявлений. И также там содержится во втором заявлении в СК, следственную группу, просьба о допросе, в котором без наручников, без скотча надо будет вновь на все вопросы следствия по поводу «Анатомии протеста 2″ и всех обстоятельств, связанных с этими видеозаписями, которые появились, дать свои новые показания, которые и будут в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством и вообще законодательством будут даны Леонидом Развозжаевым. Поэтому в части того, что завтра будет вызван Сергей Удальцов, и ему, может быть, такая перспектива реальна, предъявлено обвинение, может избрана мера пресечения в виде содержания под стражей. Мне, казалось, было бы совсем неразумно со стороны Следственного комитета в этих условиях действительно предпринимать столь радикальные шаги, когда следует теперь выяснить вообще об обстоятельствах ареста Развозжаева, его похищения и так далее. Поэтому есть только одна проблема — следственный изолятор почему-то не дал вынести непосредственно эти заявления, но клятвенно пообещал, что эти заявления идут в СК, (два заявления, о которых я сказал выше) и завтра я получу исходящие номера. Но поскольку процессуально мне закон позволяет и самому оформить подобного рода заявления как адвокату Развозжаева, я, если не увижу ранним утром их в Следственном комитете, сделаю, продублирую эти заявления вновь сам. Так что я надеюсь, что мы найдем взаимопонимание как со следственным изолятором Лефортово, так и со Следственным комитетом, с которым намерены работать по этому делу в тесном сотрудничестве и взаимопонимании. — Марк Захарович, понятно. Скажите, вот, когда к нему ходили правозащитники – Зоя Светова, Владимир Борщов – говорили о тяжелом психологическом состоянии Леонида. В каком сейчас он психологическом и физическом состоянии? М. ФЕЙГИН — Ну, физическое состояние у него нормальное. Я бы не сказал, что физически страдает как-то. Психологически, конечно, он, может быть, так ещё не совсем отошёл, потому что всё-таки несколько дней он находился в совершенно экстремальных обстоятельствах, прямо скажем. Очень рассчитываю, что Следственный комитет даст оценку всем этим фактам, которые изложены в его заявлении, которое будет направлено, я надеюсь. А сейчас он чувствует себя нормально. Он гораздо в большей степени успокоился, с тем что теперь все действия будут сопровождать его адвокат. И он прежде даже отказывался давать какие-то Следственному комитету показания на том основании, что рядом с ним нет его адвоката. Теперь уже проблема снята. Как адвокат я окажу ему всю необходимую помощь, чтобы всё-таки он чувствовал, что все вполне надёжно, что всё будет в порядке, что мы сумеем отбиться от всех необоснованных к нему, инкриминируемых ему претензий со стороны Следственного комитета по соответствующей статье о массовых беспорядках и тому подобных. Я думаю, что сейчас дело потечёт несколько в более правовом режиме, чем оно протекало прежде.

Ссылка на источник