А. Трефилова ― 11.07. Здесь естественно Ирина Петровская. Ира, здравствуй. И. Петровская ― Доброе утро. А. Трефилова ― Я не сдюжила на этой неделе. Я пыталась, но  поняла, что я просто прямо схожу с ума от этого телевизора. И честно говоря, какие-то вещи просто не смогла досмотреть. Хотя сделала какие-то заметки. «Проклятие Шурика» посмотрела по России-1. Первые 10 минут. И. Петровская ― Я целиком выдержала. А. Трефилова ― Ну у тебя закалка-то какая все-таки. А о чем там речь была. И. Петровская ― Как всегда, это же известная и очень выигрышная, извините за кощунство, тема. Знаменитые покойники. Знаменитых покойников очень любят на всех практически каналах и очень любят открывать их шкафы и находить там скелеты. Мы про Высоцкого говорили на прошлой неделе. А. Трефилова ― Это калька такая. И. Петровская ― Нет, это одна из постоянных тем: жизнь и смерть замечательных людей. В данном случае Александр Демьяненко и притом что 15, даже больше уже лет, как он ушел из жизни, отыскалась его первая жена и дальше эксклюзив из его квартиры. Первая жена, которую вероломно бросил еще задолго до своего ухода из жизни Шурик, он же Александр Демьяненко. И вот она с тех пор, там очень любят, в данном случае это программа «Прямой эфир» нагнетать, очень любят совсем трэшевые страшные сюжеты. Нам показывают в жутчайшем состоянии квартиру, где якобы затворницей много лет после того, как от нее ушел муж… А. Трефилова ― С каким-то ручным вороном. И. Петровская ― Ручным вороном Гришей, который загадил все вокруг до основания, и вот этот ворон заменил ей и семью, и ребенка и так далее. А дальше начинается естественно обсуждение. И люди, которые, как ты спрашивала «зачем они ходят», вот они ходят. Они обсуждают, кто осуждает эту женщину, которая действительно уже производит впечатление немножко поплывшей. Кто-то советует ей уже задним числом, более чем задним, хорошо было бы, если бы она в свое время бы родила ребенка и тогда привязала бы своего мужа. Притом у нас на экране глубоко пожилая женщина и эти советы уже не имеют никакого прикладного и любого другого значения. Дальше идет тема, это тоже очень любят, когда обсуждают знаменитых покойников, всяких пагубных пристрастий, здесь еще плюсуется проклятие по сути единственной, как они говорят роли Демьяненко, хотя далеко не единственной и довольно много фильмов, в которых он снялся. Да, случилась в его жизни такая роль, которая и стала его визитной карточкой. Но кто-то из здравомыслящих говорит, что не было никакого проклятия. Ну да, точно так же как Раневская говорила «пионэры», идите в одно известное место, когда за ней бежали дети и кричали «Муля, не нервируй меня». Потому что это один из самых знаменитых фильмов, в которых она снималась «Подкидыш». Говорить о проклятии, о том, что это испортило жизнь, это, наверное, мне кажется довольно большое преувеличение. Поэтому ничего здесь удивительного нет. А. Трефилова ― Удивительно знаешь что. В прошлый раз мы говорили, что в газете написали и теперь уж точно покажут. Какая-то была заметка про Высоцкого. И. Петровская ― Что он якобы был агентом КГБ, а брак с Мариной Влади был договорным с КГБ. А. Трефилова ― Еще год назад в »Собеседнике» писали про эту первую жену Демьяненко Марину Склярову. И про ворона. И. Петровская ― Я думаю, что это повтор. Потому что сейчас лето и есть часть оригинальных эфиров… А. Трефилова ― То есть опять лучшее из лучших. И. Петровская ― Я почему говорю о повторе. Потому что в момент, когда показывали надгробие Демьяненко на кладбище, там год ухода 1999. И соответственно очевидно эта программа была год назад, не все же возможно эти эфиры прямые и непрямые смотрели, поэтому не исключаю, что это просто повтор. Точно также они зацепились, вероятно, за публикацию в том же »Собеседнике». Отыскали эту несчастную женщину, и может быть, даже уже и ворон отлетел куда-нибудь. А. Трефилова ― Птичку жалко. И. Петровская ― Птичку жалко да. Кстати удивительным образом не использована эта знаменитая культовая фраза из »Кавказской пленницы», хотя можно было бы сюда присобачить и это как иллюстрацию, они любят еще иллюстрировать фрагментами из фильмов, как бы доказывающих некие тезисы, которые они высказывают. А. Трефилова ― В общем, с этим я все поняла. Дальше птичка это кивин называется. И. Петровская ― КВН, а »Голосящий КиВиН» это фестиваль, который проводился в Юрмале а теперь в силу того, что там политические обстоятельства не способствуют голосящим кивинам, то они переехали в Светлогорск по-моему. А. Трефилова ― Так раньше была лига, помню, в Днепропетровске они играли. И колесили. И. Петровская ― Может быть они устраивали такие чесы и гастроли по разным городам. Но здесь главным образом не сам фестиваль и программа, а совершенно потрясший многих, особенно обитателей фейсбука сюжет, который был показан Первым каналом с восторгом о том, как наше все президент посещает этот новый их дом, где они теперь будут это проводить. И присутствует, я так поняла, что-то типа репетиции. А. Трефилова ― Программу эту не показывали еще. И. Петровская ― Она, наверное, только писалась. Или предполагается, что она будет записана. Но номер уже прошел. И я думаю, что многие видели сюжет. Причем там подводка была замечательная, что как всегда КВНовцы порадовали искрометной шуткой. Искрометная шутка была весьма сомнительного свойства. Когда они спели песенку, сейчас я процитирую: весь покрыт заботами, абсолютно весь, человек порядочный в этом мире есть. Дальше они вскидывают портрет с человеком единственным в мире порядочным, понятно, что даже не нужно в гадалке ходить, чтобы определить… И. ПЕТРОВСКАЯ: КВН — это формат, который некоторым образом, как и очень многое другое, переродился А. Трефилова ― А он тут же сидит и смотрит. И. Петровская ― Тут же рядом с Александром Васильевичем Масляковым. И это смотрит. А дальше продолжение: создают проблемы ему с ночи до зари, вроде не из Африки, но люди дикари. И дальше взлетают над головами портреты Обамы, Меркель и не помню кого. Олланда что ли. После чего наш «человек порядочный» весьма, я не могу сказать, что хохочет, но, по крайней мере, явно оценил эту прекрасную шутку и говорит с доброй отцовской интонацией: хулиганы. Вот такой был сюжет. Что нам позволяет, наверное, говорить о том, что вообще сам КВН этот жанр, этот формат некоторым образом, как и очень многое другое переродился. А. Трефилова ― Он выродился, Ира. Там же туалетный юмор прости меня все время. Это высмеивание каких-то человеческих недостатков. Я помню, что я перестала это смотреть, когда они выступали, и не помню фамилию, но речь шла об инвалидах. Дескать, вот кривая, косая дура такая. И главное, что это какой-то смех, гордость собственной тупостью. Они говорят, вот мы такие все идиоты. И. Петровская ― Видишь ли. А. Трефилова ― В смысле не они, а мы. И. Петровская ― В той ситуации, в которой оказались такого рода программы, есть два выхода. Один – идти по этому пути. А второй – закрываться. Потому что программа, которая появилась на еще оттепельной, после оттепельной волне, потом переживала разные стадии, была закрыта, потом во время перестройки снова открылась, и там как раз появилась и политическая сатира и весьма острый юмор. В нынешней ситуации, особенно когда именно этот проект, эта программа, ее ведущие и создатели обязаны вот »человеку порядочному» многим, потому что он не только часто посещал сами эти представления, причем, как правило, в предвыборный период они любят ходить, чтобы показать широту своих взглядов. Но и собственно говоря, именно благодаря ему КВН обрел свой дом, это кинотеатр «Гавана», который передан был то ли в долгосрочную аренду, то ли даже подарен КВН. И что же тут в этой ситуации сделаешь. Какая тут может быть политическая сатира. Да и не только в этой ситуации. А вообще в нынешней общей ситуации. А. Трефилова ― Она же раньше была. Не только в перестроечном. И. Петровская ― Безусловно, ее не было в советское время. Если она даже и была в каких-то минимальных пропорциях и то это как правило был эзопов язык, тот же Жванецкий, которого считывали шире, чем какие-то внешние смыслы были. Люди появлялись в программе «Вокруг смеха», но это не была совсем беззубая программа, но там естественно и не было такого жесткого политического юмора, который потом появился в программе «Куклы». Это эталон политической сатиры. Но мы прекрасно знаем, что в результате случилось с программой. Более того, многие, в том числе наш коллега Витя Шендерович считают, что именно определенные сюжеты в программе спровоцировали в свое время такую реакцию на вообще деятельность канала НТВ, которая в результате привела к разгрому старого НТВ и появлению совсем иной компании. С совсем другим трендом, направлением. Уж тут нам наверное нужно вспомнить, что на минувшей неделе ушел из жизни человек, который был режиссером программы «Куклы» Василий Пичул и Виктор Шендерович вспоминал, что он отличался даже в телевизионной деятельности своей исключительной тщательностью и исключительным ответственным подходом к тому, что он режиссировал. Обидно, что мало сделал в кино, но »Маленькая Вера» точно абсолютно такой шедевр и не только перестроечного кино, на мой взгляд, и более того, этот фильм со временем обретает еще какие-то все большие и большие смыслы. То, что тогда казалось некой просто бытовой историей, вырастает до уровня метафор и актуализируется как многое из того, что из прошлого времени сегодня вдруг резко актуализируется. Так что вечная память, светлая память Василию Пичулу, ужасно обидно, что в таком раннем возрасте он покинул этот мир. А. Трефилова ― Я сейчас тебя порадую. Я распечатала из закрытых материалов архива ЦК КПСС. Когда запрещали КВН, есть такое постановление, принятое в октябре 1957 года. «Вопросы и загадки, предлагаемые слушателям, были ничем иным, как глумлением над советскими людьми. Присутствующим на вечере и всем телезрителям была предложена глупая интермедия с вопросом: как кошка слезает с дерева — головой вниз или головой вверх? При этом исполнители с издевкой заявили, что этот вопрос еще не решен. Подобный случай мог произойти только в условиях политической беспечности руководства телевидением. Партийно-политическая работа поставлена слабо». И. Петровская ― Ну еще бы. Более того, если это 1957 год, то мне кажется, это еще не называлось КВН, это называлось «Вечер веселых вопросов», а КВН потом уже начал называться. Там же была история, которая предшествовала уже окончательному закрытию, по-моему. Это когда объявили, прямые же эфиры. Не было видеозаписи. И в разгар лета… А. Трефилова ― Тогда были прямые эфиры. И. Петровская ― По одной простой причине – потому что не было технических возможностей для того, чтобы это записать, а потом аккуратненько или менее аккуратненько это все купировать, кастрировать и вырезать все, что не нужно. То есть то, что неугодно. А. Трефилова ― Более того, когда они закрыли программу, это было в прямом эфире… И. Петровская ― Так я эту историю и хочу вспомнить. Когда они со сцены предложили зрителям приехать в студию по-моему, в тулупе… А. Трефилова ― Они сказали: у кого есть зимняя одежда. И. Петровская ― В валенках и чуть ли ни с самоваром в руке. А. Трефилова ― С газетой какой-то за 31 декабря прошлого года. Но про газету они забыли сказать. Поэтому к ним ломанулись люди в шапках и валенках. И. Петровская ― Но они предполагали, что может быть один человек, два, а в этот момент к ним действительно приехала целая толпа народу, и чуть ли был ни сорван эфир или частично сорван и после того решили, что это совсем неуправляемая какая-то история. А. Трефилова ― Так они выключили прямой эфир. И. Петровская ― Просто выключили. А. Трефилова ― И на экране было: по техническим причинам передача… И. Петровская ― Да, театр закрывается, нас всех тошнит. А. Трефилова ― И все же еще не понимали и думали, что шутка. Типа знаем ваши технические причины. Тогда были прямые эфиры. И. Петровская ― Это не потому, что тогда они были из-за того, что было время более свободное. Телевидение возникло как прямоэфирное. Более того, в прямом же эфире, поскольку не было технических средств, разыгрывались и  спектакли и концерты. Потом уже когда это снималось на кино или где можно было увидеть эти кусочки, как это происходило. А вообще все происходило исключительно в прямом эфире в силу того, что не было других возможностей для выхода телевидения. А. Трефилова ― Хочется спросить: и не стыдно. И. Петровская ― Кому? А. Трефилова ― Может быть надо закрыть программу. И. Петровская ― Нет, это невозможно сделать. Потому что это же уже не программа, это целое направление шоу-бизнеса. Безусловно, конечно коммерческое. Поэтому закрытие будет означать, допустим, закрыть ты видимо, имеешь в виду, что сами авторы должны осознать всю глубину своего… А. Трефилова ― Я понимаю, что я сейчас глупость сказала. И. Петровская ― Мы закрываем. Ерунда все это. Это шоу-бизнес. А. Трефилова ― 50 лет уже продолжается. И. Петровская ― Да, надо посмотреть, я не помню точно по датам, но это один из самых больших сроков, сколько существует вообще программа. Не считая конечно, того, что они на довольно какое-то значительное количество лет уходили из эфира, прерывались, а потом снова возникли, и с тех пор это разрослось, это целое движение. Это ты знаешь прекрасно, что и в институтах и в школах и на фабриках, заводах и так далее играют в КВН. Считается, что это одно из самых важных и главных достижений на телевидении, потому что это исключительно свой формат. Точно так же как «Что? Где? Когда?», у нас своих форматов раз, два и обчелся. Ну а есть и долгожители, вроде бы и чужие форматы, но они исключительно органично вписались, в том числе в ментальность нашего зрителя и сейчас я плавно перехожу к »Полю чудес». Потому что как раз отмечает 70-летие Леонид Якубович и вчера мы видели юбилейный выпуск. Где его все поздравляли, заваливали подарками, цветами и так далее. И сегодня по-моему, утром чуть ли ни сейчас, когда мы разговариваем, идет фильм о нем. А вечером, наверное в »Сегодня вечером» у Малахова тоже будет может быть его чествование. Не знаю точно. Но вообще это удивительный случай, когда совершенно вроде бы чужой и чуждый нам формат прижился абсолютно и трансформировался в совершенно индивидуальный и свой. Истории известно, когда то ли сам Влад Листьев, то ли кто-то из »взглядовцев» побывал за границей, то они увидели «Колесо фортуны». Такой же формат примерно. Где крутится барабан и разыгрываются призы. В то время еще как-то не особенно заботились о покупках лицензий и поэтому просто его как бы сказать поприличнее… А. Трефилова ― Переформатировали. И. Петровская ― Не то чтобы переформатировали, а приспособили для собственного, в то время уже начинавшего резко коммерциализироваться телевидения. И это одна из первых, если не первая такая игровая программа, где дарят не книги, на кану не книги как было в »Что? Где? Когда?» долгое время, а деньги и довольно дорогостоящие подарки. Когда это появилось, то это еще было все в дефиците. Поэтому естественно, народ начал массово писать письма, составлять кроссворды и мечтой всей жизни сделал, многие по крайней мере попадание в эфир «Поля чудес». И первое время эту программу вел сам Влад Листьев. А потом через небольшое время он это умел и любил, он удачные очень успешные собственные проекты передавал кому-нибудь другому и уходил на следующую. Вот после он ушел на »Тему», было одно из первых ток-шоу. Если не первое. А сюда пригласил Леонида Аркадьевича Якубовича. Который с тех пор чуть ли уже ни 25, может быть, чуть меньше лет ведет эту программу. Что у меня вызывает и трепет и ужас. Ну, ты наверное давно не видела, но в принципе народ туда приезжает как к любимому дядюшке с банками, закатанными огурцами, помидорами, грибами. Дарами леса. Медом. Вином, водкой. А также привозит всякие костюмы и вот несчастного Леонида Аркадьевича рядят то в медведя, то в пожарного, то еще в кого, в снеговика и он все это вынужден естественно терпеть. И делает это, в общем, достаточно как мне кажется артистично. Хотя я еще в пору, когда все это начиналось я была на записях и даже один раз участвовала в программе. И выиграла. А. Трефилова ― Что ты выиграла? И. Петровская ― Страшно сказать, я выиграла мебельный гарнитур. А. Трефилова ― С тебя сняли потом налоги, я надеюсь. И. Петровская ― Нет, там была своя история совершенно потрясающая. Но сейчас у нас, к сожалению, новости. А. Трефилова ― После расскажешь. НОВОСТИ А. Трефилова ― Ирина Петровская. Сейчас ты дорасскажи историю про мебельный гарнитур. И. Петровская ― Это тоже было сто лет назад, по-моему, в 1995 году, когда пригласили поиграть в »Поле чудес» журналистов. Не помню, к чему это было приурочено. А. Трефилова ― Ты зачем туда пошла? И. Петровская ― Мне было интересно, это называлось «внутри побывать». А. Трефилова ― Эксперимент. И. Петровская ― Да, наверное. Не знаю. Короче говоря, я в то время ходила на разные записи, мне было интересно, как это все устроено. Что за кадром, что там за кулисами происходит. Как потом в каком виде это попадает на экран. Короче, 1995 год спишем на мою относительную молодость. Я не помню, кто со мной еще играл, там же по три тройки. Один человек был более серьезный, чем я намного. Марк Дейч с радио «Свобода». Представляешь? А. Трефилова ― И ты выиграла. И. Петровская ― И я выиграла. Совершенно дуриком. Потому что просто угадала что называется мелодию. Угадала слово конечное, которое было написано. И после чего мне достался приз, итальянский некий гарнитур. Который, как мне сказал Леонид Аркадьевич, нужно немедленно забрать, потому что иначе если я не заберу, то рабочие могут растащить по частям. Это отдельная была эпопея, как этот приз доставляли мы, хотя я живу на улице Академика Королева, а студия там же, в Останкино. Как мой муж и муж моей подруги пытались какой-то грузовой словить на улице, это было воскресенье то и Камаз, то ли чего-то. Как потом разгружали. Это отдельная история. Но я просто должна сказать, что правда, сейчас без дураков я говорю это, что у Якубовича действительно дико тяжелая и напряженная работа. Потому что мало того, что вытерпеть, это же не одна программа пишется, они пишут такими блоками. По несколько. И когда на тебя кидаются с целованиями, с надеваниями костюма медведя. С попыткой тебя напоить самогоном домашнего производства, самогон понятно и есть домашнего. То это конечно нужно иметь довольно большую выдержку, чтобы все это выносить. Ну и плюс удивительным образом это правда один из любимейших народных форматов, и если говорить о том, что произошло с этим форматом по сравнению с тем, что имеется в других странах, так вот это как раз массовое народное и изъявление любви к ведущему и демонстрация собственного самодеятельного творчества. Потому что там поют, пляшут. Выводят детей, которые читают стихи. И я правда уверена, что для огромного количества людей, приезжающих из каких-то богом забытых уголков, это одно из самых главных событий жизни – попадание на экран. Даже если до них очередь не дошла, просто крутануть эту рулетку. Этот барабан. То они успели передать привет первой учительнице, трактористу дяде Васе, бабушке, дедушке, маме, папе. Вот у людей такой один из способов что ли самореализации. Это интереснейшая вещь, достойная какого-то профессионального взгляда… А. Трефилова ― Книги рекордов. И. Петровская ― И уж само собой, наверное, со временем и книги рекордов Гиннеса. Потому что такого простодушного народного творчества во всех смыслах, пожалуй, уже ни в одном другом формате не осталось. Уже люди мне кажется, приезжают даже не за призами, хотя не исключено, что в нынешней ситуации, когда снова исчезают деньги, появится дефицит, может быть поедут опять за призами и даже может быть еду будут разыгрывать. А. Трефилова ― Санкционную. Нет, ее будут уничтожать. И. Петровская ― Хороший вариант. Разыгрывать ее. Это намного более гуманно. А. Трефилова ― И на самом деле я хочу тебя спросить, как ты думаешь, будут показывать, как они будут уничтожать? И. Петровская ― Абсолютно уверена, что будут показывать. Это мы переходим уже к другой теме. Указу об уничтожении санкционной еды. Сам по себе он производит удручающее впечатление. И правы люди, которые комментируют это таким образом, что в стране, где генетически заложена память о голоде в разное время… А. Трефилова ― Где была блокада. И. Петровская ― В стране, где был голодомор, в стране, где реально… А. Трефилова ― Бабушки и дедушки все время говорят: доедай, хлеб не выбрасывай. И. Петровская ― У меня мама не пережила блокаду. Но естественно она девочкой прошла войну. Она не может выбрасывать хлеб. Правда. Реально. Сейчас уже казалось бы, ну чего, нужно доедать маниакально сухой хлеб. Нет, она будет его поджаривать, разогревать, размачивать. Но только чтобы не выбросить. Это правда. И очень многие люди и не только ее возраста, но и моложе, именно имея в виду память о том и рассказы, как люди мечтали о кусочке этом хлеба, уж не говоря о сыре и чем-то другом. Я не понимаю, как это воспринимает большинство населения. Неужели с таким же восторгом. Как и многое другое. Что так им и надо проклятым буржуям и нашим каким-то коммерсантам, которые в обход санкций и законов пытаются сюда ввести еду. Уничтожение это конечно что-то такое за гранью. А. Трефилова ― А как это смотреть, как это в сознании людей может уместиться, когда ты знаешь, что у тебя нет денег, ты можешь что-то не купить, у тебя нет еды. И. Петровская ― Бабушки сырки в магазине… А. Трефилова ― Воруют сырки. И. Петровская ― Даже не воруют, а не могут удержаться. А. Трефилова ― Слово «воровать» даже и не скажешь на самом деле. И тут тебе по телевизору показывают вот это. Я не представляю. И. Петровская ― Поскольку, по-моему, это с 6 августа… А. Трефилова ― Разрыв шаблона. И. Петровская ― Эти меры вступают в действие, то я абсолютно уверена, что естественно, должно быть некое пропагандистское сопровождение. И оно будет. И более того, уже сейчас мы читали, наши коллеги пересказывают уже увиденные сюжеты, как корреспондент канала Россия-24 в каком-то супермаркете рыщет в поисках санкционного товара. Находит швейцарский сыр и радостно им потрясает, торжествуя. Вот он, подлец, сюда проник. Правда, потом комментирует наш коллега, что, к сожалению, корреспонденту неведомо, что Швейцария не подпала под санкции. А. Трефилова ― Дальше уже по домам и к холодильникам. И. Петровская ― Там же написано, что это не касается товаров, которые люди привозят в целях личного потребления. А. Трефилова ― Сейчас это не касается, а потом еще несколько поправок и будет касаться. И. Петровская ― Даже может быть и не поправок. Есть просто люди, которые будут проявлять слишком большое рвение. И инициативу. Мы же знаем прекрасно, что таких людей немало. А. Трефилова ― Это же подают как борьбу с коррупцией, что дескать  мы сожжем, чтобы вы точно знали, что это не таможенники себе домой отнесли. И. ПЕТРОВСКАЯ: В прямом эфире, поскольку не было технических средств, разыгрывались и  спектакли и концерты И. Петровская ― Ну да, кусочек мы уничтожим. Вообще это все звучит ужасающе, и когда говорят о том, что Минсельхоз закупит специальные печи для сжигания. И видимо, разные они будут для разных товаров. Что мясо будет переработано в какую-то муку для удобрений. Все это за гранью, правда, добра и зла. За гранью наших ментальных представлений о ценности вообще еды, продукта. Ну а тут может быть это прозвучит кощунственно, но правда вспомнился, замечательный был в свое время, к вопросу о сатире сюжет в программе «Оба-на!» было «Авторское телевидение» и было множество разных программ авторских. И эту делали Игорь Угольников, в свое время еще Валдис Пельш, Алексей Кортнев. И они сделали совершенно фантасмагорический такой и гомерически смешной, хотя в то время это была несмешная тема. Просто продукты сами по себе тогда исчезли на стыке перехода от одной эпохи к другой. Они сделали тогда такой сюжет под похоронный марш. Похороны еды, когда идут фургоны, сейчас, когда кто-то выложил в фейсбуке, потрясаешься масштабом этой съемки. Притом что авторы и создатели написали, что особых и денег не стоило и самое главное не нужно было просить разрешения на проведение некой акции. Идут фургоны «хлеб», «молоко», «мяса», «рыба». А. Трефилова ― Школьные завтраки. И. Петровская ― И дальше голосом, по-моему, Игоря Кириллова озвучивается, что она была так дорога нам. Нам будет очень ее не хватать. Ну вот, единственное, что потом еда появилась. И самое главное все равно это не было так ужасно, как сегодня звучит новость об уничтожении еды. А. Трефилова ― Тогда она пропала, ее не было, были проблемы, но она не уничтожалась. И. Петровская ― Я и говорю. Об уничтожении это звучит чудовищно. А. Трефилова ― И будут восторгаться думаешь. И. Петровская ― Кто? А. Трефилова ― Люди. Телезрители твои любимые. И. Петровская ― Как там, люди дикари, человек порядочный. Они может быть не будут восторгаться, но дело в том, что мы же знаем прекрасно возможности обработки и возможности пропаганды, и когда будут рассказывать о том, что это недруги таким образом пытаются либо нас соблазнить, либо подкупить, нашего россиянина. А. Трефилова ― Совратить. И. Петровская ― А также еще конечно свою выгоду при этом поиметь, то я думаю, что люди воспримут это с большим пониманием. И скажут, что век жили без всякого там пармезана и хамона, и еще проживем. Не понимая при этом возможно, а возможно понимая, но, не отдавая просто себе до конца в этом отчет, всей аморальности подобных нововведений, приказов и акций. Но я говорю, абсолютно убеждена, что это будет показано. Потому что, во-первых, в назидание тем, кто попытается все-таки каким-то образом найти лазейки и сюда подкинуть нам чего-то такое, запрещенку какую-нибудь. А во-вторых, для того чтобы оправдать, нам же сообщили о том, что эта мера вводится. Значит необходимо ее информационно-пропагандистская поддержка. А. Трефилова ― Кстати, мы начали с отсутствия этики и говорили про юмор. И под занавес программы опять приходим к тому, что никакой этики. Ни тонкость и меткость, ни какое-то изящество. Все это не нужно и в юморе и в жизни. Нужно быть как говорят проще. Такой самодовольный торжествующий смех не только в КВН и не только в юмористических программах. И. Петровская ― И не только смех. А. Трефилова ― Я сюжет еще видела по России-24, история японца Тэтсуя Або, который живет в Шереметьево, мне это напомнило историю с биологом, по-моему, Локшин, который сбежал в Советский Союз от плохих американцев. И. Петровская ― С семьей. Ему дали тут типа квартиру, лабораторию. А. Трефилова ― Потом он вроде бы вернулся обратно, по-моему, здесь не живет. И этот Тэтсуй говорит, что у нас в Японии жуткая американская пропаганда. Мы до сих пор живем как под оккупацией. Вот он сидит в Шереметьево, показывает телеканал «Россия» и называется это – аэропорт Шереметьево стал убежищем для японского журналиста вольнодумца. И вот он все задвигает, как хорошо у вас и как плохо у нас. Я здесь готов сидеть на этой подстилке и радоваться жизни. И вообще мечтаю получить российское гражданство. И. Петровская ― В любой стране есть свои помимо того, что есть жертвы пропаганды… А. Трефилова ― Его там подкармливают. Официанты кафе. И. Петровская ― Суши приносят. А. Трефилова ― Нет, блины. Ну какие суши. И. Петровская ― Мало ли, там есть всякие суши. А. Трефилова ― Суши это американская пропаганда. И. Петровская ― Суши это японцы. А. Трефилова ― Он от них уехал. Они живут под американской пропагандой. И. Петровская ― Короче говоря, назовем это деликатно: в любой стране есть свои чудики. Чудаки, чудики. Которые себе что-то такое придумывают, я не исключаю, что этот японец действительно там в силу каких-то обстоятельств… А. Трефилова ― Но мы же понимаем, зачем нам его показывают. И. Петровская ― Это понятно. Я и говорю, что в свое время, когда были очень популярные сюжеты про тех, да, действительно я даже забыла про этих Локшиных, которые приехали сюда, спасаясь от чего-то. А. Трефилова ― Помнишь, с ними там носились, рассказывали, как они живут, что ему дали лабораторию. И. Петровская ― Так когда приезжают, забывают рассказать, что потом происходит. Не помню, вернее я помню, не знаю, помнишь ли ты, были сюжеты не помню сейчас как кого звали, про разных голодающих у Белого дома в Вашингтоне. Еще где-то. И день за днем доблестные собкоры… А. Трефилова ― Я помню, как они стояли студенты… И. Петровская ― Не только  студенты. А. Трефилова ― Я помню демонстрацию студентов, которых плохо кормят. Вот идет репортаж, говорят, что вот несчастные студенты у Белого дома, до чего дошли люди. А я очень хорошо помню, я на них смотрю и маме говорю: мама, они все в джинсах. Какие же они бедные. И. Петровская ― В этом была тогдашняя особенность, бедным собкорам зарубежным надо было изощриться, чтобы, показывая бедных безработных, бездомных протестующих против чего они тогда, империализьму в целом. Надо было исхитриться и показать так, чтобы наш народ, у которого ничего не было в то время, и верхом желания были джинсы, дубленка, кроссовки. А. Трефилова ― Жвачка. Колготки. И. Петровская ― Ну колготки ладно, тут появлялись. А вот именно джинсы это был предел мечтаний любого тогдашнего нашего студента. И если у тебя были джинсы, которые занашивались в пух и прах до нечеловеческих дыр во всех местах, то ты мог считать себя хорошо одетым человеком. И поэтому когда в кадр попадали в виде безработных, бездомных и глубоко обездоленных людей по нашим меркам шикарно одетые, дорого люди, то это вызывало такой когнитивный диссонанс в людЯх наших. Социально ударение ставлю так. Не надо мне говорить, что неправильно. Поэтому несчастные по-своему зарубежные собкоры выбирали фоном какие-то там задворки, помойки, это описано, кстати, чтобы огни больших городов не особенно сияли на нашем экране. И были же случаи, была программа, по-моему, «Мир встречает новый год» и был огромный скандал, потому что выяснилось, что мир не только задыхается под бременем налогов и от эксплуатации человека человеком, а еще и радостно, а, Рождество по-моему было, хотя может быть слово «Рождество» я теперь боюсь ошибиться, но мне кажется тогда еще не звучало. И потом эти люди как-то начинали есть и свой протест заканчивали. Я, по крайней мере, не помню, чтобы что-то такое там особенно трагически заканчивалось. Кстати методы очень похожие на то, что было. Почему мы говорим вообще о сближении, по крайней мере, в части идеологии тогдашней советской пропаганды и российской. Хотя советская может быть была потоньше и поумнее. И еще очень важный момент. Ведь люди в массе своей никуда не выезжали. Поэтому тогда возможность поверить в это казалось бы, намного больше, чем сегодня. Сегодня, когда очень много людей уже съездили, посмотрели и мир, и кто Азию, кто Европу и так далее, тем не менее, все равно все эти штучки работают. Тоже видимо, на каком-то ментальном уровне. И еще очень хочется гордиться собой, своей державой, родиной. И ненавидеть и презирать чужое. И это кстати нормальное разумное желание всякого человека — гордиться своей страной. По крайней мере, не стыдиться того, что ты принадлежишь к той или иной нации или стране. Другой вопрос, что есть надуманные поводы, есть придуманные и лживые поводы, а есть настоящие поводы для гордости. Но их нам показывают реже всего. Нам редко показывают какие-то собственные достижения своих собственных ученых. Которые почему-то предпочитают уезжать и работать там. Нам редко рассказывают, может раз в год, когда премию вручают о каких-то наших прекрасных учителях, мало ли у нас поводов для гордости. Они есть. А. Трефилова ― Зато нам показывают ворона, Шурика и это все. И. Петровская ― Это другая часть. А. Трефилова ― Ну как другая. И. Петровская ― Если говорить о вообще диком падении нравов и представлении об этически возможном. А. Трефилова ― Это же те же люди. Мы же те же люди. Мы же не поменялись. И. Петровская ― Относительно чего? А. Трефилова ― Относительно нас же самих, которые были раньше. Почему раньше можно было говорить, Жванецкий мог шутить, что загнивающий Запад, хочется немножко погнить. Мог шутить так. И. Петровская ― Он и сейчас может так шутить. А. Трефилова ― Как в анекдоте про Белый дом. И. Петровская ― Абсолютно можем выйти к Белому дому и крикнуть: Рейган – дурак. Совершенно верно. Людям вообще свойственна тяга, если говорить о том, о чем ты вспомнила, к некому низкому. Люди в этом находят некое оправдание, может быть, собственным слабостям. Когда они видят, что и знаменитости, на которых они вроде бы когда-то может быть равнялись, восхищались, кумиры их, они тоже были не чужды разных слабостей. И дальше уже затасканное и зацитированное письмо про то, что нет, врешь, он слаб и мерзок, но не так, как ты. Вот не так. Не слаб, не мерзок. А то, что касается слабости, мы много раз говорили, ведь человек остается в памяти, в истории не тем, что он к зеленому змию тянулся или еще что-то или бросал своих жен, а все-таки ролями, книгами, я имею в виду творческих знаменитых людей. Музыкой и так далее. Добавляет ли что-то знание подробностей частой личной жизни, что-то, наверное, добавляет. Как в случае с Владимиром Высоцким, что-то объясняет в его надрыве, в его раннем уходе и некие его пристрастия. Но только делать и ставить это во главу угла мне кажется это ненормально и это отвратительно все равно. И смаковать только это. Когда люди многие молодые не знают творчества того или иного человека, но зато все прекрасно знают, что пил, курил, кололся, гулял. Необязательно он, я сейчас вообще говорю. Собирательный образ знаменитого человека. И менял баб как перчатки. И. ПЕТРОВСКАЯ: Считается, что КВН -это одно из самых важных и главных достижений на телевидении А. Трефилова ― Подглядывание в замочную скважину, доведенное до уровня искусства. И. Петровская ― Это какое же искусство. А. Трефилова ― В кавычечках. И. Петровская ― Это конкретная любовь, подглядывание в замочную скважину размером в огромный экран. И главное, что прежде это казалось неприличным. Если сегодня это можно делать, как человек, который слаб действительно, может себе в этом отказать. А. Трефилова ― Мне кажется, что это просто как говорят звенья одной гребаной цепи. Потому что сначала можно это делать, потом это. Потом сжигать продукты. Потом покупать печи для сжигания продуктов, что само по себе звучит чудовищно. Это ассоциации… И. Петровская ― Крематорий. Помимо всего прочего. А. Трефилова ― «Люблю я макароны» – решили мы сегодня поставить. Не поставим? Петь не будем. Мы нарушили все. И. ПЕТРОВСКАЯ: У нас своих форматов раз, два и обчелся. Но есть и долгожители-чужие форматы И. Петровская ― Сами пойдем споем. А. Трефилова ― Два кусочечка колбаски. И. Петровская ― Антошка, Антошка, пойдем копать картошку. А. Трефилова ― Все.

Ссылка на источник