К.Ларина ― Добрый вечер, добрый день! программа «Особое мнение». Здесь ведущая Ксения Ларина. Как обычно, по пятницам в это время Николай Сванидзе отвечает на мои, на ваши вопросы. Добрый вечер, Николай Карлович! Н.Сванидзе ― Добрый вечер! К.Ларина ― Что-то с нами происходит особенное в нашем обществе. Буквально неделю назад мы обсуждали чудовищную историю в Красноярске, когда жители одного из домов устроили настоящие акции протеста против строительства пандуса для детей с инвалидностью, которые должны были приходить в цокольный этаж для того, чтобы проводить там свой досуг — в центр реабилитации, культурный центр. Так вот, кричали там родители, местные жильцы этого дома, что «мы не хотим видеть детей на колясках, нам этого не нужно!» А сейчас мы обсуждаем другое. На этой неделе история в Москве, когда родители потребовали изъять из школьного объема фотографию девочки с синдромом дауна, которая является дочкой учительницы и случайно попала в этот альбом вместе с их детьми. Тоже мотивы те же: уберите отсюда, не хотим этого видеть! О чем это свидетельствует, Коля? Что происходит, во-первых, с людьми с нашими? Почему, во-первых, не стыдно это заявлять? Н.Сванидзе ― Всегда очень неудобно дискомфортно и ломает – переходить на такой пафосный язык, но это то, что называется душевная слепота, жестокость. Как следствие, я думаю, общей агрессивности и как следствие абсолютного равнодушия ко всему, что связано с человеческими бедами. То есть, не хочется жалеть, не хочется, чтобы твои дети жалели. Хочется как бы их уберечь от самого вида больных детей – вроде бы как проявление любви к своим детям. Ну, зачем им видеть это безобразие? Пусть цветы нюхают, пусть видят только красивое. Н.СВАНИДЗЕ: У нас все должно быть прекрасно и красиво, дети не должны видеть плохого Вот в принципе то же самое было, когда после войны десятки, сотни тысяч инвалидов вывезли из больших городов, локализовали, чтобы люди не видели этих последствий войны. Зачем им видеть, как эти безногие на своих платформочках, деревяшками отталкиваясь от асфальта, чего-то бегают, пиво пьют, дерутся между собой эти несчастные люди. Жалость вызывает, вызывает ощущение, что не все у нас слава богу, что есть человеческие беды. Нет, у нас все прекрасно и красиво. Здесь то же самое: у нас все должно быть прекрасно и красиво. Вот здесь то же самое: у нас все должно быть прекрасно и красиво, дети не должны видеть плохого. Это, на самом деле, абсолютное невежество в том, что касается воспитания детей, потому что дети воспитываются слепыми, глухими и жестокими. Разумеется. К.Ларина ― Твой пример, конечно, очень яркий по поводу послевоенного решения партии и правительства – убрать с улиц центральный городов инвалидов, чтобы их вообще не было видно. Но это все-таки было решение партии и правительства. А сейчас мы наблюдаем, это инициатива, что называется снизу. Н.Сванидзе ― Правильно. Но дело в том, что и тогда решение партии и правительства соответствовало настроениям масс, и теперь эти настроения снизу, они, к сожалению, в общем, так или иначе, отвечают и поддерживаются настроениями наверху. Власть же не может приказать и она, слава богу, никогда не прикажет не показывать, убрать больных детей… К.Ларина ― О чем ты говоришь? У нас проповедуется другое: равные возможности, инклюзивное образование. О чем говорить? Н.Сванидзе ― Да-да, но в принципе, чем сильна наша власть и чем объясняются очень высокие рейтинги государственного руководства – в общем, власть исходит из настроений массового избирателя. А настроение массового избирателя, в том числе – это замкнутый круг – связано и с тем, что они смотрят по телевизору, с теми настроениями, которые транслируются сверху. Эти настроения очень жестоки и очень равнодушны по отношению к слабым и больным. У нас общество традиционно, в котором нельзя жить старым, больным, убогим, бедным. Это общество для сильных, богатых, с хорошими связями, сильными кулаками и острыми зубами. Всем остальным здесь, в общем, очень и очень трудно. Несмотря на то, что у нас всегда провозглашалось и при советской власти и сейчас социальное государство, оно абсолютно не социальное, оно абсолютно элитарное: только для сильных, богатых и зубастых. Все остальным, в общем – выживайте, как хотите. К.Ларина ― От этого и злоба такая в обществе накапливается и раздражение по отношению ко всем. Н.Сванидзе ― Разумеется, это способствует это раздражение и злобу соответствующим образом канализировать и транслировать в нужном направлении, то есть от себя, от власти, от государственных устоев куда-то вовне, и надо сказать, что эта задача успешно выполняется. К.Ларина ― Еще один случай, связанный опять же с ребенком, история. А вторая опять же связана с обществом. Хотя, казалось бы, и тут вроде как чиновники это решения приняли, но все равно это представители общества. Это Санкт-Петербург. Когда мальчика пятимесячного… Органы надзора пришли в квартиру, где живет таджикская семья, обвинили маму, что она нарушила какие-то нормы регистрации – просроченная регистрация у нее – и, короче отобрали ребенка, который умер в больнице в эту же ночь. Н.Сванидзе ― Пятимесячный. К.Ларина ― Пятимесячный, да. Н.Сванидзе ― Да, это страшная совершенно история, абсолютно страшная и чудовищная история, просто какая-то людоедская. Потому что, какие там правила регистрации, если речь идет о пятимесячном младенце? Вообще, как можно отнять у матери пятимесячного ребенка? В данном случае ситуация была доведена до края логического, к сожалению, и ребенок умер. К.Ларина ― Это что такое? Тут написано… я посмотрела: конечно, там разборки, и, как я понимаю, прокуратура заводит дело «смерть по неосторожности». Но вот, например, депутат Борис Вишневский назвал это убийством, просто убийством и предлагает все-таки квалифицировать это как убийство ребенка. Н.Сванидзе ― Это, в общем, да, это такое непредумышленное убийство, я бы сказал скорее, нежели смерть по неосторожности. Это непредумышленное убийство, причем покушение на убийство, опять-таки, в общем, непредумышленное было совершено реально. Ну, если ты отнимаешь у матери пятимесячного ребенка и он после этого умирает, то, в общем, ясно, что, так или иначе, речь идет об убийстве. К.Ларина ― Вот среди вопросов, которые Борис Вишневский сформулировал в адрес прокуратуры, он спрашивает, чем руководствовались сотрудники ФМС, когда забирали младенца без разбирательства, без родственников, не позволив одеть ребенка по сезону и собрать необходимое для него вещи? Почему сотрудники не позволили бабушке покормить ребенка, выражаясь в ее адрес грубой, нецензурной бранью с явными признаками дискриминации по национальному признаку, не покормили ребенка сами, оставили голодным? Почему не был передан медицинским работникам сразу, если увидели необходимость? Как получилось так, что здоровый ребенок умер в больнице под присмотром специалистов от острой респираторной вирусной инфекции? Здесь как бы все подробности изложены в этих вопросах. Н.Сванидзе ― Здесь абсолютно нечего комментировать. Здесь даже далеко на задний план отходит то, что связно с ксенофобией, хотя в данном случае, наверное, именно этот фактор лежит в основе совершенного преступления, а я думаю, что речь идет именно о преступлении, потому что, конечно, на самом деле, если капнуть вглубь, это для них не люди… К.Ларина ― Вот я хотела сказать… Н.Сванидзе ― Вот это для них не люди – зверюшки. И вот в результате, чем это завершается. А это люди, и это маленький ребенок. Чудовищная история абсолютно. К.Ларина ― Мы сейчас сделаем небольшой перерыв, потом продолжим программу «Особое мнение». РЕКЛАМА К.Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». Здесь Николай Сванидзе. Меня зовут Ксения Ларина. И вот как раз опять мы стали вспоминать, на что похоже, какие аналогии возникают, когда мы говорим про детей, изъятых у матерей, которые погибают в больницах. Конечно же, «Семнадцать мгновений весны ты вспоминаешь» и правильно ты вспомнил. Н.Сванидзе ― Да, вот эту ситуацию, когда русскую пианистку Кэт там пытают, чтобы она назвала имя Штирлица, и отнимают у нее младенца. К.Ларина ― Даже не просто отнимают, а на ее глазах… Н.Сванидзе ― Распеленывают, раздевают, кладут на холод, да-да… Гестапо! Чистое гестапо. К.Ларина ― И то там все-таки были люди показаны, которых это волновало. Н.Сванидзе ― Там честный немецкий солдат.. К.Ларина ― «Вы не мать! Вы не мать…». Значит, смотрите: «Николай Карлович, — пишет нам Свет-77 – рейтинг Путина 89,9% сравнялся с рейтингом лидеров коммунистически и других авторитарных и тоталитарных режимов: СССР, Германии, Кубы, Камбоджи. Однако в странах с установившейся формой демократического правления, где рейтинг президентов и глав правительств не превышает 45-50 процентов. Как вы думаете, почему?» Хороший вопрос! Н.СВАНИДЗЕ: Сейчас рейтинг Путина заменяет все институты государственной власти Н.Сванидзе ― Ну, вопрос с наивно широко открытыми очками. Мне уже не раз приходилось говорить и в этой студии, в том числе, что у нас сейчас рейтинг Путина заменяет все институты государственной власти. Повторяю: не Путин, а его рейтинг заменяет все институты государственной власти в плане обеспечения стабильности страны – вот то, что должен делать парламент, суд, свободная пресса, институт регулярных и конкурентных выборов. Вот вместо этого у нас существует рейтинг Путина, который стабилизирует ситуацию, который повышает настроение у людей, у граждан страны, который дает им повод для гордости. Чем мы гордимся? Мы гордимся Путиным, мы гордимся нашим президентом. В любой лавке – сейчас зайди – что в аэропорте, что где — самый продаваемый бренд — это майки, значки с Путиным: Владимир Владимирович Путин в черных очках, Владимир Владимирович Путин верхом, Владимир Владимирович Путин с тигренком, с поросенком, с медвежонком… К.Ларина ― Топлесс. Н.Сванидзе ― Топлесс и так далее… с добрыми глазами, с суровыми глазами, с усталыми глазами, с глазами, которых не видно под черными глазами… К.Ларина ― Это такая вещь… вирусная инфекция. Н.Сванидзе ― Конечно, это классика. К.Ларина ― Вспомнила про Калягина сразу, как мы сейчас с тобой до передачи вспоминали… Н.Сванидзе ― Ой, да! Мастера культуры, уважаемые талантливые люди… Вот, конечно, в демократической стране и в стране преуспевающей такого рейтинга руководителя быть не может, потому что там по определению власть всегда непопулярна. Люди не могут быть счастливы постоянно. У всех какие-то беды, у всех какие-то неприятности. Кто-то недоволен женой, кто-то недоволен сыном, кто-то недоволен налогами, кто-то недоволен зарплатой, пенсией, кто-то чем-то все время недоволен. И естественным образом это через прессу, через общую атмосферу транслируется и переводится на власть, и это нормально для страны, это способствует стабильности, потому что эта власть меняется регулярно. Вот вы надоели. Вы, может быть, великие… Черчилль в Англии – великий премьер, один из величайших людей века, выигравший войну в составе антигитлеровской коалиции надоел после войны: Ну, надоел ты, Черчилль! – его переизбрали нафиг! К.Ларина ― Там другие отношения между властью и народом, строятся на других принципах совершенно. Н.Сванидзе ― Абсолютно другие принципы построения государства, взаимоотношения даже не с народом – с обществом, с гражданами; другое самовосприятие граждан. Гражданин идентифицирует себя как человек, который должен влиять на ситуацию в стране. Он верит в то, что если он пойдет и опустит бюллетень, он повлияет на ситуацию в стране. У нас в это никто не верит. К.Ларина ― Они делегируют полномочия этому человеку, которого они выбирают. У нас совсем по-другому. У нас вопрос веры, сакральности, обожания… Н.Сванидзе ― У нас власть сакрально. Она абсолютно мистическая. И это в какой-то мере психологически в сложной ситуации, в ситуации кризиса – это для людей спасение. Другой вопрос, что это спасение в короткую. Потому что, сколько ни говорить, что Путин – это Россия, Путин, как и любой живой человек, как и любое белковое соединение, конечен. Ну, и что дальше, я извиняюсь, конечно? Если Россия – это исключительно Путин, то тогда, что дальше? К.Ларина ― А возможно, вообще, долгое существование такого государства? Вот 70 лет мы в таком государстве жили, оно худо-бедно 70 лет просуществовало. Сегодня возможно долгое?.. Н.Сванидзе ― Это было совершенно другое государство. Советский Союз был колониальной империей. Колониальная империя распалась, как все колониальные империи в 20-м веке. И на обломках возникло много государств, одно из них Россия – самое главное. Но у людей-то у многих до сих пор еще эти фантомные боли – нога уже отпилена, а она болит. И еще болит это желание быть в составе огромной империи, причем не в составе, а в центре ее, «чтобы служила мне золота рыбка и была у меня на посылках» — это желание есть. И, когда сейчас идут эти силовые действия, очень популярные, которые последние без малого два года постоянно способствуют тому, что рейтинг только-только начинает чуть-чуть снижаться – еще один такой популярный силовой прием, демонстрация мускулов – и его снова как мячик подбрасывает вверх! К.Ларина ― Насколько реальную картину отображают эти цифры, на твой взгляд? Н.СВАНИДЗЕ: Если Россия – это исключительно Путин, то тогда, что дальше? Н.Сванидзе ― Я думаю, что они достаточно реальны. Другой вопрос, что они не должны вселять эйфорию во власть имущих. К.Ларина ― Ты считает реальной 90% поддержки? Н.Сванидзе ― Я не исключаю. Хорошо, ну 80. Правильно говорят о том, что люди, конечно, правду со дна своей души не достают, отвечая на вопрос социологов, разумеется. В конечном счете, их ответы на вопросы социологов – то неверие в то, что они вообще могут говорить правду, и эта правда на что-то повлияет. Они говорят то, что, на их взгляд, правильно говорить. Это то, что они должны говорить. Страх сидит. К.Ларина ― А, какой страх? Н.Сванидзе ― А черт его знает, как это воспримут. А кто этот социолог? А у него на лбу написано? А что с тобой будет? Вот он обещает, что это все анонимно, а на самом деле ты скажешь, что тебе не нравится и что тебе дальше будет? Неизвестно. К.Ларина ― А ты как ответишь, если бы тебя спросили на улице? Н.Сванидзе ― Я бы ответил правду, конечно. К.Ларина ― Ну. Тебе же не страшно. Н.Сванидзе ― Видишь ли, во-первых все-таки я… К.Ларина ― Да ты и здесь говоришь вроде как то, что думаешь, мне кажется… Н.Сванидзе ― У меня работа такая, так просто случилось… К.Ларина ― Откуда страх? Они же видят, что Сванидзе говорит по радио, и ничего никто его в кутузку не тащит. Н.Сванидзе ― Ну, во-первых… еще не вечер! А, во-вторых, понимаешь, есть же люди, которые на значительно более массовую аудиторию работают. И они говорят совершенно другие вещи. Эти вещи популярные и эти вещи отвечают умонастроению людей. Они позитивны, они нравятся, поэтому их хочется повторять — что у нас все замечательно… Тут масса факторов. То, что мы все время показываем средний палец Америке – это очень важно в глазах массы наших сограждан. Ну, Украина – ладно. Мы там братьям помогаем – всё, забыли, Украину забыли. Сирия. Кому на фиг она нужна из наших людей? Кто там знает, где она расположена? Кто знает, кто такой Башар Асад? К.Ларина ― Это мы Америке показываем… Н.Сванидзе ― Это мы Америке показываем средний палец, и это ценится, потому что Америка – на экзистенциальный враг, оппонент, противник с советский времен. Значит, это тоже напоминание о том, что «нет, мы как в советские времена, нас еще боятся, мы крутые…». К.Ларина ― Почему им можно, а нам нельзя? Н.Сванидзе ― Это уже детали. Здесь масса вещей работает. А со стороны власти, конечно, это желание переключить все, перевести стрелки на внешнюю политику, где легче показать силу, где она нагляднее – раз! – бомбардировку организовал – вот тебе и сила! Вот мы молодцы! Ты пойди, экономику выправи? Сколько для этого нужно ума, воли, средств, денег, рисков, хитрости. К.Ларина ― На этом долго не продержишься. Я хочу про это услышать от тебя. Это невозможно долго держать на этом… Это фантом, ничего за этом нет. Н.Сванидзе ― А что такое долго? В масштабах одного поколения это достаточно реально. К.Ларина ― Простите, ради бога, у нас перерыв, потом вернемся. НВОСТИ Н.СВАНИДЗЕ: Со стороны власти есть желание переключить все, перевести стрелки на внешнюю политику, где легче показать силу К.Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». Напомню, здесь, в студии Ксения Ларина и Николай Сванидзе отвечает на мои и ваши вопросы. Вот ваш вопрос, связанный, так или иначе, с темой предыдущей части. Аберс-50 –так ник нашего слушателя. Вопрос такой: «Будут ли впоследствии такие люди, проекремлевские телевизионные пропагандисты за то, что они из россиян с помощью телевидения сделали быдло?» Вообще, ты согласен с тем, что это телевидение делает из общества такое общество? Н.Сванидзе ― Я бы не концентрировался на роли телевидения. Телевидение, в данном случае, функция государства. Телевидение – функция государственной власти. Это тот институт, который непосредственно осуществляет государственную пропаганду. Вот как Ленин говорил, «для нас важнейшее искусство сейчас кино», вот сейчас важнейшее искусство – телевидение. Для Сталина помимо кино это была еще литература, поэтому он так любил писателей. Сейчас писателей мало кто читает, во всяком случае, массовая аудитория, которая голосует, не очень-то читает. А телевидение смотрят все. Поэтому телевидение – это есть то, что нужно государству. Помимо пушек, помимо самолетов нужно телевидение. И специально говорить, что телевидение виновато… Телевидение – это средство, это инструмент. Это все равно, что виноват топор, которым зарубили человека. К.Ларина ― Еще одна тема, которую хотелось бы именно с тобой обсудить. Связана она с историей, безусловно, это история, и еще конкретнее – с темой холокоста. Премьер-министр Израиля Нетаньяху сказал, что идею холокоста Гитлеру, по сути, подсказал бывший муфтий Иерусалима. «Гитлер в то время не хотел уничтожать евреев, — рассказывает Нетаньяху, — хотел из изгнать, а муфтий пришел к Гитлеру и сказал: «Если вы прогоните их, то они все приедут сюда» «Тогда что мне с ними делать?» — спросил фюрер. «Сожгите их», — ответил муфтий»", — рассказывал Нетаньяху. Эта тема широко обсуждается в мировой прессе. И вот реакция Ангелы Меркель была совершенно неожиданной. Вот мы до программы с Колей тоже это обсуждали, что Меркель отказалась делить ответственность за это преступление с мусульманами. Что ты по этому поводу думаешь? Н.Сванидзе ― Во-первых, я не согласен, что это неожиданная реакция Меркель. Она, может быть, неожиданная для людей, которые не представляют себе, как к этому относятся в Германии и как к этому относится Ангела Меркель. Для меня она была абсолютно ожидаемой. Да, ее реакция, действительно, как в известном фильме замечательном: «Если встретишь Джавдета, не трогай, он мой». «Вот холокост наш, — сказала Меркель. Это трагедия германского народ, это наше клеймо историческое, это наш грех». Вот Mea culpa — была такая формула на латыни — моя вина. Всё. «Вот это наша вина, германского народа. Гитлер был германский лидер. Нацизм был германским режимом. И мы на этом воспитываем детей. Мы воспитываем детей на том, что это не должно повториться. У нас в Германии это никогда не должно повториться. Не нужно снимать с нас эту историческую ответственность», — вот, что сказала Меркель. Это, на мой взгляд, реакция абсолютно ответственного – я вообще очень уважаю Ангелу Меркель – это реакция абсолютно ответственного и очень мудрого государственного деятеля, даже не политика, потому что, это, возможно, не понравится очень большой части немцев, а именно государственного деятеля, который думает не о своем рейтинге, а о будущем своей страны. Это очень серьезное заявле8ние. Действительно, кстати, этот самый тип, Хадж Амин аль-Хусейни его звали – это палестинский лидер того времени – он был мерзавец тот еще. Здесь Нетаньяху-то недалек от истины. К.Ларина ― Ну это правда? Этот эпизод был, такой диалог был? Н.Сванидзе ― Я не знаю, был ли такой диалог, но что он был за холокост – это, несомненно, вот этот именно тип. Он организовывал в Палестине еврейские погромы. Он во время войны дружил с Гитлером и Муссолини, он проживал в Германии и фашистской Италии. Он встречался с ними таки-да. Что они там говорили – одному богу ведомо. Не знаю. Он организовывал отряды боснийских мусульман в помощь Вермахту. Это все было. К.Ларина ― А отношение в мусульманском сообществе к этой фигуре? Н.Сванидзе ― Разное. К.Ларина ― Его осудили, вообще, каким-то образом? Н.Сванидзе ― Он чудом не попал под Нюрнбергский процесс в качестве обвиняемого. И потом, в общем, потеряв всякую власть и авторитет, он умер в Ливане, по-моему, где-то в 50-е годы. По-разному к нему относились. Но не он был инициатором холокоста. Он поддерживал его, но, конечно, это был Гитлер, конечно, это был нацистский режим. И, кстати, между прочим, и израильские известные историки, в частности те, кто занимается историей холокоста, они в данном случае, не поддержали Биньямина Нетаньяху. К.Ларина ― А его мотивация, какова, на твой взгляд? Наверное, все-таки не было целью – снять ответственность с Германии, понравиться немцам? Н.Сванидзе ― Нет, разумеется. К.Ларина ― Какая-то другая. Почему именно сейчас он решил об этом вспомнить, напомнить? Н.Сванидзе ― Не знаю. Я думаю, речь идет о ситуации в самом Израиле, где сейчас очень серьезная идет террористическая агрессия со стороны радикальных исламистов, несомненно. И поэтому подогреты антипалестинские настроения среди еврейского населения Израиля. И я не исключаю, что Биньямин Нетаньяху в какой-то степени потакает эти настроениям. Он »ястреб», он очень жесткий политик, резкий человек по характеру. И, я думаю, он сторонник не договариваться с палестинскими террористами. Он сторонник – бить. И, я думаю, что это его заявление, оно именно в этом. К Германии оно вообще не имеет отношение. Но, естественно, Меркель его восприняло как то, что имеет отношение к Германии, она это восприняла по-своему и отреагировала, на мой взгляд, безупречно. К.Ларина ― Давай вернемся к нашему лидеру, поскольку вот очередной Валдайский клуб у нас происходит. Сколько, дня три они, по-моему, заседали? Н.Сванидзе ― Вчера закончилось К.Ларина ― И Владимир Путин там выступил, опять очень красочные метафоры приводит в своей речи, в том числе, опять же связанные с сирийским вопросом. «Бей первым» — там мы условно называем эту часть его выступления – что, «если драка неизбежна – бей первым». Короче говоря, все это обсуждают. И в связи с обсуждением такой контекст возник – сегодня даже голосовали наши слушатели: «Применимы ли принципы уличной драки в международной политике?» Вот как бы ты на этот вопрос ответил? Н.Сванидзе ― Я думаю, что Путин специально тут провел параллели, для наглядности. Что касается принципа, то он достаточно универсальный. Мне в детстве – а я в шпанистом районе рос… К.Ларина – О ―о! Ты тоже такой же — Бей первым! – как Путин? Н.Сванидзе ― И мой отец в свое время рос в еще более шпанистом районе до войны, еще пока он на фронт не ушел. И он мне тоже говорил, что, если драка неизбежна – лучше первым бить. Чисто конкретно, без всякого образа… К.Ларина ― Сейчас до сих пор руководствуешься этим принципом? Н.Сванидзе ― Мне давно не приходилось драться на улице. К.Ларина ― А почему? Н.Сванидзе ― Да как-то не приходилось, не знаю. К.Ларина ― Почему ты не бьешь первым? Н.Сванидзе ― Да! И, конечно, это достаточно универсально, поэтому, я думаю, Путин это и привел. Кстати, его выступление не было «ястребиным». Вот это вот, насчет «бей первым» — он же при этом сказал в другом пассаже, что не нужно все время доводить ситуацию до того, чтобы нужно было пускать в ход кулаки – он это сказал. Я бы интерпретировал его выступление как своего рода предложение переговоров. Я бы сказал, что оно вполне такое… содержит какие-то компромиссные идеи. Он же сказал о том, что Башар Асад дал согласие на поддержку Россией оппозиции, готовой воевать с ИГИЛом. Ну, мы понимаем, что там Башар Асад может поддержать. Он наш карманный политик. Он сюда прилетел, судя по всему, как писали – не исключаю – на нашем военном самолете. Без нас он падет через две недели. Поэтому, что он там согласился, кто у него спрашивал! Я думаю, Путин его поставил в известность: «Знаешь, Башар Асад, мы поддержим. Ты ведь за?» — «За», — ответил Башар Асад. А что значит, мы поддерживаем оппозицию, которая воюет с ИГИЛом. Значит, мы поддерживаем оппозицию-то к Башара Асаду. Значит, мы готовы поддержать те силы или часть тех сил, которые поддерживают и штаты. Иначе говоря, это предложение по переговорам с США относительно решения сирийского вопроса. Другое предложение было уже озвучено раньше, что мы вовсе не настаиваем на том, что Башар Асад – это вечная фигура. Просто дайте ему типа того, что возможность спокойно и не сразу уйти. Вот предложение по выборам в Сирии, оно достаточно романтично и малореализуемо. Как могут пройти выборы в стране, которая раздергана просто несколькими фронтами гражданской войны? Но, возвращаясь к выступлению Владимира Путина — оно мне представляется не »голубиным», а таким, я бы сказал, скорее примирительным. К.Ларина ― Он давно уже себя так ведет. Бесконечные предложения то делегацию отправить, то переговоры провести, совместные какие— то совещания… Н.Сванидзе ― Еще один признак общей примирительности сейчас нашего руководства – это отсутствие фактически реакции на недопуск делегации во главе с премьером Медведевым в Штаты. Потому что в другое время… премьер-министра не пустили в Вашингтон – мама дорогая! – на переговоры, не кого-нибудь. В другое время это был бы скандал на весь крещеный мир, а тут так… спокойненько. Ну, констатировали факт, немножко губы поджали и всё. К.Ларина ― То есть в этом смысле его настроения никак не завязаны с настроениями общественными, опять же возвращаясь к главной теме нашего с тобой разговора. Н.СВАНИДЗЕ: Общественные настроения через пропагандистскую машину, очень мощно заведенную, продолжают нагнетаться Н.Сванидзе ― Общественные настроения через пропагандистскую машину, очень мощно заведенную, продолжают нагнетаться. Был переход просто автоматический, сходу, ногами, — как в свое время говорили Света Сорокина про подводки телевизионные, — перешли от Украины к Сирии. Народ даже не заметил этого перехода. Вот как были «укрофашисты», точно так же сейчас сирийские террористы. И за теми и за другими – Соединенные Штаты Америки. Путин никогда не позволяет себе радикальных формулировок и такого подогрева, который позволяют себе на телевидении. К.Ларина ― То есть он хороший? Н.Сванидзе ― Дело не в том, что он хороший. К.Ларина ― НЕРАЗБ. В Кремле сидят враги Путина, которые на самом-то деле портят всю картину. Н.Сванидзе ― Нет-нет, нисколько. Есть определенное распределение ролей, Ксюша. К.Ларина ― Расскажи нам. Н.Сванидзе ― Это совершенно очевидно. Путин разговаривает с миром: он разговаривает с Обамой, он разговаривает с Меркель, он разговаривает с турками, с иранцами, с чертом с рогами – он разговаривает со всеми. Он не может себе позволять то, что позволяют себе для того, чтобы сагитировать бабушку которая глядит в телевизор у нас в глубинке. Совершенно разная стилистика. Поэтому он говорит на одном языке, а бабушкой, с домохозяйкой, с ее мужем, который в трениках сидит… К.Ларина ― Говорят опричники… Н.Сванидзе ― Говорят совершенно на другом языке, который им понятен, им внятен и их зажигает. К.Ларина ― Мы на этом завершаем программу. Спасибо! Это был Николай Сванидзе. Программа «Особое мнение».

Ссылка на источник