Т.Фельгенгауэр ― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я рада приветствовать в этой студии бывшего вице-премьера правительства… Я буду по-разному сегодня вас представлять, Олега Сысуева. Здравствуйте, Олег Николаевич. О.Сысуев ― Здравствуйте. Т.Фельгенгауэр ― Давайте с экономических тем. Тут всячески наше правительство готовит антикризисный план. Кризис длится уже довольно давно – решили антикризисный план, все-таки, подготовить. Аркадий Дворкович говорит, что по предварительным оценкам обойдется этот антикризисный план в 100 миллиардов рублей, окончательные предложения уже в ближайшие дни представят премьеру. Какие отрасли в первую очередь собираются поддерживать? Автопром, легкая промышленность, строительство и машиностроение. Как вы оцениваете выбор поддержки отраслей именно этих и масштабы поддержки? О.Сысуев ― Ну, когда вы сказали… Я, честно говоря, не слышал эту новость до сих пор (от вас узнал ее). И когда вы сказали, что антикризисный план будет стоить 100 миллиардов рублей, я подумал, что это сумма сокращения расходов, которые правительство собирается сделать, потому что кризис подразумевает, вообще говоря, сохранение расходов в первую очередь. Но, видимо, имеется в виду 100 миллиардов рублей на поддержку и выделение всякого рода дотаций, субсидий, льготных кредитов, компенсирование кредитной ставки для промышленных предприятий. Мне кажется, что это ход абсолютно носит такой, социально-политический характер, а не экономический. Потому что понятно, что в условиях кризиса такие деньги (а это небольшие деньги)… Безусловно, с точки зрения поддержки 100 миллиардов рублей – ну, это капля в море, да? И поэтому решить какие-то стратегические задачи или среднесрочные для отраслей (а вы назвали целый ряд крупных отраслей), ну, невозможно. Поэтому это будет такая политическая, социально-политическая акция поддержки отраслей для того, чтобы они, все-таки, как-то попытались в этот предвыборный период, период окончания и начала нового политического цикла каким-то образом выдержать и чтобы ситуация не перешла в разряд тех, когда работники этих предприятий не будут получать заработную плату и будут представлять из себя риски, связанные с раскачиванием общественно-политической ситуации. Вот, как я рассматриваю это предложение. Т.Фельгенгауэр ― Но звучит эффектно. Все-таки, 100 миллиардов рублей – антикризисный план. Ну, вот, по телевизору скажут. Все-таки, 100 миллиардов – внушительная цифра. Вообще мало кто может себе представить, что такое 100 миллиардов. Мы сейчас говорим же про среднестатистического россиянина. О.Сысуев ― Ну, если представить себе, что в одном только банке, который недавно лишился лицензии, дыра была больше 220 миллиардов рублей, то становится понятным, что эта цифра очень-очень небольшая. Т.Фельгенгауэр ― А вы упомянули о стратегии вообще антикризисного плана перестать тратить или начать тратить. Какая эффективнее? То есть вообще, по идее, вы бы какой выбирали план антикризисный? Урезать расходы? О.Сысуев ― Вы знаете, я думаю, что я до сих пор какой-то минимальный интерес вызываю в качестве бывшего вице-премьера, хотя прошло уже больше 15 лет, как раз потому, что я был вице-премьером по социальным вопросам при цене на нефть в 10 долларов за баррель. Поэтому перед вами сидит крупный специалист по кризису, потому что еще такой глубины кризиса, который переживало правительство, в котором я работал, в те времена еще такого кризиса не настало. Так вот просто могу поделиться своим опытом в этом смысле и опытом работы нашего правительства. Мы считали, антикризисный план – это, во-первых, сокращение расходов бюджетных, причем сокращение не тупое (хотя, потом жизнь заставила и тупо просто сокращать расходы, что называлось секвестром), а сокращение неоправданных расходов, институциональное сокращение расходов, когда приводятся в порядок социальные обязательства, когда социальных выплат лишаются те, кто, в принципе, не должен их получать, те люди, которые должны сами зарабатывать деньги и правительство берет на себя обязательство поддерживать тех, кто не может в силу объективных причин, своего здоровья, возраста и так далее зарабатывать деньги в этот период. Вот. И, собственно, эти меры сокращения ненужных расходов, в том числе и военных, и эти меры, как мне кажется, и являются антикризисным планом, и эти меры как раз и должны следовать после того, как понятно становится, что это кризис, понятно становится, что бюджет не будет исполнен. Сейчас же, как мне кажется, главная парадигма для наших правителей – это сохранение социальной и политической стабильности на коротком промежутке времени. И я думаю, что встреча президента с Народным Фронтом последняя – она это подтвердила. Президент, не скрывая, сказал о том, что, видимо, даже золотовалютные резервы могут в какой-то части (правда, осторожно он сказал, аккуратно) идти на покрытие социальных обязательств, заложенных в бюджете. А они там огромные (эти социальные обязательства). Т.Фельгенгауэр ― Да. Но и, собственно, государство постоянно эти обязательства для себя увеличивает. На сколько хватит? Там есть же запас прочности? Ну, я понимаю, что сейчас цель №1 – чтобы хватило до выборов. А потом что? Потоп? Пожар? О.Сысуев ― Потом будет, как бы, новый политический цикл. Но там же потом предстоят еще президентские выборы. И я думаю, что, конечно, резервы не бесконечны. Мы можем предположить, что вряд ли стоит ожидать заметного повышения цены на нефть, потому что нет ни одного фактора, который бы говорил о том, что мы можем ждать повышения цены на нефть. Единственное, что, конечно, может произойти какая-то крупная эскалация военная на Ближнем Востоке, но это должна быть очень крупная быть проблема. Пока ее тоже не видно. Проблемы там будут, но, как мне кажется, такие, которые бы серьезно могли повлиять на цену на нефть, пока их не видно. Поэтому ни одного фактора нет, ожидать этого не приходится. И после выборов 2016 года будут президентские выборы. И при такой цене на нефть надо еще думать об этом периоде, да? О.Сысуев: Главная парадигма для наших правителей – сохранение стабильности на коротком промежутке времени Но там, правда, есть другие, традиционные методы поддержания, так сказать, спокойствия в государстве – это находить виновных в том, что происходит. Конечно же, при существующей системе и перевернутости бюджетной политики это мэры назначенные, которых большое количество – их можно наказывать. Затем, наверное, последуют губернаторы, которые не справляются со своими обязательствами. Есть, в конце концов, правительство, которое всегда… Исполнительная власть должна отвечать за выполнение текущих обязательств по бюджету. Т.Фельгенгауэр ― Они еще за майские указы не ответили. Вы уж погодите. О.Сысуев ― Да. Все эти резервы политических шагов имеются, и думаю, что блинчикам удастся, так сказать, дожить до 2017 года. Т.Фельгенгауэр ― А потом камушком на дно. О.Сысуев ― Да. Т.Фельгенгауэр ― Которое отчаянно ищет господин Улюкаев. О.Сысуев ― Да. А потом что-то еще придумаем. Вот. Я не думаю, что мы с вами вправе ожидать того, что произошло в начале 2000-х лет, когда, собственно, были сделаны основные позитивные шаги в экономике. Всё это связано абсолютно с объективными вещами, связано с тем, что нынешняя власть очень долго находится у руля и просто объективно они не в состоянии сделать каких-то очень сильных кардинальных шагов. Т.Фельгенгауэр ― Мы сейчас должны прерваться на несколько минут, потом этот разговор обязательно продолжим. Олег Сысуев сегодня главный герой программы «Особое мнение». РЕКЛАМА Т.Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение», и это особое мнение Олега Сысуева, экс вице-премьера правительства. По поводу курса доллара и цен на нефть. Вот, у вас был кризис и цена на нефть 10 долларов. Аркадий Дворкович исходит из того, что вот в этом антикризисном плане коридор цен на нефть будет 20-40 долларов за нефть. Оптимистично? О.Сысуев: 20 ―40? Думаю, что это, конечно, большой коридор, надо сказать. Аркадий Владимирович – должен его похвалить, что он правильно назвал такой большой коридор, потому что известно, что это очень плохо для репутации (пытаться назвать какие-то более-менее точные цифры прогнозов на нефть). Я считаю, что оптимистично. Дай бог, чтобы так оно, в принципе, и случилось. Опять же, потому что нет ни одного фактора, который указывает на то, что будет… Китай падает, Иран выпустили на рынок, в США сколько угодно разведанной нефти и добывает ее. ОПЕК не готов сопротивляться процессам, тому, что происходит на рынке. Мне кажется, фундаментальные вещи, которые заключаются в развитии технологий и в том, что есть уже действующие на рынке в обыденной жизни эффективные заменители носителей энергии… Я, вот, вернулся из командировки, и в аэропорту я просто заказал машину. Машина, очень похожая на японскую. Разговорились с водителем. Машина китайская, называется BYD, полностью 100% электрическая машина. Я обратил внимание, потому что в салоне было слишком тихо. 100% электрическая машина. И мне водитель подробно рассказал, что это за машина и как ее эксплуатировать в большом городе Лондоне, из чего я сделал вывод, что мы стоим на пороге вообще, так сказать, принципиального изменения схемы, которая будет использовать автомобили в своей эксплуатации. Условно этот фактор, другие факторы. И мне кажется, что просто это очень долгосрочный и фундаментальный тренд приближения цены на нефть к себестоимости. Вот и всё. Т.Фельгенгауэр ― Про оптимистов и водолазов. Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев считает (агентства передают его слова), что российская экономика прошла дно (любимое слово господина Улюкаева) в конце 2-го квартала 2015 года. И очень оптимистично смотрит на ситуацию Владимир Путин, который как раз на встрече с Улюкаевым сказал, что есть все условия для того, чтобы уже в этом году началось исправление ситуации в экономике в лучшую сторону. Это нас всё пытаются успокоить как-то или друг друга они пытаются успокоить? О.Сысуев ― Не, я думаю, что мы хорошо чувствуем и знаем, что подобного рода встречи под камеру – они делаются, исходя из пропагандистских соображений, что делается, надо сказать, весьма качественно и имеет результат, чего не умело абсолютно делать правительство ни первых реформаторов, ни молодых реформаторов, где я работал. Вот это у нас полностью отсутствовало, потому что у нас была, как известно, свобода СМИ, и что там точно было, это было мочилово со всех сторон правительства за то, что оно написало какую-то книжку, получило какие-то мизерные гонорары, какая-то семья образовалась и прочее-прочее. Это было по полной программе. Вот, постановок, встреч с министром экономики президента Бориса Николаевича – вот, таких не было. Там Борис Николаевич в силу своего приверженства свободе мог такое отчебучить под камеры, что… О.Сысуев: Это очень долгосрочный и фундаментальный тренд приближения цены на нефть к себестоимости Т.Фельгенгауэр ― Что министры и опасались. О.Сысуев ― Да. Что не дай бог. Однажды он мне предложил возглавить под камеры (что тут же было передано в эфир) Пограничную службу Российской Федерации, когда я работал в Администрации президента. Но я не об этом. Это, на самом деле, как мне кажется, такие, пропагандистские шаги. Но поскольку мы работаем в (НЕРАЗБОРЧИВО) экономике, мы вынуждены ориентироваться на другие вещи, а не на информационные программы российского телевидения. Так вот, как мне кажется, фундаментально всё зависит от того, насколько мы сможем реформировать экономику и, не побоюсь этого слова, общественно-политические отношения в нашей стране. Вот, без этого ничего не произойдет. В этом году состоялось 2 форума с участием либерально-реформаторского крыла и правительства, и экспертного сообщества. Один из них – это 20-летие Института Гайдара, и второй – Гайдаровский форум, да? Т.Фельгенгауэр ― Но там были довольно печальные выступления, давайте вспомним. О.Сысуев ― Да. И, вот, сидели лучшие умы, как мне кажется, без кавычек российской либеральной экономической мысли, подтвердившие это на своем опыте, доказавшие это своими действиями и не только выступлениями. Они все говорили всё правильно, делали правильный анализ, делали правильные выводы, но недоговаривали. Мне кажется, при подобном отношении государства к народонаселению, с одной стороны, и народонаселения к собственной ответственности и к государству, ничего не получится. Ничего не получится. Если мы за счет реформы общественно-политических отношений не сделаем из людей ответственных граждан, не предоставим им такое право либо заставим их определенными условиями сделаться ответственными гражданами, то, мне кажется, любые попытки экономических реформ обречены на провал. Т.Фельгенгауэр ― Но это, ведь, на самом деле, обоюдный процесс: нельзя просто так сказать «Граждане, будьте ответственны». О.Сысуев ― Конечно. Т.Фельгенгауэр ― Они скажут «А можно сделать так, чтобы суды у нас были ответственны, чтобы мы имели право на защиту в этих судах?» О.Сысуев ― Конечно. Конечно. Я и говорю об ответственности государства перед тем, что оно должно сделать правила, которые помогли бы гражданам стать ответственными. Абсолютно точно. Это касается и судебной системы, это касается и местного самоуправления, горячо мною любимого, потому что оно сейчас искажено неимоверно и превратилось в придаток государственной власти. Это фактически не местное самоуправление, что сейчас мы видим, и поэтому граждане перестают ходить на выборы, поэтому их не интересует то, что происходит с местной властью. Они знают, что есть президент (царь и бог), который им починит кран, который уберет грязный подъезд. И если он не примет решение об уборке грязного подъезда, то будет очень плохо. Да, собственно, ежегодные встречи президента с журналистами говорят ровно об этом. Вот эта патерналистская психология – она, мне кажется, в значительной степени усилилась за эти годы. Т.Фельгенгауэр ― Ну, чьими силами, интересно, это всё произошло? Ручное управление придумали, видимо, не журналисты, которые освещают все эти ежегодные встречи. О.Сысуев ― Нет-нет-нет, упаси меня бог. Журналисты у нас вообще… Т.Фельгенгауэр ― И губернаторов полномочий лишали и возможности избираться тоже известно кто. О.Сысуев ― Не, на самом деле, мне кажется… Я знаю, как это всё происходило. Это происходило в силу того, что хотели подогнать общественно-политические отношения под выполнение очень важных, как казалось, срочных задач экономических. И принятие законов, за которые могла бы Дума проголосовать большинством, правильных, и принятие правильных общественно-политических законов, и правильная нарезка территории государства с учетом округов, чтобы они управлялись в этот период на период экономических реформ правильным образом и правильно принимались решения. Но оказалось, что это пагубно, когда цель оправдывает средства. Для высокой цели нужно соблюдать фундаментальные вещи. И представлением о добре и зле при исполнении самой замечательной цели не должно правильное представление попираться. Вот и всё. Т.Фельгенгауэр ― Ну, даже не представление о добре и зле – ладно, это уж как-то совсем философия. Ну, хотя бы Конституцию можно соблюдать. Для начала. О.Сысуев ― И Конституцию. Да, это набор, так сказать… Да, пожелали, безусловно, но это Конституция, да. Это Конституция. Т.Фельгенгауэр ― Там вполне себе про добро, про зло. О.Сысуев ― А у нас каждый раз мы говорим «Да, Конституция – это хорошо, но вот сейчас, ты понимаешь, старик, время такое, что есть понятие, что надо, все-таки, не разрешать американцам усыновлять детей. Ты понимаешь, что им, вот, в силу благополучия государства, надо им впендюрить, так сказать, вот такую вот историю». Т.Фельгенгауэр ― А про Конституцию, видимо, потом вспомним. Мы сейчас сделаем перерыв, после которого поговорим о ситуации в банковском секторе и обязательно очень много про коррупцию. Оставайтесь с нами. НОВОСТИ Т.Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня сегодня Олег Сысуев, бывший вице-премьер правительства. Нынешний премьер-министр Дмитрий Медведев – он не только готовится принять антикризисный план, который ему готовят всем кабинетом министров, но и собирается обсудить ситуацию в банковском секторе (уже на следующей неделе будет такая встреча). Что говорят источники Интерфакса? Что одной из тем совещания может стать совершенствование стресс-тестирования банков. Можно пару слов о том, что это за стресс-тестирование? Насколько вот эта мера, в общем, может как-то повлиять на ситуацию? Потому что мы за банками следим как обычные вкладчики, то есть закроют, не закроют, лопнет, не лопнет, пропадут наши деньги, не пропадут. О.Сысуев ― Ну, у нас как у системообразующего банка, мне кажется, что главная мера – это постоянное присутствие представителей Центрального Банка в банке в нашем. О.Сысуев: Любые попытки экономических реформ обречены на провал Т.Фельгенгауэр ― Физическое? О.Сысуев ― Физическое. Т.Фельгенгауэр ― То есть они ходят, заглядывают вам через плечо, спрашивают «Что это у вас тут?» О.Сысуев ― Да, они могут заглядывать через плечо. Думаю, что иногда они это и делают. Но они присутствуют на всех регламентных мероприятиях – кредитные комитеты, заседания правления и прочее-прочее. И, в принципе, они могут контролировать всё. Связано это с тем, что мы пользовались государственной поддержкой. И, собственно, мы настолько стали большими, что риски, если они будут реализованы в какой-то степени в подобного рода финансовом институте, повлекут за собой серьезные проблемы в целом в банковской системе. Вот. Какие еще стресс-сценарии придумают? Я вам скажу так, что, вот, по моим ощущениям, поскольку я представляю частный банк, акционеры настолько закрутили серьезно и жестко проблему с рисками, которая обеспечивает нормальную, стабильную работу их актива, их банка, где они являются акционерами, что, как мне кажется, более серьезного чего-то придумать, вот, Центральный Банк вряд ли сможет. Конечно, мне кажется, это вполне возможно для банков средних, для банков государственных, потому что там объективно психологически отношение, видимо, к процедурам может быть другое. Как в Советском Союзе всё вокруг советское, всё вокруг мое. Но, вот, у нас совершенно другая обстановка, и я затрудняюсь сказать, что еще можно придумать, чтобы было жестче с точки зрения подобного рода стресс-тестирования, отношения к рисками и прогнозирования ситуации против того, что есть сейчас, скажем, в нашем банке. Т.Фельгенгауэр ― Но в целом внимание к банковскому сектору высокое со стороны правительства? О.Сысуев ― Да. И мне кажется, в первую очередь мы должны говорить о регуляторе, о Центральном Банке Российской Федерации. И с приходом нового руководства Центрального Банка (оно произошло уже достаточно давно) политика резко изменилась. Мы видим, что уже количество банков, ушедших с рынка по инициативе регулятора, увеличилось в разы. Что регулятор действует очень смело и решительно, и этому помогает еще экономическая ситуация. Ужесточаются правила поведения на рынке, ужесточаются наказания по отношению к нерадивым собственникам и менеджерам банков, принимаются решения или, так скажем, не принимаются решения о санациях в тех случаях, когда на регулятора оказывается серьезное давление и регулятор принимает решение об отзыве лицензии, чем демонстрирует то, что он находится в таком положении, очень особенном. И мне кажется, что в данном случае регулятор ведет себя соответствующим образом. Т.Фельгенгауэр ― Давайте про коррупцию, как я и обещала. Сегодня много информационных поводов. Ну, начнем, наверное, с того, что появилось раньше – это фильм Би-Би-Си. Фильм, к которому журналисты, насколько я читала, отнеслись довольно спокойно, потому что там, ну, в общем, так, один человек высказал свое мнение, другой показал пару документов. Но суть в том, что человек из Минфина США говорит о том, что Владимир Путин, президент Российской Федерации связан с коррупцией, ну, понятно, что в довольно больших масштабах. Но журналисты, может быть, так, спокойно сказали «Ну, фильм как фильм. В общем, хотелось бы, наверное, больше фактуры». Но в руководстве Российской Федерации как-то остро отреагировали. Ну, во-первых, Дмитрий Песков сказал, что это официальное обвинение. Не очень понятно, почему он считает это официальным обвинением (ну, там какой-то человек что-то сказал). Говорит, что требует это доказательств, и это ужасно, что такие обвинения вообще звучат. Сергей Иванов уже прокомментировал, сказал, что это ахинея, галиматья. Вообще насколько имиджево это серьезные потери или нет? У нас уже что, будет президент как, знаете, в свое время Сильвио Берлускони? О.Сысуев ― Ну, я, все-таки, обратил внимание… Я специально прочитал то, что сказал представитель Министерства финансов США, который отвечает за санкционные меры, да? Его должность, по-моему, так называется. Кстати, он с русской фамилией, как ни странно (этот представитель). Сейчас не помню уже его фамилию. Но он сказал о том, что и наши средства информации, вообще говоря, достаточно часто упоминают, что власть дает преференции тем, кто ее поддерживает, и не дает преференции тем, кто ее не поддерживает, удаляет с рынка тех, кто не поддерживает власть, и особое отношение к тем, кто власть не поддерживает. И в конце этот представитель Министерства финансов сказал, что… Т.Фельгенгауэр ― Адам Шубин его зовут. О.Сысуев ― Адам Шубин, да. Он сказал, что «Я называю это коррупцией». Т.Фельгенгауэр ― Но там еще про несметные богатства было, вот, что должно было, по идее, наверное, привлечь внимание. О.Сысуев ― Ну, не знаю. Поэтому это было, как мне кажется… Понятно, что это личное мнение чиновника Министерства иностранных дел. Да, оно опубликовано. Я, честно говоря, в этой связи слегка удивлен такой реакцией официальных лиц наших на личное мнение чиновника Министерства иностранных дел. Вот. Объясню, почему. Потому что представление о коррупции (и это правда) у нас и на Западе совершенно разное. Ну, совершенно разное. И, в общем-то, как мне кажется, это и является одной из причин того, что мы это зло никак не можем побороть, потому что мы считаем, что стандарты цивилизованного мира в отношении коррупции – они для нас не подходят. Мы считаем, что в России как было взяточничество на бытовом уровне, как было взяточничество на уровне бюджетных организаций со стороны народонаселения, так оно и останется, этого не искоренить. У нас считалось, что чиновник должен кормиться на своей должности, он не может не кормиться: «А как же иначе? Все так делают, и я буду делать». И это не искоренить. Поэтому любая публикация, связанная с показом этого в жизни… Ну, вот, пошумели и забыли, потому что это наше родное. Существует в обществе договор (я бы сказал не »договор», а »сговор») на эту тему, что коррупция непобедима. Вот. И все кампании – они, в общем, заканчиваются ничем, и создается только видимость, так сказать, борьбы с коррупцией. Вот и всё. Действительно, совершенно разные стандарты и совершенно разное понимание, что такое коррупция и что такое не коррупция. Т.Фельгенгауэр ― И этим можно объяснить реакцию руководства страны на расследование Фонда по борьбе с коррупцией относительно сыновей Генпрокурора Чайки? О.Сысуев ― Думаю, да. Да, да, да. И всегда… Т.Фельгенгауэр ― Потому что тот же, кстати, Сергей Иванов сегодня сказал, что нет никаких фактов, обвиняющих Генпрокурора в коррупции. О.Сысуев ― Да. «Идите в суд», так сказать. А суд вам скажет, что они ничего не нашли. И следственные органы скажут, они не нашли нарушения законодательства. Вы знаете, все-таки, в западном мире когда о подобного рода деяниях или даже не деяниях, а подозрения на деяния публикуют в СМИ, там совсем другая система – люди просто сами пишут заявления и уходят. Нет такого, чтобы чиновник или ответственное лицо сидело до последнего, что называется, да? Он просто уходит. Почему? Потому что он как представитель власти, он еще представляет какую-то партию, которая боролась на выборах. И там слово «репутация» — это не простые слова. Репутация – это капитал, который, безусловно, все стараются сохранить. И капитал, который приносит успех в дальнейшем любому человеку, организации, тем более партии. Или неуспех. Т.Фельгенгауэр ― Ну, вот, а Владимир Путин считает, что антикоррупционные законы России и практика их применения отвечают мировым стандартам. Сегодня сказал на вот этом заседании Антикоррупционного комитета. Собственно, под его началом сегодня было это заседание. О.Сысуев ― Я не говорю, что у нас законы. У нас, безусловно, законы… У нас Конституция самая лучшая в мире. Т.Фельгенгауэр ― А у нас всегда всё хорошее, почему-то не выполняется только. О.Сысуев: У нас Конституция самая лучшая в мире О.Сысуев ― И законы хорошие, да. Т.Фельгенгауэр ― Да, законы хорошие, да. Еще царь хороший, а бояре плохие. У нас вечно, вот, что-то как-то надо в консерватории, видимо, подладить. Ну, кстати, тот же Сергей Иванов сказал, что власти готовы прислушаться к исходящей от оппозиции конкретной информации о коррупции. Я просто не очень понимаю: а конкретная – это уже что? Вот, с доказательствами уже. Ну, что еще им надо показать? О.Сысуев ― Да. Безусловно, оппозиция, мне кажется, не сможет исполнить просьбы государственных лиц Российской Федерации, потому что она немного по-другому думает о коррупции. Она думает как раз, как мне кажется, с точки зрения западного понимания коррупции. Т.Фельгенгауэр ― Минутка у нас остается, но хочу коротко задать вопрос по поводу оценки деятельности Рамзана Кадырова. В последнее время много очень о нем говорят и, опять же, тот же Сергей Иванов сказал, что никаких вопросов у Кремля к нему нет. О.Сысуев ― Это, наверное, действительно, так, и Сергей Иванов здесь не обманывает. Почему? Потому что, видимо, и Кремль, и Рамзан Кадыров выполняют понятийный договор о том, что, с одной стороны, Кремль дает деньги на поддержание бюджетной обеспеченности Чеченской республики и закрывает глаза на то, что в Чечне де-факто действует совершенно другая система законов, с одной стороны. А руководство Чечни и Рамзан Кадыров – они обязуются сохранять эту социально-политическую стабильность всячески и поддерживать центральную власть, обеспечивая целостность Российской Федерации и обеспечивая явку на выборах в 99%, и при этом не допуская проявлений экстремизма. Т.Фельгенгауэр ― Спасибо большое. Это было особое мнение Олега Сысуева.

Ссылка на источник