С. Пархоменко ― 21 час и 9 минут в Москве. Это программа «Суть событий». Добрый вечер. Я Сергей Пархоменко. Все в порядке, все по-прежнему, по старинке. Ни в каком я не в другом городе, никаких отелей «Гельвеция» в данном случае – все в порядке. Номер для смс-сообщений: +7-985-970-45-45. Сайт www.echo.msk.ru, на нем вроде все работает – и трансляция, и кардиограмма прямого эфира, и возможность отправлять сюда сообщения с разными вопросами, и даже слушать радио можно там. Постепенно привыкайте, что радио можно слушать разными способами. Кстати, можно слушать разные радио при помощи интернета – не устаю это повторять, потому что это одна из прекрасных возможностей, которые интернет нам подарил. Ну вот, что сказать вам? Еще была возможность задавать мне вопросы на протяжении последних суток с помощью нашего сайта, и некоторые это делали, и даже есть некоторое количество содержательных вопросов, что не всегда, признаться, бывает. И во всяком случае, те сюжеты, которые интересуют наших читателей сайта и одновременно слушателей радио, это те самые сюжеты, которые интересуют и меня, и о которых я тоже хотел говорить. С.Пархоменко: Это государство нарушило свои обязательства перед ними. И претензии должны быть обращены не к банку Хотел я говорить, например, про «ипотечных валютчиков» или «валютных ипотетчиков», или как их еще называют, в общем, людей, которые взяли у российских банков, заключили с ними ипотечный контракт, и остались им должны много валюты, и взяли на себя обязательства в этой валюте выплачивать постепенно за свое жилье. И вот мне пишет Ольга, задает мне вопрос в такой изящной форме: «Вы, конечно, знаете историю с заемщиками. Вы, конечно, скажете, что люди сами во всем виноваты, головой думать надо, хотели сэкономить – скупой платит дважды, сами выбрали такую власть и ее терпят, радуются за Крым, хотя никто особенно и не радовался, и вообще забыли население, в какой стране живут. Ольга». Ольга, у меня есть к вам встречный вопрос: скажите, почему вы такая тупая? Ну, вот, почему? Ну, почему, если вы задаете вопрос, вы делаете все для того, чтобы я не стал на него отвечать. Вот вы сами что-то такое извлекли из-под собственной черепной коробки и пытаетесь как-то влагать это в мои уста. Зачем? У вас было мало шансов получить ответ на этот вопрос, но тем не менее, вы получите: нет, я ничего этого не думаю. Есть, конечно, экономическая сторона дела, и буквально пару часов тому назад Алексей Навальный довольно разумно и содержательно по этому поводу здесь, сидя на этом самом стуле, на котором сижу сейчас я, об этом говорил – о том, что для российского бюджета, и для российской экономики в целом, и для российской банковской системы это ничтожная сумма. Вот я посмотрел некоторое время тому назад, были довольно подробные публикации об этом обо всем. О том, что такое вот эта самая валютная ипотека, и какой масштаб этого всего. То есть, речь идет примерно о двадцати тысячах человек на всю страну, которые имею валютную ипотеку. Из них проблемы примерно у пяти тысяч. У них есть просроченная уже ипотека. Ну, понятно, что, наверное, есть еще довольно существенное количество людей, которые вот-вот перестанут платить либо потому, что больше не могут, либо потому, что присоединятся к этому протестному движению и скажут: нет, мы платить больше не хотим. Но, в общем, это небольшая сумма для России в целом. Ну, вот, ее последний раз оценивали – я смотрю, там представляли, скажем, доклад в Думу по этому поводу и оценивали ее по состоянию на осень минувшего года. Там речь шла о том, что общая стоимость этой валютной ипотеки в рублях 117 миллиардов рублей. Ну, рубль с тех пор упал на 20%. Он был в то время, вот в ноябре 2015 года, он был 64,3, сейчас он 77,3, то есть, примерно на 20% он ниже. И это сегодня еще хороший день для того, чтобы на него смотреть, потому что мы с вами знаем, что доллар поднимался и за 80 сильно перепрыгивал. Вот, сейчас 77, 37. Ну, в общем, сейчас это примерно, там, 140 с небольшим миллиардов в рублях. И просроченная доля – это, там, 20 с половиной миллиардов, что-нибудь такое. Понятно, что абсолютно прав здесь Навальный, который говорит, что есть госкомпании, и есть банки с крупным государственным участием, которые хотят получить от государства гораздо больше. Просто так получить и все, потому что, вот, у нас проблемы, и мы должны и так далее. Между тем, эта сумма достаточна для того, чтобы создать большие проблемы для каких-то конкретных банков. Вот последние дни показывают Райффайзен. Райффайзен один из крупнейших российских банков, один из самых серьезных и устойчивых, если смотреть на всякие рейтинги. Это не была реклама, мне за нее никто не заплатил, сразу скажу. Но вот у меня есть хороший вопрос: а действительно ли другие вкладчики Райффайзена должны за это расплачиваться? Ведь у банка, по нынешним временам, ему, собственно, денег, кроме как денег своих вкладчиков, взять-то и негде. У нас – вы, может быть, слышали – санкции против России, и Россия по существу отлучена от серьезного мирового финансового рынка, и российским финансовым организациям очень трудно где-то снаружи заимствовать. Райффайзен этот, он, в общем, только по названию Райффайзен, он – российская компания. И нету никакой такой трубы какой-то подземной, которая соединяет его с австрийским большим Райффайзеном, который пол-Европы покрывает. И для самого этого банка это, может быть, большая проблема. А возникает вопрос – а что, собственно, эти самые заемщики – мы сейчас не говорим ни про жадность, ни про что – чуть позже я скажу про это какие-то слова – а почему они, собственно, этот свой гнев обращают к банку? Ведь они, когда брали, когда получали этот контракт и когда сами с собой, там, не знаю, со своими членами семьи обсуждали, могут или не могут они себе это позволить, достаточно ли стабильна их собственная ситуация и ситуация, которая их окружает, они ведь шли и велись, так сказать, на обещания и на пропаганду не банка, в сущности, а государства. Они, например, наслушались рассказов про то, что завтра от доллара ничего не останется, и вот прекрасная идея – взять ипотеку в долларах, знать, что вот ты должен столько-то тысяч долларов, а завтра этот доллар превратится в пыль, и как-то можно будет за 3 рубля купить мешок долларов, и вот будет отлично. С.Пархоменко: Прямо на борту этого бульдозера можно было прочесть воображаемую надпись «я – власть» Они кого, собственно, наслушались? Они наслушались Глазьева, Леонтьева, Хазина, еще какое-то количество людей, высказывающих какие-то совершенно безумные шарлатанские, но милые Администрации президента Российской Федерации идеи. А где они этого всего наслушались? Да на Первом канале они этого наслушались, и на втором, и на НТВ, и на государственном радио, и в газетах, контролируемых государством. Они этого всего начитались. Им государство втирало в лице всех своих пропагандистов, и всех своих госчиновников, и всей вообще машины своего государственного убеждения втирало им, что оно сильное, стабильное, развивается, и ему ничего не грозит. Это государство нарушило свои обязательство перед ними. И, конечно, сегодня претензии должны быть обращены не к банку, который, в сущности, только реализовывал вот эту вот государственную пропаганду, переводил ее на язык цифр. А переводил как? Ну, переводил достаточно как-то скромно и профессионально. Ну, да, условия ипотечные в валюте лучше, чем рублевые, потому что банк знает, что как-то в случае стабильности валютная инфляция меньше, если не происходит ничего экстраординарного, — думает банк. А банк тоже слушает, что происходит на Первом канале. И в результате на протяжении последних, скажем, двух-трех лет, в 14-м, в 15-м году, рублевая ипотека была на уровне 11,5, 12-ти, 13-ти процентов обычно, а валютная ипотека была, конечно, более щадящая – 3, 4 иногда почти 5 процентных пунктов меньше. Ну, что такое минус 4 процентных пункта, например? Ну, это вместо 12-ти процентов 8. Ну, это же другое дело совсем. Так что, вот эта история про то, что вдруг откуда-то в разговорах у этих ипотечных заемщиков валютных, которые сейчас начинают что-то такое протестовать, вдруг появляются какие-то слова, не связанные с банковскими обстоятельствами и с банковской терминологией, появляются слова «Крым», появляются слова «власть», появляются слова какие-то, не состоящие из одних только цифр – это на самом деле очень естественно и правильно. И это поэтому политическая проблема. Вот 5 лет тому назад – может быть, вы помните – была такая очень локальная очень местная история тут в Москве. Она называлась кооператив «Речник» — не путайте с кооперативом «Озеро». Это совершенно другой кооператив. Это было дачное какое-то товарищество, довольно старое, оно там вообще чуть не с 30-х годов существует, и оно оказалось почти в черте Москвы, а может, даже и совсем в черте Москвы, и там постепенно начал разверчиваться скандал, выяснилось, что некоторая часть домов там построена, как считали московские власти, недостаточно законно, и дело дошло аж до сноса нескольких домов, и был колоссальный скандал. Почему я про это вспоминаю? Потому что это был важный и редкий момент, когда на наших глазах – вот прямо мы могли видеть это, как у людей в мозгах проступает то, что они в мозги свои не пускали много лет. Они много лет говорили: меня эта ваша вонючая политика не интересует, я политикой не занимаюсь, политики в моей жизни нет, и от политики в моей жизни ничего не зависит. И вдруг оказывается, что политика в виде бульдозера, который приехал прямо к порогу этого дома, которым эта семья владела пятьдесят лет, политика вот явилась прямо сюда, урча дизелем и воняя солярочном выхлопом. Это прямо политика, вот прямо на борту этого бульдозера можно было прочесть воображаемую надпись «я – власть». Сейчас это происходит на наших глазах еще раз. Мы видим, что какое-то количество людей вдруг начинает отдавать себе отчет, что то, что им казалось совершенно вещами не связанными и не имеющими никакого отношения к их жизни, на самом деле вещь, которая на их жизнь прямо влияет. Да, стабильность страны зависит от ее внешнеполитического курса, от авантюр, в которые она ввязывается, вроде крымской, вроде сирийской, вроде донбасской. Да, благосостояние граждан зависит от состояния мозгов и здоровья психики руководителей страны и крупнейших, например, государственных монополий. Если на протяжении многих лет одной из крупнейших монополий, а именно РЖД, управляет человек Якунин, прежде чем его, слава тебе господи, пинком оттуда отправляют, когда он уже совсем, что называется, обнаглел, и когда в стране есть Газпром, доходы сотрудников которого вообще никаким образом не связаны с результатами экономической деятельности оного Газпрома, и когда в стране нет парламента, а вместо этого есть отдел Администрации президента, который в ручном режиме управляется и который время от времени проявляет инициативу, которая чаще всего заключается ровно в том, чтобы чем-нибудь еще Администрации президента понравиться, чтобы просунуть язык еще чуть-чуть глубже в какое-нибудь ее естественное отверстие, в этих обстоятельствах рассчитывать на многолетнюю стабильность нельзя. Вдруг люди открывают для себя эту важную и простую истину. Конечно, мы можем подождать, пока что-нибудь такое случится с каждым гражданином Российской Федерации: к одному бульдозер приедет; у другого квартиру отнимут; третьему объяснят, что он должен в 5 раз больше, чем он думал раньше и должен отдать весь свой доход; четвертый обнаружит, что в результате санкций, которые страна сама на себя наложила, и в результате недобросовестной коммерции он не находит в аптеке жизненно важного лекарства, что сегодня происходит с людьми каждый день и в каждой аптеке. Просто зайдите постойте и посмотрите на те (хотел сказать: трагедии) на те несчастья, которые с людьми там происходят, когда они приходят и либо они видят, что они больше не могут позволить себе этого лекарства, либо… А им казалось, что все то, что они видят по Первому каналу, не имеет к ним никакого отношения, потому что там грязная политика, а у них тут просто частная жизнь. А она – вот она, взяла и пришла вот в виде этого ценника на это лекарство. Или еще каким-нибудь способом. Или люди просто понимают, что этого больше нет: этого препарата, этого медикамента, этого прибора, этих расходных материалов для этого анализа и так далее и так далее. Мы много раз про это говорили по разным поводам. Вот так политика стучится в двери российских граждан, и у них постепенно что-то проясняется в мозгах. Поэтому это важно. Даже вот эти двадцать тысяч человек и шум, который они производят – это важно. Тут мне люди пишут: а что вот они в суд не идут? Ну, это следующее открытие, которое им предстоит сделать – что суда-то никакого не существует. Не существует арбитра, которому можно предъявить какие-то доказательства, какие-то аргументы и рассчитывать на содержательный и разумный ответ. Они это еще получат, это будет следующая история. И мы их увидим, этих людей, у дверей суда. Я здесь совершенно не злорадствую, а я просто думаю о том, что это вещи, которые распространяются в хорошем смысле слова как эпидемия. Пусть на них кто-нибудь посмотрит. Это, конечно, чрезвычайно печально, что вот это им выпало на собственной шкуре и на собственной норковой шубе это испытать, но кому-то надо, кто-то должен быть. И я надеюсь, что появление этих людей избавит других людей от необходимости делать эти открытия самостоятельно, на себе. Потому что есть вот это очень простое обстоятельство: политика имеет значение. Вообще есть вещи, которые кажутся умозрительными, а они в какой-то момент получают прямой бытовой смысл. Степень разумности руководства страны оборачивается вот этим вот бытом. Оборачивается тем, что какие-то люди сегодня выходят и говорят: а как я буду? А вот у меня в семье есть тяжело больной человек. Если мы лишаемся квартиры, мы лишаемся прописки, он перестанет получать медицинское обслуживание. А у меня есть ребенок, он должен учиться. А как он будет учиться, если мы… но прописка-то все равно существует, она не конституционна в России, но она есть. А как это будет? – спрашивают они. А вот так это будет. Друзья, это будет так, как вы распорядились на выборах последних. Это будет так, как вы на протяжении многих лет объясняли мне, что вся эта грязная политика вас не касается, и вы не будете слушать то, что талдычит по пятницам Пархоменко, потому что он говорит это не мне, а каким-то другим странным людям, которым это почему-то интересно. Но мне же неинтересно, — говорили мне вы. Ну, получайте же теперь. И получайте это – не упрек в том, что вы жадный, что вы хотели кого-то обмануть. Да, действительно, среди этих людей было достаточное количество тех, кому просто по разным причинам не давали ипотеку в рублях. У нас это довольно хитро устроенная отрасль финансового обслуживания, у нас не всякому эту ипотеку дают рублевую. Были такие ситуации: рублевую невозможно получить, а долларовую можно – и человек соглашался. Были какие-то, которые считали, что они до такой степени стабильны, что у них так все хорошо в жизни – вот те же самые какие-нибудь газпромовские служащие. Ну, что с Газпромом может случиться? Ну, есть у меня эта зарплата и есть, и никуда она не денется. И как я эту зарплату каждый месяц могу пересчитать в доллары, вот так я и буду ее пересчитывать ближайшие пятнадцать лет. И анализ собственного благосостояния получался у этих людей путем простого умножения своего месячного дохода сегодня на 15 лет вперед. Ведь через 15 лет же будет то же самое, будет так же хорошо, это будет так же развиваться, только лучше, наверное, будет. Мне же Путин сказал, мне же объяснили по Первому каналу, я же это прочел в »Известиях». Все же в порядке – а что, собственно, может произойти? Поэтому это важная история. Это такая же важная история, как и приключения другой, в общем, довольно малозначительной численно, демографически малозначительной группы российского населения, как эти самые дальнобойщики, о которых там то вспоминают, то забывают. Их немного, но они распространяют полезную заразу, они создают важный иммунитет у людей. Они заставляют людей своим собственным печальным примером задумываться о том, что имеет значение в их жизни. И об этом, конечно, начинает думать и государство тоже, и поэтому судьба этих ипотечников будет печальна, потому что нельзя дать слабину в этой ситуации. И я думаю, что в лучшем случае будет велено банкам разбираться и заткнуть шум. Вот тому же Райффайзену или кому-нибудь еще скажут: затыкайте, как хотите затыкайте, чтобы не было их на улицах. И будут затыкать. Вот это лучший возможный поворот сюжета. Но люди эти, я надеюсь, не выздоровеют от вот этого шока, который они сейчас получили. И те, кто видели их, и те, кто задумались об их судьбе, не выздоровеют тоже. И это хорошо. Ну вот, через 3-4 минуты, после новостей, мы с вами продолжим совсем на другие темы программу «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко. Новости. С.Пархоменко: Политика стучится в двери российских граждан, и у них постепенно что-то проясняется в мозгах НОВОСТИ С. Пархоменко ― 21 час 34 минуты в Москве, это вторая половина программы «Суть событий». Номер для смс-сообщений — +7-985-970-45-45, сайт www.echo.msk.ru, на нем все работает отличнейшим образом. А я по-прежнему Сергей Пархоменко, сижу вот тут во время новостей читаю эти самые ваши смски и сообщения через интернет, их еще можно мне отправлять, зайдя на сайт www.echo.msk.ru. Влад меня поправляет: «Мне кажется, что тот кооператив назывался «Речник», а не «Озеро». Да, я и сказал «Речник», да. И сказал даже: не путать с кооперативом «Озеро». Ну так и вы тоже не путайте. Очень трогательный есть один текст. «Сегодня ровно три года, — пишет мне Александр из Москвы, — с нашего Белого кольца. Это один из самых счастливых дней в новом веке». Спасибо, Александр, я с вами совершенно согласен, действительно это был очень важный день и очень яркое событие, и оно, несомненно, еще вспомнится и вернется. И навык стоять рука об руку, который тогда на несколько часов появился у москвичей, он еще пригодится, вот увидите. Вот что я хочу вам про это про все сказать. «Чем обернется решение шведского суда по ЮКОСу?», — спрашивает Александр, другой какой-то Александр, по всей видимости. Ничем оно не обернется. Идет большая серия, огромная серия судов по поводу разных дел, которые навыигрывал ЮКОС в течение прошлого года, они закачиваются с разными результатами. Эта конкретная шведская история является просто в этих масштабах ничтожно маленькой – там речь идет о трех миллионах, по-моему, евро. А основное-то дело, о котором идет речь – это 50 миллиардов. Вот разделите, пожалуйста, сами, у меня тут нет калькулятора. Разделите, пожалуйста, сами 50 миллиардов на три миллиона и попытайтесь оценить соотношение этих двух цифр. Систематически сейчас в разных странах Европы представители акционеров ЮКОСа затевают суды, выигрывают эти суды, для того чтобы подтвердить решение Гаагского арбитражного трибунала по поводу этих 50-ти миллиардов. Ну, и тем временем идут еще какие-то арьергардные бои по разным другим мелким судам, которые они выигрывали в последнее время. Иногда удается, что называется, коньяк отспорить. Ну, вот коньяк отспорили. Прямого отношения к 50-миллиардному делу эта шведская история никакого совершенно не имеет. Все разговоры про то, что можно будет оспорить решение Гаагского трибунала и будет это легче или будет это сложнее – Гаагского арбитражного трибунала, я имею в виду в данном случае – это все ерунда, потому что оспорить его невозможно, там нет никакой апелляционной инстанции, нельзя это решение отменить, все, оно уже состоялось. Можно попытаться в каких-то странах оспорить разные аспекты его применения. Это можно попробовать и, собственно, на это и рассчитывает, как я понимаю, Россия, и с этим борется сейчас ЮКОС. Но никакой речи о том, чтобы это решение о 50-ти миллиардах было бы взято обратно, или чтобы Россия получила законное право не платить по результатам этого процесса, конечно, такой речи нет, и ни один серьезный человек ее не ведет. Все это, опять-таки, только исключительно пропаганда. Вот обратите внимание, что про эти три миллиона вам уже все уши прожужжали, и откуда только вам не вылезло сообщение про это шведское решение, а про 50-то миллиардов – ну, хотел бы я сказать, что один я вам рассказывал. Хорошо, ну, не один я, но, в общем, мало нас было таких, которые рассказывали вам про эти 50 миллиардов, потому что в целом мало в России таких средств массовой информации осталось, где можно как-то говорить об этих действительно важных вещах. Но это так, между делом. Я вообще не собирался, честно говоря, говорить на эту тему, потому что она мне не кажется про эту Швецию такой уж особенно важной. А про что я собирался говорить? Я собирался говорить про другое политическое важное событие, которое, на первый взгляд, не выглядит политическим. Вот одно – была эта история с ипотечниками валютными, которую вообще некоторые считают делом взаимоотношений между клиентом и его банком, а я вот пытался вам всю первую половину передачи доказать, что это совсем не так. По-моему, успешно доказал. Вот. А вторая история – это про гололед. Это очень политическая история. В Москве действительно происходит, ну, какая-то дикая, совершенно несусветная история с тем, чем оказались покрыты московские улицы. Для москвичей это вещь очень заметная, они про нее все знают, они это видят, они это читают в разных социальных сетях, они это слышат от своих собственных соседей и, там, не знаю, в разговорах в булочной, где они там еще бывают. С.Пархоменко: Степень разумности руководства страны оборачивается вот этим вот бытом Для людей, которые живут далеко от Москвы, это выглядит несколько умозрительно, но, уверяю вас, это просто какой-то кромешный ужас, то, что происходило в Москве на улицах, которые подверглись нынешним летом, подверглись новому покрытию. Этим летом в Москве происходило черт знает что – все перерыли, перекопали. Кто-то был этим очень доволен, кто-то на эту тему очень ворчал, кто-то пытался в этом разобраться. И вот те, которые пытались разобраться, они добыли такие цифры, что была такая программа, рассчитанная на четыре года, она называется «Моя улица» в Москве. И вот за первый год, в 15-м году 21 миллиард рублей был на это потрачен. Ну, обратите внимание, кстати, что это ровно сумма вот всей вот этой просроченной валютной ипотеки. А вот, значит, закопали на московских тротуарах ровно эту самую сумму, 21 миллиард рублей. В течение следующих трех лет еще больше 100, даже больше 105 миллиардов рублей собираются на это потратить – на то, чтобы покрыть плиткой и разложить бордюрные камни по московским улицам. И вот за это лето больше ста километров московских улиц было перекрыто, и это была странная довольно история. Потому что ликовала Московская мэрия – вот, например, вице-мэр Бирюков прославился тогда, летом еще, фразой, что, конечно, дескать, пришлось немного потерпеть – это цитата такая – но, в итоге, москвичи получили истинно ухоженные улицы, нигде в мире такого нет, мы говорим об этом с гордостью. При этом какие-то мысли стали закрадываться тогда, когда выяснилось, что довольно большое количество улиц перекрывают второй раз. Вот в 11-м году, например, была предыдущая кампания по покрытию плиткой московских улиц, и тогда она стоила 3,7 миллиарда рублей, положили тогда больше миллиона квадратных метров этой плитки. Только на плитку 3,7 миллиарда. И говорили, что, ну, слушайте, это надолго, это наша такая инвестиция в будущее, потому что плитка продержится лет 25-30 как минимум, а вот асфальт надо через 5-6-7 лет заново перекрывать и так далее. А тут вдруг опять пошли по этим же улицам. Есть прямо вот большой список их. И вот тоже приближалось к миллиону квадратных метров количество, во всяком случае 900 тысяч более или менее было квадратных метров. Белому кольцу, говорят, четыре года, а не три. Подождите, 12-й год. 13, 14, 15, 16. Ну, четыре года, конечно, четыре года. Извините, оговорился. Да, это была странная история, потому что ее никто не просил. И уже тогда возникло ощущение, что это большой пилёж денег, что задача заключается в том, чтобы освоить большой бюджет, тем более что есть ощущение – а дело происходило летом прошлого 15-го года – есть ощущение, что завтра этих денег не будет, что как-то эпоха меняется, нефть дешевеет, санкции работают, экономика в кризисе, и это последний такой жирный… ну, уже даже не жирный, а такой полужирный год, и сейчас это все кончится. Ответ был такой: этого москвичи захотели при помощи интернет-голосования на сайте «Активный гражданин», что вранье – никакого «Активного гражданина» как надежного серьезного инструмента, которому можно было бы доверять, не существует. Есть сайт, где происходит голосование абсолютно бесконтрольно. Кто чего там накручивает, как это происходит, кто считает эти результаты и, главное, что кто ставит вопрос? Потому что у людей, которым предлагали высказаться по поводу совершенно безумной этой плиточной программы, им не предлагали тех альтернатив, которые, возможно, можно так предполагать, может быть, вызывали бы в их душах какое-то большее понимание. Им не предлагали потратить эти деньги, не знаю, на улучшение московского образования; или на создание инфраструктуры для пожилых людей и инвалидов, которой в Москве очень не хватает; или, я не знаю, не дай бог, может быть, на удешевление строительства муниципального жилья; или на улучшение московского общественного транспорта, с которым дела очень плохи, потому что в Москве последовательно изводят с улиц частные автомобили, создавая намеренно для них сложные условия, чтобы трудно было припарковаться, чтобы, в общем, некуда было с этой машиной деваться. Но в ответ же должна появляться инфраструктура общественного транспорта, а она с такой скоростью не появляется. Так вот, этих альтернатив предложено не было. А вот у нас есть «Активный гражданин», который нам это все поддержал. Это такая вот имитационная демократия, мы про это говорили, говорили по вполне трагическому поводу некоторое время назад – по поводу вот этого фальсифицированного опроса, который 31 декабря и 1 января произошел в Крыму. Когда подрегулировано, и подкручено, и подвинчено было абсолютно все, когда была абсолютно изуродованная выборка людей, которая никак не соответствовала демографической ситуации в Крыму. Да она еще и там поменялась по ходу дела: в первый день таких людей опрашивали, во второй день немножечко это все подвинтили и стали спрашивать других. Ну, и так далее. Это такая имитация, когда вместо выборов, вместо голосования предлагают голосовать. Вот в Москве придумали еще лучше, даже не голосовать и даже не говорить по… вместо выборов предлагают отвечать на вопросы социологов. Так вот, предлагают даже не отвечать на вопросы, а просто желающим ходить и нажимать на какую-то кнопку. А дальше мы посчитаем, чего вы там понажимали. Сегодня выяснилось, что вот эти колоссальные деньги и колоссальные неудобства, которые этим летом происходили – ну, это ладно уже, бог с ними, с этими неудобствами, а вот деньги-то уже не вернешь – были потрачены абсолютно безграмотно. При том, что голоса эти раздавались, и много было сказано о том, что это делают в большой спешке и это делают крайне неумело, и эти плиточные тротуары требуют, в общем, специальной системы водостока, и это надо делать с умом, есть как-то целая наука, как это делать, это надо делать тщательно, и это сложная работа. И люди, которые получили тендеры не очень понятно каким способом на проведение этих работ, никаким образом не доказали, что они умеют делать эту работу с достаточным качеством. Вот сегодня это все обнаружилось. Сегодня, вчера, позавчера, на протяжении последних двух дней, когда в Москве случилось резкое потепление, выяснилось, что все это залито водой, вода эта замерзает, никуда она не девается, и люди просто лежат на московских тротуарах. Так это происходило вчера. Это было, я бы сказал, величественное зрелище в ряде случаев. Почитайте в интернете, кто сам не видел своими глазами. С.Пархоменко: Были такие ситуации: рублевую невозможно получить, а долларовую можно – и человек соглашался Почему это политика? Потому что, конечно, люди, которые себе это позволили, уже сегодня должны были бы быть в политическом смысле этого слова выброшены в окно. Их политическая карьера на этом должна была бы быть кончена навсегда, и они должны были бы находиться под судом. Потому что целый многомиллионный город увидел, зачем это было сделано. Это было сделано не для того, чтобы улучшить жизнь этого города, а для того, чтобы поделить эти деньги. Но это можно установить с помощью двух вещей: с помощью выборов, когда эта команда слетит к едрене фене, а на ее место сядет другая; и с помощью суда, который не побоится в этом разбираться. Ни того, ни другого механизма сегодня в России нет, поэтому эти люди продолжают лежать на тротуарах, эти люди, которые ничего не могут поделать со своим городским начальством. А городское начальство сейчас, в настоящую минуту, распределяет следующие деньги, которые в этом году… Ведь программа же – ну, я подозреваю, что она будет довольно сильно сокращена, потому что денег нет. Так что, от программы «Моя улица» останется там какая-то часть, но она будет, она никуда не денется. Она приоритетная, она одна из последних, которая пострадает. У нас будет секвестр бюджета, увольнение учителей, сокращение количества больниц – все это у нас будет, но плитка останется неприкосновенной, потому что люди зарабатывают на ней, зарабатывают много и зарабатывают бесконтрольно. И зарабатывают, прикрываясь вот этим самым «Активным гражданином». И спросу с них нет, потому что это не воспринимается по-прежнему как политическая проблема. Но вот когда человек ударяется затылком об этот обледенелый тротуар, он тогда произносит какие-то правильные слова. Но надо для этого сначала, чтобы он ударился затылком, чтобы он сам упал. Это такая модель. Вообще то, что происходит в Москве, довольно часто оказывается такой маленькой миниатюрой. Ну, не очень маленькой, между прочим. Москва – огромный город. Маленькой миниатюрой, в которой мы видим московские обстоятельства. И в московских событиях происходит то, что завтра можно будет увидеть, вот та новая мода, которая распространится на страну. И я думаю, что мы эти программы «Мой город» и эти прекрасные плиточные истории много где еще увидим. Потому что вот таких градоправителей и вот таких городских правительств по стране достаточно, которые увидят, что за это же ничего не бывает, за это же, ну, ничего не случилось, ну, вот сделали, пропустили мимо ушей все, что было сказано заранее про это, про то, что так делать нельзя. Ну, все работает: денежки – вот они, поделены, все в порядке. Есть еще один сюжет, о котором я обязательно хотел говорить в этой программе, хотя, уверяю вас, это сюжет странный и редкий. И я почти уверен, что вы либо совсем ничего не слышали об этом, либо слышали какие-то крохи. Я хочу вам сообщить, потому что многие из вас этого не знают, что у нас тут произошел новый поворот в »Болотном деле». Вот вспоминали сегодня раннюю весну 12-го года, Белое кольцо. Большое спасибо тем, кто вспоминал. А ведь весной 12-го года еще было 6 мая, и после этого 6 мая начался политический процесс, самый масштабный политический процесс путинской эпохи, который продолжается по сей день и который продолжается во все более и более гротескных формах. Вот появился, четыре года спустя фактически, появился еще один обвиняемый, и это очень странный обвиняемый, потому что, по всей видимости, это человек, который вообще не имеет отношения к тем событиями, о которых в этом процессе идет речь. Он назначен виновным взамен ненайденного. Это поразительная вполне история. Этого человека зовут Дмитрий Бученков, он довольно известный персонаж в среде российских анархистов. Надо сказать, что он довольно образованный человек – он кандидат наук, он преподаватель разных вузов. Ну, вот интересна ему эта история. Он видный деятель российского анархистского движения. Оно не очень многочисленное, не очень влиятельное, прямо скажем, но оно есть, и есть достаточное количество людей, которым это интересно и которые как-то этим болеют на протяжении многих лет. Вот он один из них. Но так случилось, что не было его в Москве 6 мая 12-го года. Не было. И он вместе со своими коллегами, которые, прямо скажем, испытывают на себе довольно интенсивное внимание разных правоохранительных органов, потому что российское государство не одобряет всякой самостоятельной политической деятельности ни в каких формах, и анархистов не одобряет тоже. Так вот, его не было в Москве, но его назначили бывшим в Москве, потому что на видео этих событий на Болотной площади есть человек – кто видел это видео, тот этого человека помнит. Там был такой довольно активный какой-то парень, который в материалах «Болотного дела» называется Козырек, потому что он в такой довольно характерной – у него такой капюшон, надвинутый на голову, а под капюшоном надета кепка. И вот от этой кепки виден только козырек из-под капюшона, и это такой характерный получился у него головной убор, по этому капюшону и козырьку его там все узнают. Он действительно там довольно активно себя вел, и несколько раз вступил там в какие-то стычки с омоновцами, и чего-то вроде в них кидал, и вообще вел себя подозрительно. Такое впечатление, что казачок был засланный, потому что уж очень он старался. Там же ведь на самом деле никто особенно… ну, там, знаете, есть же всякие анекдотические истории: кто-то бросил лимон, кто-то пытался отбиться, кто-то пытался выдернуть руку и причинил нестерпимую физическую боль полицейскому. Свою, я имею в виду, руку, за которую его хватали. А этот очень старался. Этого человека не нашли. Не знаю, искали ли, но, во всяком случае, не нашли. Вместо него назначили другого, назначили вот этого вот Дмитрия Бученкова. Этот Дмитрий Бученков – вот я держу перед собой целый набор картинок и я вам вот что скажу: он не похож. Ну, разве что формой лица. У него такая довольно длинная продолговатая физиономия и довольно длинный нос. На этом сходство заканчивается – это совершенно другой человек, это абсолютно очевидно: у него по-другому растут волосы, у него другие глаза, у него другая форма рта, у него другая форма носа, он совершенно по-другому одет, он совершенно по-другому себя ведет. Об этом говорят люди, которые хорошо его знают, ну, вот как-то пластически у него совершенно другие манеры, он не так движется. У него совершенно другой характер, он не такой – не подвижный, не самобеглый. Так вот, его назначили этим самым виновным. Это поразительная совершенно история. Что это означает? Это означает, что продолжается давление, что какое-то большое начальство продолжает сверлить задницы следователям и требовать от них выдавать товар регулярно на-гора. И они им говорят: чего вы давно никого нам не давали? Вы почему давно не кормили это дело? Покормите. Давайте следующего. – А следующего нет. – Ну, вот у вас там Козырек этот был – нашли? – Нашли-нашли, — отвечают те. Я очень советую вам как-то поискать, в интернете есть некоторое количество публикаций на эту тему. К сожалению, очень мало об этом говорят, и очень мало об этом известно. И это не имело фактически никакого общественного резонанса, потому что это «Болотное дело» утомило зрителей и слушателей. И огромное количество людей, которые следили за этим делом, постепенно перестали за ним следить. И именно поэтому и следователи, и судьи там, они, в общем, полагают, что они могут более или менее там вытворять что хотят. На меня, надо сказать, сильное впечатление произвела вся эта история, потому что я давно такого не видел, такой наглости, чтобы человека просто назначили. Ну, да, вот есть политический активист, о котором известно, что он существует на свете, такой политический активист. Он, в общем, не сильно скрывается. Он замечен на большом количестве разных публичных акций, он принимает участие в разных разговорах, семинарах, он что-то пишет, он появляется так и сяк. Ну, это явно человек, который не находится в подполье. С.Пархоменко: Закопали на московских тротуарах ровно эту самую сумму, 21 миллиард рублей А есть некоторое другое лицо, по всей видимости, провокатор, который имеется на видеозаписи. Вот одного назначают другим. Это интересный и неожиданный прием. Почитайте, пожалуйста, про это, это есть в интернет-издании «Грани», это есть в Фейсбуке. Есть такой замечательный фотограф и журналист Дмитрий Борко, который этим довольно активно занимается, поищите его Фейсбук, посмотрите. Ну, мы явно еще вернемся с вами к этой истории и к этому человеку. Человеку, который рискует получить большой срок, потому что ему… это не лимон, который он якобы бросил, вменяется, там серьезная история: драки, какие-то бутылки, какие-то газовые баллончики. И все это сейчас на него навешено, потому что начальство велело навесить. Будем за этим следить, что же делать. Это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Мы встретимся с вами в будущую пятницу. Всего хорошего, до свидания.

Ссылка на источник