Т. Фельгенгауэр ― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Я рада приветствовать в этой студии главного редактора газеты «Комсомольская правда» Владимира Сунгоркина. Здравствуйте. В. Сунгоркин ― Здравствуйте. Т. Фельгенгауэр ― Следим мы за тем, что происходит в Федеральной таможенной службе. Вообще у нас со специальными службами в последнее время все не задалось. Что происходит? Обыски, по некоторым данным вроде заявление об увольнении… В. Сунгоркин ― Вообще таможенная служба такая вещь, которая даже страшно представить, если чуть задуматься, по значению для страны. Например, такой факт. У нас больше половины доходов бюджет России получает через таможенную службу. Между прочим. Это все очень просто. Все экспортные наши нефть, газ, металлы, уголь и так далее, лес, они все идут через таможню. Поэтому то, что в таком жанре это случилось, с приходом к главе Таможенной службы… Т. Фельгенгауэр ― Обыски. В. Сунгоркин ― Обыски. И так далее. И для меня это такая история, в моем мозгу не помещающаяся. Я вам объясню. Это как сопоставимо, примерно также придти в ЦБ, благо у нас широкие трудящиеся массы просто не понимают роль таможни в экономике страны. А так это сопоставимо с ЦБ, например, со сбербанком. Т. Фельгенгауэр ― Вы считаете, без санкций Кремля на таком уровне не могли придти? В. Сунгоркин ― Нет, нет. Я считаю, что это абсолютно с санкции Кремля, но меня восхищает такая лихость что ли происходящего. Потому что на самом деле ну, чего лицемерить, пригласили Бельянинова, главу таможни даже не к президенту, а допустим, к зам. главы администрации по административным, наверняка есть такой, по-моему, по фамилии Школов. И сказали: ты знаешь, напиши заявление, потому что надоело уже все, что творится. И воля ли его с переходом на другую работу и бла-бла-бла, а вот то, что сейчас происходит, это такая тектоническая вещь, которая ударит по многим сложившимся связям и так далее. Это хорошо. Но я просто таможню неплохо знаю как субъект хозяйственной деятельности. Там коррумпировано все абсолютно. Но я так с изумлением думаю, что сейчас просто для начала после такого спектакля остановится огромное количество передвижений грузов в ту или иную сторону и все это опять ударит по нашей многострадальной экономике. Т. Фельгенгауэр ― Все испугаются. Ну так может быть остановятся какие-то незаконные схемы. В. Сунгоркин ― А там законных почти нет. Т. Фельгенгауэр ― Вы хотите сказать, что у нас все это… В. Сунгоркин ― Я сейчас объясню. Т. Фельгенгауэр ― Интересно. То есть власть спокойно знает и закрывает глаза. В. Сунгоркин ― Есть же целая теория в экономике российской, что на самом деле благодаря вот этим устойчивым работающим связям с коррупционной смазкой, оно все и работает. На самом деле смотрите, что такое таможня. Это спектакль большой. Если вы хотите, условно говоря, подруге сумочку переотправить в Швеции или из Швеции получить. Это не страшно. Одна сумочка, есть название, в каталогах она есть. А вот чуть посложнее вещи, начиная от железной руды. Она может быть пяти видов. Лес может быть такой, сякой. Там 15 спецификаций. И так чего ни коснись. Бамбуковый прут если кому-то надо. Там огромное количество как они называют кодов. И для того чтобы что-то сущностное передать через границу нашей родины в ту или иную сторону, сидит огромная сеть толмачей таких. Самостоятельно ни один директор этого не сможет передать. Сидят толмачи. Это агенты таможни. Они официальные, легализованные. Они уже с помощью взяток, откатов и так далее установленных тарифов, они обеспечивают передвижение реагентов химических, краски, все, без чего наша экономика не может работать. Она от импорта очень сильно зависит с одной стороны, и с другой стороны то сырье, которое идет, обеспечивая нам валютные поступления. И вот вся эта махина обеспечивает нам около 60% поступлений в бюджет России. Вот она обеспечивает. И вы представляете, чем все заканчивается. Обыском у директора таможенной службы. Все в ступоре. Все сейчас звонят, где мой вагон с химическим реактивом, где мой вагон с соляной кислотой. Да подожди ты, не до тебя. У нас тут у главного обыск. Мы сейчас все останавливаем, документы какие уничтожать, кто на всякий случай… В. Сунгоркин: Я считаю, что это с санкции Кремля, но меня восхищает такая лихость происходящего Т. Фельгенгауэр ― Кто руду грызет сразу на месте. В. Сунгоркин ― Кто не подписывает чего-то. Все остановилось. Это очень большой урон. Т. Фельгенгауэр ― Мы с вами вроде обговорили, что без ведома Кремля это все было невозможно. То есть следователи устраивают именно такую показательную штуку, как видимо, до этого ФСБ устроили со следователями. Следователи теперь устраивают с таможенниками. В. Сунгоркин ― Это оно. Т. Фельгенгауэр ― А мы с вами как граждане РФ должны что, просто смотреть, как в этой банке пауки друг друга пожирают? В. Сунгоркин ― Ну а что мы можем. В одиночный пикет сходить. Т. Фельгенгауэр ― У меня два вопроса: почему это сейчас происходит, если все знали про коррупционные схемы и прочее. Всех все устраивало. Что изменилось? В. Сунгоркин ― У меня может быть гипотеза только. Мы не знаем, и может быть, не скоро узнаем. Гипотеза у меня такая, что идет борьба этих всех больших дядек с одной стороны, с другой стороны возможно это действительно тот самый пиар, без которого уже невозможно. Я думаю, что президента просто допекло огромное количество обращений по поводу таможни. Я так глубоко уверен, что на всех серьезных встречах президента с бизнесменами, даже с наукой, например, потому что ни один реагент, ни один прибор вы просто так через таможню не протащите. С обороной, потому что у нас в обороне тоже большая составная часть таможни. Я думаю, ему все жалуются на таможню. И вот жалуются, жалуются, я не исключаю такой вещи, что просто что называется допекло. Почему, правда, это сопровождать таким шумным делом как обыск, ну наверное, чтобы народ видел. Вы же общественность, та же аудитория «Эхо Москвы» требует – дайте нам покажите нам… Т. Фельгенгауэр ― А ваша аудитория не требует, чтобы боролись с коррупцией. В. Сунгоркин ― Моя еще больше. Нам уже генерала просто мало, нам подавай больших очень китов. Ну вот, просили, заказывали  — вот вам смотрите. Глава таможни. Он еще выглядит соответствующим образом внешне. По телевизору если покажут — что, это коррупционер. Ну конечно, вопрос возникает, а чего сейчас именно. Потому что все, что я вам рассказываю, ну уж лет 7 наверное, 5 это все имеет место. Т. Фельгенгауэр ― Загадочная история. Сейчас делаем перерыв. РЕКЛАМА Т. Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение». Тут наш слушатель Виктор из Санкт-Петербурга пишет: да что тут непонятного, хлеб кончается, значит нужно больше зрелищ, нам просто как всегда пускают пыль в глаза. Будет результат-то какой-то? Где посадки? В. Сунгоркин ― Не угодишь. Уже главу таможни распатронивают. Где посадки. Ну после той картинки, которую мы сейчас с вами смотрели… Т. Фельгенгауэр ― Я в перерыве показывала Владимиру Николаевичу фотографии с обыска, и там был большой стол, уложенный пачками купюр рублевыми, долларовыми и в евро. Много наличных денег. В. Сунгоркин ― Там несколько миллионов долларов я думаю. Сходу видно. Т. Фельгенгауэр ― Доведут дело до конца или все-таки показательные какие-то. В. Сунгоркин ― Да, мы с вами вспомнили, что перед этим был Сердюков, с которым также крутились, крутились и в итоге он сейчас, по-моему, вертолетами у нас заведует. Т. Фельгенгауэр ― А также глава ТСЖ. В. Сунгоркин ― Что тоже доверие ему родные близкие оказали. Интересно, если не будет уголовного дела, если повторится история с Сердюковым, то мне кажется, власть довольно легкомысленно относится к происходящему. Потому что ежели все это показали, теперь по законам должно что-то происходить и те самые «где посадки». Иначе непонятно, зачем. В. Сунгоркин: Интересно, если не будет уголовного дела, если повторится история с Сердюковым Т. Фельгенгауэр ― Очень интересно сейчас события развиваются. Так что в наших ближайших выпусках новостей еще все подробности услышите. Еще одна тема. Какая-то непонятная история с митингом в Москве против так называемого «пакета Яровой». Вроде разрешили, потом запретили. Уполномоченный по правам человека говорит, что нет никаких проблем, чего вы пристали к людям. Организаторы переносят митинг и хотят все-таки, чтобы все прошло по закону. Чего боятся московские власти? В. Сунгоркин ― Я думаю, в этой теме бояться нечего. Это не та тема, которая соберет, как на Болотной площади сотни тысяч людей, я думаю, никакой опасности нет. Дуют на воду, так чего дуть, у нас уже два или три года никаких событий нет. Мне кажется, ошибочное решение. Потому что тема закона Яровой это все-таки что называется для умников. Ну соберется там 300 человек, ну пошумят. То есть для власти не вижу… В. Сунгоркин: Тема закона Яровой это все-таки что называется для умников Т. Фельгенгауэр ― А если 5 тысяч соберется? В. Сунгоркин ― А не соберется 5 тысяч. Жара, лето, все в отъезде. Т. Фельгенгауэр ― А тысяча? В. Сунгоркин ― Ну тысяча может соберется. И то я буду удивлен. Я делаю ставку 700 человек. И то из них 500 будут оплаченными со стороны телекоммуникационных компаний, хотя они могут и больше оплатить. Знаете эта отрасль очень рентабельная. МТС, Билайн, Мегафон, Теле-2. Это вообще бизнес рентабельная очень. Я не знаю, что сейчас, но буквально 3-4 года назад у них средняя рентабельность была порядка 30%. То есть один из самых у нас процветающих бизнесов. Я к тому, что они могут оплатить митинг, почему его запретили – не знаю. Т. Фельгенгауэр ― Но вы бы рекомендовали московским властям все-таки разрешить митинг? В. Сунгоркин ― Если бы я был советником московских властей, я бы сказал, что считаю возможным разрешить митинг, от этого никаких нам убытков политических не ждать. Т. Фельгенгауэр ― Да, да и вообще странно, что митинги приходится разрешать. Все-таки 31-ю статью Конституции пока никто не отменял. Правда? В. Сунгоркин ― Вы меня провоцируете, там какой-то закон принят специальный. По-моему, в рамках борьбы с терроризмом даже. Т. Фельгенгауэр ― А у нас все в рамках борьбы с терроризмом. Скоро, Владимир Николаевич, в газете ничего не напишешь. В рамках борьбы с терроризмом. В. Сунгоркин ― Я вам расскажу, куда мы уже приехали. Я буквально сегодня так обалдел, я читал письмо из одной какой-то инстанции, которое я получил официальное. Фонд какой-то адвокатский. Мы взяли, написали, помните Чапман девушка шпионка. Т. Фельгенгауэр ― Анна. В. Сунгоркин ― Мы написали в газете: шпионка Чапман. Оказывается, существует решение районного суда, по-моему, Никулинского, что ее запрещено называть шпионкой, потому что ее как шпионку никто нигде не подвергал наказанию. И есть решение от 16 мая чуть ли ни 2011 года Никулинского суда о запрещении называния этой трогательной девушки Анны Чапман шпионкой. А тот, кто ее назовет, тот подвергается уголовному или какому-то преследованию. Но штраф нам точно сейчас выставляют. Так что это… В. Сунгоркин: Оказывается, существует решение суда, что Чапман нельзя называть шпионкой Т. Фельгенгауэр ― В следующий раз напишите: Анна Чапман не шпионка. В. Сунгоркин ― Да, наверное. Но я подозреваю, что вообще нельзя. Так что вот так живем. Т. Фельгенгауэр ― Еще одна тема, за которой внимательно следят. Это отношения с Турцией. Сегодня стало известно о том, что Владимир Путин примет Эрдогана 9 августа в Санкт-Петербурге. И уже вице-премьер Турции говорит о том, что нам нужно поднимать уровень отношений с Россией. Во всех сферах. И на докризисный уровень. Как же так, то у нас нож в спину, то теперь давайте опять дружить. В такие короткие сроки, даже странно. Разве это правильно? В. Сунгоркин ― Нам же объяснения давали уже много по этому поводу. Включая самое мощное, что летчик принимал самостоятельное решение. Т. Фельгенгауэр ― И вы верите? В. Сунгоркин ― Да все такое бывает, можно было бы сказать, что нет, конечно, не верю, если бы не случившийся буквально на днях там, почти случившийся государственный переворот. В котором все-таки были задействованы вооруженные силы. После этого переворота можно и поверить. А почему нет. Если все ВВС были привлечены к участию в перевороте. Я знаю, есть всякие гипотезы, версии и так далее, но мне кажется, это была реальная попытка переворота. Тем более есть традиция в Турции такие перевороты совершать раз примерно в 15 лет. Так что думаю да. В. Сунгоркин: Есть традиция в Турции такие перевороты совершать раз примерно в 15 лет Т. Фельгенгауэр ― То есть надо все Турции прощать и спокойно с ними дружить. В. Сунгоркин ― Я думаю, вопрос не о прощении. Не о дружбе. Я думаю это еще вопрос экономических взаимоотношений. Ну а почему нам с турками не иметь нормальные отношения. Т. Фельгенгауэр ― Мы же так громко разрывали с ними эти отношения. А вдруг через полтора-два месяца и все нормально. В. Сунгоркин ― Я например, абсолютно поддерживаю в этом плане восстановление отношений. И по очень простой логике. Во-первых, Эрдоган наговорил сейчас, если говорить, кто чего кому наговорил, Эрдоган достаточно серьезно поссорился с американцами. В эти две недели. Т. Фельгенгауэр ― Враг моего врага мой друг. В. Сунгоркин ― Как говорят да, вот этот фактор. Второе – переворот. Который по-другому заставляет смотреть на то, что там происходило в сфере вооруженных сил. Т. Фельгенгауэр ― Ну а вот та реакция, которая последовала, массовые аресты, задержания, лишения паспортов и прочее. Разве нужно дружить с человеком, который стремительно у нас на глазах превращается в тирана и диктатора. В. Сунгоркин ― Есть же огромное количество подобных историй среди других стран, которые достаточно такие мероприятия проводили не менее жесткие. Например, Чили при Пиночете. При этом кто-то его называл, коммунистическая партия Советского Союза его называла тираном и диктатором. А свободолюбивая общественность считает, что Пиночет все делал правильно и он молодец. И мы найдем с вами в том же Интернете огромное количество аплодисментов в адрес Пиночета, например. Это правильный мужик, настоящий. Т. Фельгенгауэр ― Так, а если говорить про этот случай. В. Сунгоркин ― Какой? Т. Фельгенгауэр ― С Эрдоганом. В. Сунгоркин ― Ну давайте, аналогия — Пиночет. Ночью разбуди многих, они скажут, что Пиночет молодец, страну возродил и так далее. Вторая история – площадь Тяньаньмэнь в Китае. Тоже была, по сути, попытка, трактуется как попытка переворота. После которой огромное количество людей казнили, по тюрьмам. После чего Китай волшебным образом стал лучше развиваться и одни говорят, нехорошо было студентов танками давить. Другие говорят, а как их не подавить, иначе бы в хаос погрузилась страна. Так что выбирайте. В. Сунгоркин: Разбуди многих, они скажут, что Пиночет молодец Т. Фельгенгауэр ― То есть для вас нормально то, что сейчас делает Эрдоган. В. Сунгоркин ― По-моему, это не нормально, но критерий нормально/ненормально это несколько слабый критерий для того, чтобы оценивать того или иного политического деятеля. Т. Фельгенгауэр ― Сейчас делаем перерыв. Это «Особое мнение» Владимира Сунгоркина. НОВОСТИ Т. Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение». Еще одна история. Вы говорите критерии нормального и ненормального очень сложно определить. Не знаю, слышали вы или нет про историю в Раменском. Когда в кабинете у судьи был на два дня оставлен… Уже господин Песков, пресс-секретарь президента сказал, что в Кремле слышали об этом и это вопрос МВД. Как вы считаете, здесь что-то будет сделано. Это же совершенно вопиющий случай. В. Сунгоркин ― По опыту последних лет ничего не делалось в таких случаях. Куда-то все исчезало, создавались какие-то мутные фальшивые по сути отписки. Вероятность 50 на 50, что что-то будет сущностное. Или 50%, что ничего не будет. По-хорошему надо конечно судью снимать с должности. Хотя у нас отстранение судьи от должности это процедура очень непростая. Там, по-моему, чуть ли ни на уровне президента должны ее… В. Сунгоркин: По-хорошему надо конечно судью снимать с должности Т. Фельгенгауэр ― Да, Песков говорит, что все вопросы к МВД. В. Сунгоркин ― Вопросы по процедурам. А вот что с ней дальше потом делать. Очень интересная история. История впечатляющая. Не знаю, что будет. 50 на 50. Т. Фельгенгауэр ― Но это история, которая показывает совершенно какие-то стандартные и характерные для всей нашей судебной системы вещи. То есть вопрос доверия к судебной системе он здесь вообще не стоит. Как тут дальше-то жить, если вы знаете, как все происходит в кабинете у судьи. В. Сунгоркин ― Теоретики трансформации нашего общества утверждают, что если мы наладим нормальную судебную систему, все остальное мы решим. Что это самый оселок, на котором все проблемы нашего общества, вокруг этого крутятся. Как это решит, черт его знает. Но я думаю, это очень интересная вещь, судья. Она действительно защищена законом, зарплатой, чем угодно, самая, пожалуй, защищенная позиция политическая. В политическом бомонде это судьи. Это привело в итоге к тому, что они радостно используют свое служебное положение для того, чем занимается значительная часть нашего бомонда – для обогащения. Я думаю, отсюда общая расплывшаяся ситуация. Мы опять с вами главу таможенной службы разглядывали. Картинки его дома. Я думаю ситуация как устроена. Вот на таможне работают я думаю сотни тысяч человек, тысяч 200-300, наверное, работает, так навскидку. Вот они все, глядя на все дела, на этот стол, на эти интерьеры, скажут, елки-палки, ну раз у шефа так, мы должны каждый на своем месте тоже не терять времени даром. Ну что они и делают, я думаю. Они много чего друг о друге знают. И у судей то же самое я думаю. Т. Фельгенгауэр ― Мы живем в каком-то абсолютно гнилом обществе, насквозь коррумпированном. И люди, которые по идее должны нас защищать и обеспечивать наши права и свободы, если мы говорим про судей. И люди, которые должны защищать наравне с пограничниками рубежи нашей родины, правоохранительные органы, да куда ни плюнь, ни глянь, везде какие-то совершенно продажные кошмарные люди. И вся эта система спокойно функционирует и всех все устраивает. В. Сунгоркин ― Подождите. У нас с вами есть, у меня точно как у оптимиста повод для оптимизма. Сегодня мы половину времени обсуждаем, изумляемся истории с главой Таможенной службы. Но все-таки хотели посадок, конечно, но я думаю, это первый шаг… Т. Фельгенгауэр ― А с другой стороны к Следственному комитету, который сам сегодня пришел в таможню, до этого приходили ФСБ. В. Сунгоркин ― Следственный комитет или ФСБ? Т. Фельгенгауэр ― Нет, Следственный комитет. В. Сунгоркин ― Сейчас солирует Следственный комитет. Т. Фельгенгауэр ― Да. К которому уже приходили из ФСБ. То есть это совершенно безумие какое-то. В. Сунгоркин ― Почему, есть нормальный… контроль. К Следственному комитету приходят из ФСБ, Следственный комитет приходит к таможне. Милиция приходит к судьям. Должна придти. И так они друг друга контролируют. А какая другая система может быть. Еще прокуратура может немножко внести оживление в эту картинку. Вот они и присматривают друг за другом. В меру возможностей. В. Сунгоркин: К Следственному комитету приходят из ФСБ, Следственный комитет приходит к таможне Т. Фельгенгауэр ― А по поводу ФСБ, если верить докладу Макларена, эти люди занимаются абсолютно всем, включая спасение российских спортсменов от допинг-контроля. Вот то, что сейчас происходит вокруг Олимпиады. За вчера, за сегодня мы услышали о том, что этих не пустили, тех не пустили. На уровне федерации, МОК говорит, что да наша сборная олимпийская допущена до игр, но решение будут приниматься на уровне федерации. И по очереди сейчас всех потихонечку отстраняют. Из 300 человек дай бог человек 80, может быть, будет выступать. В. Сунгоркин ― Самое зловещее, британские СМИ говорят, что будет 40. Ну если 40, я даже не могу представить, как это все будет выглядеть. Т. Фельгенгауэр ― Точно больше 40. Только стрелков там несколько десятков… В. Сунгоркин ― Давайте на 100 сойдемся. Но, все-таки рассуждая, пытаясь дискутировать на эту тему. У нас сегодня в »Комсомольской правде» выходит таблица очень интересная, какая олимпийская сборная сколько замешана в этих делах. Некий рейтинг по допингу. Вы знаете, мы там то ли на 19-м, то ли на 20-м месте по зараженности допингом наших спортсменов. Через эти все высшие чемпионаты, соревнования. И мы уступаем там первенство, я точно помню двум странам. То есть тем, кто впереди нас. Это Бельгия и Франция. Так что так трактовать, что одни мы там изгои какие-то, ну пристали к нам сейчас, подставились мы. А вообще 20-е место… Т. Фельгенгауэр ― То есть вы бы не стали драматизировать эту ситуацию вокруг Олимпиады. В. Сунгоркин ― Я думаю эта таблица абсолютно подлинная. Она показывает политизированность. У нас же, как жизнь идет. Из контекста чего-то вырывается и ату его. Сегодня по каким-то причинам звезды так легли, что надо на Россию наехать. А там еще десяток, еще два десятка стран… Т. Фельгенгауэр ― Хотели бы наехать, наверное, вообще бы не пустили всех. А так глава МОК сказал… В. Сунгоркин ― Ну что значит всех. Т. Фельгенгауэр ― Сборную не отлучили. В. Сунгоркин ― Всех бы не пустили это совсем не по-христиански. А так они красиво очень сделали. Они все сделали достаточно иезуитски. Мы все отдали на решение федерации. Федерация, а тут у нас до Олимпиады осталось 10 дней по-моему. А федерация сейчас все это тоже решает, опротестовывать никто ничего не успевает. В итоге мы получим такую картиночку интересную, что действительно ну пусть я как оптимист, допустим, скажу, пусть 120 поедет. Но все равно какие-то огрызки от великой спортивной команды. Все будут смотреть, пальцем показывать. Мы изгои опять. А на самом деле 20-е место. В. Сунгоркин: Всех бы не пустили это совсем не по-христиански Т. Фельгенгауэр ― Вернусь еще к теме коррупции. Сегодня новостей очень много. В. Сунгоркин ― Так это хорошо. Про коррупцию, наверное, в одном контексте, кого-то еще взяли. Т. Фельгенгауэр ― Нет, речь идет о строительстве «Зенит-Арены» в Санкт-Петербурге. 10 лет уже строят. Из 6 млрд. стало 36. И сейчас господин Тюльпанов говорит о том, что деньги нужны. И из федерального бюджета, то есть наши с вами деньги сейчас будут пускать на эту арену, потому что чемпионат мира скоро, надо убейся, но построй. В. Сунгоркин ― Вы не сказали, кто такой Тюльпанов. Глава законодательного собрания местного. Питерского. Т. Фельгенгауэр ― Он просто, что важно, в этом контексте председатель временной комиссии совета федерации по подготовке и проведению чемпионата мира 2018 года. В. Сунгоркин ― С другой стороны все равно этот дорогущий, сопоставимый абсолютно с Лужниками спортивный комплекс, достраивать надо. Другое дело, что крики о том, что скорее, скорее, потому что чемпионат скоро. А черт его знает, будет чемпионат у нас или нет. Это вопрос интересный. А чего Тюльпанову еще делать. У нас собственно, альтернатива сейчас простая. Либо достраивать его под крики, что чемпионат же надо проводить. Либо не достраивать, но тогда те миллиарды, которые вложены, пропадут. В. Сунгоркин: Все равно этот дорогущий, сопоставимый абсолютно с Лужниками спортивный комплекс, достраивать надо Т. Фельгенгауэр ― Там видимо и так уже знаете, сколько миллиардов пропало. В. Сунгоркин ― Так, вот если вы старший прораб, чего делать, или вы Тюльпанов, чего делать-то. Или губернатор. Ну чего достраивать будем? Или в знак протеста против плохих строителей не будем. По-моему, ситуация идиотская, конечно, но надо достраивать все-таки. Или что его взрывать теперь. Так его взорвать-то сложно будет. Т. Фельгенгауэр ― Да чего там взрывать, просто удивительно, как 10 лет все закрывали на это глаза. В. Сунгоркин ― Да, скандалов там много было. Там постоянно была такая мантра, я помню, почему он все дорожает прямо на глазах. Ну вот всегда исполнялось. Потому что сначала хотели без крыши вообще, потом сказали, нет, без крыши не по-людски. Давайте крышу добавим. Вот уже сюда миллиарды. Потом, а вот система всякой гидропоники она тоже нужна для травочки-муравочки. Значит, еще добавляем. Т. Фельгенгауэр ― Система гидропоники для травочки-муравочки это важно. В. Сунгоркин ― И пошло-поехало. Т. Фельгенгауэр ― Как так Валентина Матвиенко это все упустила. И Полтавченко. В. Сунгоркин ― Я как раз как сейчас помню объяснение Матвиенко, когда она еще была, завершала уже свое губернаторство. Она говорила, а как мне как губернатору быть. Вот говорят, хозяйка, давай еще три миллиарда. А что случилось-то? А мы обнаружили, как раз крышу надо доделывать. Представления о прекрасном постоянно меняются. Проект был очень старый, образца 60-х годов, 70-х, а сейчас уже о-го-го куда все ушло. Т. Фельгенгауэр ― За 10 лет еще куда ушло. В. Сунгоркин ― За 10 лет еще. Понятно, что там происходило, я вам просто даю картинку, как все вынуждены были принимать решения. Т. Фельгенгауэр ― Спасибо большое. К сожалению, закончилось время. Это было «Особое мнение» главного редактора «Комсомольской правды» Владимира Сунгоркина.

Ссылка на источник