О.Чиж ― 17 часов и 8 минут в Москве, всем добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Оксана Чиж, а особое мнение сегодня представляет политолог Кирилл Рогов. Здравствуйте. К.Рогов ― Добрый вечер. О.Чиж ― Я сразу напомню координаты этого эфира. +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon, сайт «Эха Москвы» — вот, все эти сервисы принимают ваши сообщения, и самые интересные вопросы обязательно в этом эфире прозвучат. Посол России в Турции Андрей Карлов сегодня посмертно стал героем России, завтра президент будет участвовать в траурных мероприятиях. Но в первые же часы, когда произошла эта трагедия, все думали, что это сейчас может спровоцировать новый этап конфликта с Турцией. Но тем не менее, в первые же часы были заявления официальные о том, что на эту провокацию мы не поддадимся. Сейчас пресс-секретарь президента называет это ударом в спину турецких властей. Почему такая реакция? К.Рогов ― Ну, это, в общем, предсказуемо. И я не думаю, что… С самого начала было понятно, что это не будет конфликта с Турцией, потому что это террористический акт, это не позиция какая-то турецкого правительства совсем. Но эта история вообще, эта трагедия – она перед нами открывают такую проблему, более общую. Проблему Алеппо в нашем информационном пространстве. На Западе Россия сейчас – это страна, которая воюет в Сирии на стороне Асада и которая участвует в том, что многие считают гуманитарной катастрофой, катастрофой Алеппо. В России этой темы нет в медийном пространстве. Ну, она есть, но очень слабая. И в России даже как-то становится непонятным, а что такое, почему, откуда этот террористический акт, о чем хотел сказать этот человек? В России нам показывали картинку в этом году, что это такая слава русского оружия, наши летчики летают, всё, значит, перед ними расступается. И у нас, кстати, в этом году снизились рейтинги всех институтов, доверия к институтам. После Крыма резко выросло доверие ко всем институтам, вообще всем – церковь, СМИ, правительство, президент. О.Чиж ― Совокупный институт власти. К.Рогов ― Нет, там не только власти. Там даже общественные институты – к ним тоже поднялось доверие. Это общий такой был какой-то подъем. Вот этот средний по 13-ти институтам, средний уровень доверия – он вырос на 9 пунктов. Там было примерно около 50-ти, скажем, а стало 60, вот, в среднем всем. А в этом году он стал падать. Он спустился на примерно 7-8 пунктов, то есть примерно к старым. О.Чиж ― Равномерно по всем направлениям? К.Рогов ― По всем кроме одного – армия. Армия продолжила рост. Доверие к армии сейчас самое высокое вообще, которое мы когда-либо видели и помним. И это вот та картинка, которая показывается по телевизору, славных дел. Наши почти не погибают, мы всех побеждаем, всё отлично. В телевизоре смотрится прекрасно. Вот эта вот виртуальная война – она, на самом деле, оказалась совсем другой, и на Западе совершенно другое видение этого. Там всюду эти убитые дети, бомбежки, гуманитарная катастрофа, и Россия, и мир видят эту ситуацию совершенно разными глазами, потому что разные у нас окна смотрят туда. И в России даже непонятно людям, что произошло, в чем дело, почему такое? И это, как бы, еще один такой фактор, знак нашего какого-то такого расхождения с человечеством, да? Мы в своем мире окукливаемся, в мире нашего телевидения имени независимой Медиагруппы. Мы живем и расходимся с остальным миром. О.Чиж ― Ну так, кстати говоря, Россия и Турция тоже не одними и теми же глазами смотрят на Сирию. К.Рогов ― Россия и Турция тоже не одними и теми же глазами, но Россия и Турция – там есть точки… Какое-то, как я понимаю, некоторое согласие по зонам интересов достигнуто, и сейчас, по-моему, всё это пребывает в таком, вполне… Как бы, есть некоторый компромисс, как я понимаю. Я не специалист по международным делам, не так, чтобы слежу за этим, вот, с таким напряжением, но, насколько я понимаю, этот компромисс был достигнут, и он пока держится. И я думаю, что этот эпизод его не подорвет. Но мне кажется очень важным именно вот это вот понимание нами того разного видения той ситуации, категорически разное видение той ситуации, которая существует в общественном мнении в России и в мире, по крайней мере, на Западе. К.Рогов: Доверие к армии сейчас самое высокое вообще, которое мы когда-либо видели и помним О.Чиж ― Но если вернуться назад, то, ведь, если мы вспомним историю со сбитым военным самолетом, то и тогда это не было никакой официальной позиции Турции или официальными действиями Турции. Однако же, это стало предметом и поводом к большому конфликту. К.Рогов ― Почему? Нет. Тогда это было. Тогда была некоторая зона турецких интересов, в которую Россия вторгалась, да? Эти самые туркоманские деревни, в которые Россия вторгалась, и это был предмет конфликта. И Турция предупреждала, чтобы мы там не бомбили, не летали. Мы бомбили, летали, и вот этот конфликт произошел. Насколько я понимаю, сейчас такого конфликта нет. Здесь достигнуто некоторое взаимопонимание, что в зону интересов нельзя вот так вот залезать, Россия поняла это и какой-то, видимо, есть компромисс. Он может быть временный, он может потом развернуться в другую сторону, но пока он существует. О.Чиж ― Согласны ли вы с Ильей, который спрашивает вас: «Можно ли согласиться с президентом, что убийство посла Андрея Карлова – это провокация? Или же это, все-таки, декларация скорее?» К.Рогов ― Ну, я думаю, что да, это декларация, потому что провокация чья? Это террористический акт. Человек убил посла, чтобы привлечь внимание к теме, которая ему кажется страшно важной и которая кажется страшно важной значительной части населения. Ну, в чем тут провокация, я не вижу. О.Чиж ― Последствия-то у этого будут какие-то? Я имею в виду последствия за пределами, собственно, Турции или за пределами России, да? Понятно, что эта тема является предметом обсуждения в более широком смысле. К.Рогов ― Последствия, возвращаясь к той теме, которую я продвигаю, последствия – они очень значительные, потому что это один из… Кстати, мы в таком предновогоднем уже каком-то режиме и хочется подводить какие-то итоги года. И один из важнейших итогов года – это совершеннейшее изменение таких политических параметров всей этой истории сирийской. Когда Владимир Путин решил вторгнуться в этот конфликт и поучаствовать в нем, казалось, что это такая, довольно безобидная и не опасная вещь, что она очень локализована, мы там побомбим немного, покажем, где раки зимуют, создадим такую зону безопасности для Асада, сделаем невозможным его поражение, американцам придется с нами по этому поводу договариваться, и всё отлично, никаких потерь, всё в ажуре, только показываем красивые самолетики и как стреляют с Каспийского моря прямо ракетами туда по врагам. Но всё развернулось совершенно не так, и этот год, и как раз катастрофа Алеппо – они сделали эту ситуацию совершенно другой. Сейчас Россия в мировом общественном мнении, ее, как бы, имидж, самый ухудшающий ее имидж фактор – это как раз Сирия и Алеппо, и он затмил уже украинский фактор. Украина всем давно не интересна и вообще как-то к ней меньше сочувствия оказалось, чем к этой теме Алеппо. И это такой, мощнейший фактор ухудшения российского имиджа в мире, и такого его, я бы сказал, фундаментального ухудшения, да? Потому что, вот, Россия выглядит как такая, ну, ужасно агрессивная страна, которая все какие-то рамки переходит – то они Крым захватывают, то воюют в Восточной Украине, то устраивают такое в Сирии. И этот каскад – он оказался очень мощным, и это совсем не так выглядит, как предполагалось вначале. О.Чиж ― Про итоги еще поговорим. Политолог Кирилл Рогов и его особое мнение. РЕКЛАМА О.Чиж ― 17 часов и 20 минут в Москве, это программа «Особое мнение», особое мнение сегодня представляет политолог Кирилл Рогов. Мы уже заговорили об итогах года. Но, вот, на завтра была назначена большая пресс-конференция президента, теперь ее перенесли на послезавтра, на пятницу. Как вы думаете, вот эти часы общения с журналистами – они будут про что как раз? Про итоги или про следующий год, который, по всей видимости, будет уже таким, предвыборным, подготовительным к большим выборам? К.Рогов ― Ну, я не знаю. Я думаю, что будет какая-то… Было настолько какое-то невнятное послание, что непонятно: может быть, сейчас будут какие-то серьезные заявления? Хотя, в общем, скорее эти общения с журналистами – они обычно построены по другой модели, они обычно скорее такой носят, такой сглаживающий характер. То есть Путин обыгрывает темы, которые могли бы быть острыми и дает свои интерпретации. Которые могли бы, ну, в народной такой мифологии устояться неблагоприятным образом, и он дает свои интерпретации. И я думаю, что скорее будет всякая вот такая конкретика, не то, чтобы какие-то стратегические заявления. И думаю, что, как бы… То есть я бы сказал так, что моя повестка итогов года, конечно, скорее всего, не совпадет. Хотя, может быть, с чем-то и совпадет. Но, скорее всего, не совпадет с той повесткой, которую предложит Путин. Мне кажется, что такой был год очень любопытный во многих отношениях и, в частности, он, конечно, был очень знаковым, очень таким, важным в смысле перестройки в высших эшелонах власти, перестройки силового блока, изменения баланса сил. Были очень значимые изменения произведены в Администрации президента, и, конечно, мы видим, что в реальности это уже выстраивается конструкция под выборы. Она выстраивается, и в этом году мы ее уже увидели, некоторые ее контуры. О.Чиж ― Подождите, а что это за контуры? Ну, потому что если вы среднестатистический россиянин, то тишь да гладь, ничего особенного. Прошли тихо выборы в Госдуму, прошли так тихо, как они не проходили, наверное, ну не знаю, за последние 10 лет так точно. Ну, там вот каких-то крупных чиновников с точки зрения обычного россиянина, вроде, посажали, с коррупцией борются. Ну и хорошо, обычный год. К.Рогов: Один из важнейших итогов года – совершеннейшее изменение политических параметров всей этой сирийской истории К.Рогов ― Да. В этом смысле да. Я бы даже больше сказал. С точки зрения такого, медианного настроения медианного россиянина, среднего россиянина там вообще очень интересно. Ну, если мы говорим об их настроениях, это очень интересно даже не только в смысле общественных настроений. Вообще в некотором смысле Россия зависла, вот, как компьютер, да? Мы смотрим на экономическую динамику – там такой, вот, боковой тренд, какие-то слабые-слабые колебания, не поймешь, ни туда, ни сюда, ничего не происходит. Мы смотрим на рейтинг Путина – он тоже так, вот, умер прямо и по горизонтальной линии стоит на одном месте. При этом настроения меняются, они колеблются там – ну, то улучшаются настроения, то ухудшаются. А в рейтинге это никак не сказывается, как бы, он такой, не чувствительный. О.Чиж ― Как доверяли, так и доверяют. К.Рогов ― Да-да-да. 84 и 84, 85, 83. Ну и всё, и едем дальше. Но за этим всем скрываются довольно такие, драматические вещи, которые как-то… Это какой-то такой общественный столбняк. Это, вот, наверное, можно назвать «застоем» (вот эту горизонтальную линию). И со всем этим довольно всякие драматические вещи вызревают, как мне кажется. Потому что, ну, с одной стороны, у нас вот тоже в экономической динамике тоже такие какие-то всюду парадоксы. С одной стороны, у нас вот этот вот самый ноль, мы в боковом тренде – экономика не ухудшается, но и не улучшается. С другой стороны, например, реальные доходы продолжают падать, и они в этом году падали почти столь же интенсивно, как в предыдущем году, и сегодня уже мы видим, что это более такая, серьезная ситуация, потому что сегодняшние реальные доходы – они уже спустились на уровень примерно начала 2010 года. И это уже такая… Это не хороший уровень. И странно, что реакция… О.Чиж ― Не хорошая для кого? К.Рогов ― Не хороший?.. Ну, в принципе, на это уже должна быть реакция. Это довольно сильный… Понимаете, еще в первой половине, в середине этого года это был уровень начала 2011 года (вот, куда спустились реальные доходы). И это была благоприятная уже ситуация. А, вот, 2010-й год, начало 2010-го года – это такое посткризисное, довольно… Это довольно низкий уровень. То есть это должно сильно ощущаться, и, конечно, очень странная реакция, что реакции почти нету, да? Она очень какая-то вязкая и отсутствующая. Я вот специально посмотрел сегодня такой… У Левада-центра есть такой пул вопросов новогодних, как бы, как что в этом году вам там?.. Как вот в этой сфере было, как в этой сфере, улучшилась ситуация, ухудшилась? О.Чиж ― 60% заметили, что ухудшилась. К.Рогов ― Нет. Я посмотрел так. Я посмотрел прошлый… Видите, когда мы видим там 60% ухудшилось, там, 32% улучшилось, 17%, там, не знаю, да? Такие цифры часто нам мало что говорят, потому что, ну, мы, на самом деле, не понимаем, что стоит за ними. Для того, чтобы понять, нужно всегда смотреть, с чем-то сравнивать и смотреть, как тренд этот идет. Вот я посмотрел по всем этим вопросам – там их десяток, наверное. В этом году и в конце прошлого года. Так вот, депрессняка было больше в конце прошлого года, сейчас бодрее ответы все. По всем вопросам бодрее ответы. Они не сильно, не то, чтобы все прямо в восторге, но, скажем, примерно такая разница: там, где в прошлом году говорили 60% «Ухудшилось», в этом году 51% говорит «Ухудшилось». О.Чиж ― Ну, может, это тогда была свежая реакция на продажу продуктов, на какие-то такие вещи? К.Рогов ― Нет, тогда был несколько депрессивный конец года с экономической точки зрения, там опять валилась нефть и курс, значит, пополз вверх. Был, да, такой фактор. Но в этом году меньше депрессивности. При этом если мы посмотрим на другие показатели, то мы увидим, например, что в реальности в настроениях произошли такие, существенные изменения. Ну, например, всех перестала интересовать, в значительной степени перестала интересовать повестка вот этой великодержавности. Она ушла в сторону. Это очень хорошо видно по социологии. Там есть всякие такие вопросы, есть такой, например, очень важный вопрос, спрашивают людей в течение многих лет: «Что вам кажется наиболее важным? Чтобы страна была великой державой или чтобы был высокий уровень жизни населения?» И там очень такая, очень явная динамика. В начале 2000-х, в середине 2000-х годов у нас 60% говорили, что важнее, чтобы высокий уровень жизни был, и 30% говорили, что важно быть великой державой. Потом эти 2 точки начали сближаться, и в 2014-2015 годах было поровну людей, которые считали, что самое важное это великодержавность и что самое важное это высокий уровень жизни населения. И, вот, в конце 2015-го, в 2016-м году оно резко опять разошлось, и опять вернулось куда-то в 2010-й год, то есть сейчас там 55% говорят, что высокий уровень жизни – это самое важное. О.Чиж ― То есть поесть, все-таки, хочется. К.Рогов ― Да. То есть, как бы, пока экономическая динамика была благоприятная, то повестка вот этой вот великодержавности, повестка какой-то такой международной значимости – она наливалась, становилась важнее и больше. Сейчас она опять сжимается, и это очень важный вывод, потому что он показывает, что напряжения на международной арене – они не будут приносить Путину очки как раньше. В этой ситуации, как бы, люди будут гораздо меньше уделять этому внимание: «Ну, победили мы в Сирии – да кого эта Сирия?.. Кому это нужно?» К.Рогов: Самый ухудшающий российский имидж фактор – это Сирия и Алеппо, и он затмил уже украинский фактор То есть этот тренд меняется, и это важное изменение этого года. Второе важное изменение при том, что рейтинг Путина стоит как убитый (или лежит как убитый), при этом общее отношение к властям ухудшается довольно сильно, и оно… Вот, я уже сказал, что доверие к институтам обратно упало, и ухудшается доверие к власти в целом. Вот, если взять несколько вопросов про власть, в Левада-центре строят такой, обобщенный рейтинг отношения к власти, и он (что в некотором смысле поразительно), он сейчас от своего пика во время аннексии Крыма (даже чуть попозже), от этого пика он упал вниз через 2 года примерно на то же расстояние, на ту же долю, как он упал после кризиса 2008-2009 года через 2 года, в 2010 году. И он сильно снизился, там довольно интенсивное идет снижение. То есть это какая-то очень такая, противоречивая ситуация, с одной стороны, какого-то ступора общественного, с другой стороны, переоценок некоторых. О.Чиж ― «Президент хороший, правительство плохое». К.Рогов ― Это сложнее. То есть так это выглядит. Это выглядит так, но, на самом деле, устроено сложнее внутри. О.Чиж ― Поговорим про это буквально через несколько минут. Небольшая пауза. НОВОСТИ О.Чиж ― 17 часов 34 минуты, это программа «Особое мнение», политолог Кирилл Рогов. Мы вот углубились в статистику, из которой следует, что доверие к президенту более-менее постоянное, оно не особенно меняется и не особенно подвержено влиянию изменений от различных социальных обстоятельств. А, вот, к остальным институтам власти оно падает. Но при этом, ведь, ощущается, что нет никакого запроса на какие-то политические изменения, на вообще хоть какие-то политические новости. К.Рогов ― Да. В настоящий момент нет запроса на политические изменения, у меня такое же впечатление. И есть некоторое состояние такой летаргии, некоторой переходности, да? Был вот этот вот такой шок, он в значительной степени был как позитивный шок представлен (я имею в виду 2014-2015 годы, события в Крыму и в Восточной Украине). Это был шок, когда очень резко изменились настроения. Как-то все… Ну, все немножко сошли с ума. О.Чиж ― Немножко?! К.Рогов ― Изменились все тренды социологические. Как будто немножко подменили людей, они стали страшно лояльны ко всему. А сейчас это разрушается (это состояние). Я бы сказал, что такой авторитарный консервативный какой-то сдвиг 2014-2015 года – вот, он примерно на 2/3 отыгрывается назад по разным показателям, если в сумме брать их. При этом есть, действительно, этот пресловутый рейтинг, с которым я был бы очень осторожен, потому что есть такое предположение, что в некоторых ситуациях мобилизации и в некоторых ситуациях такого социального некоторого шока, изменения обстановки в авторитарных режимах у нас некоторые показатели становятся малоинформативными. Ну, грубо говоря, если очень грубо сказать, что человек, который хочет сказать, что он не поддерживает Путина, как я предполагаю, с большей вероятностью откажется участвовать в интервью, чем человек, который хочет сказать, что он поддерживает Путина. И в результате мы видим некоторое смещение в интервью, где, как бы, заведомо такой отбор по признаку лояльности. О.Чиж ― Парадоксальным образом получается, что согласные активнее, чем не согласные. К.Рогов ― Да. Это очень понятно, особенно если мы думаем не про каких-то активных согласных и активных несогласных — этим более-менее всё равно. А если люди, которые колеблются, если у них какие-то смутные ощущения, как-то им не очень нравится, но, с другой стороны, все кругом говорят, что всё отлично, и чего я буду лезть? Легче отказаться от интервью. Тогда от интервью отказываться очень легко. И этот сдвиг, особенно когда есть такое сильное давление пропаганды, которое стигматизирует несогласных, которое там показывает «пятую колонну», то вот этот сдвиг – он начинает… Это, в сущности, характерно для многих авторитарных режимов. Ну, вот, например, мы обсуждаем всё время и удивляемся этому рейтингу 84%. Господи, а у Ильхама Алиева в Азербайджане все 96%. Тоже бывает, да? 96% и всё прекрасно. В Китае всё время больше 90% населения поддерживает правительство. В авторитарных странах мы часто видим социологические опросы, вполне грамотно проведенные, в которых есть этот сдвиг, и это некоторая проблема публичной сферы при авторитарных режимах, эта вот публичная сфера – она искажена. У людей нету способа коммуницировать по поводу своего неудовольствия, нету способа говорить… Стигматизируется такое отношение, нелояльность стигматизируется, и человек замыкается, он не говорит об этом. К.Рогов: В настоящий момент нет запроса на политические изменения. Есть некоторое состояние летаргии, переходности О.Чиж ― А, вот, Кремлю условному, совокупному образу «Кремль» в ближайший год не выгоднее ли было бы самому режиссировать какую-то политическую деятельность за пределами Кремля? Ну, в конце концов, ведь, перед выборами появится запрос на это, во-первых. А во-вторых, чего дожидаться, когда вопросы возникнут? К.Рогов ― Ну, несомненно, это так и будет, потому что а зачем Кириенко-то призвали в Кремль? Наверное, режиссировать политическую деятельность. Как ее режиссировал господин Володин, это выглядело очень грубо, как-то неинтересно. Сейчас есть запрос – это тоже одна из важных таких историй этого года и его итогов. Вот, реконфигурация, как я сказал, в высших эшелонах власти, выстраивание некоторой новой конфигурации, в которой есть 3 или 4 главных отряда. Первый отряд – это силовые корпорации как такая, мощнейшая колонна, подпорка власти. Второй и третий отряды – это государственная и частно-государственная олигархия, это такие есть два направления, да? Там с одной стороны, не знаю, Ковальчуки, банк «Россия», Усманов – это, как бы, частная такая олигархия. И государственная олигархия типа, вот, Сечин там и Миллер. И они еще взаимосвязаны, сложно коммуницируют между собой. Вот. Это вторая такая большая колонна. А третья колонна маленькая, но она вполне так прорисовывается. Это такая группа технократов-модернизаторов. Вот, значит, мы видим там, очевидно, в представлении Путина к этому относится в какой-то степени Вайно, новый руководитель администрации, Кириенко. Вот, министр экономики новый. Это новое поколение управленцев. Они все выглядят очень по-западному, очень импозантные такие, современно говорят. Они не имеют того грубого такого архаическо-олигархическо-вооруженного оскала, который имели многие менеджеры политической системы раньше и сейчас имеют. Это такие, вполне аккуратные люди, очень исполнительные, современные, и они должны некоторый такой модернизационный флер, модернизационную какую-то повестку включить в этот общий котел. О.Чиж ― Алексея Кудрина там немножко не хватает. Нет? К.Рогов ― Ну, Алексей Кудрин немножко в стороне от этого, потому что, если вы заметите, то там вообще происходят… Эти люди – они другие немножко. Они в отличие от тех людей, которые уходят, это были… Такую, модернизационную функцию режима обслуживали люди из 90-х годов, которые тогда были либералами. Потом они, как бы, остались либералами внутри себя, но вписались в эту новую жизнь, но они, вот, были оттуда. Но сейчас они уходят, как бы, на них нету большого спроса, а вводят вот таких от 40 до 50 людей, которые уже совершенно сформированы 2000-ми годами. У них там про них не скажешь, вот… Ну, считается, что Сергей Кириенко – либерал. Но, на самом деле, он так давно… Он некоторый менеджер, да? Он менеджер при любой системе. Он сейчас так выглядит. Не знаю, может, он развернется опять в какую-то политическую фигуру, но сейчас он выглядит менеджером, который выполнит задачу в любой системе: «Росатом? Хорошо, сейчас построим Росатом. Нужно региональные выборы делать? Хорошо, сейчас сделаем региональные выборы». Всё должно быть чистенько, аккуратно, довольно так модерново, без грубости. Но чтобы всё получилось как надо. О.Чиж ― Тут вот на днях телеканал «Дождь» со ссылкой на свои источники рассказывал о том, что, мол, какое-то время назад обсуждался вариант, при котором будет допущен до выборов Алексей Навальный, ну, потому что это поднимет внимание к выборам и привлечет. А сейчас они, все-таки, исходят из того, что он в них участвовать не будет, вот, как-то вот так по-простому. А чего нет? К.Рогов ― Да. Почему бы и нет? Я думаю, что даже если… Я не знаю, как будет на самом деле, но думаю, что вполне возможно, что эту интригу… Возможно, что решат прямо сейчас закрыть эту тему, чтобы даже не волновался народ. Ну и возможно, что эту интригу будут сохранять и дальше: то будет, то не будет, непонятно, а это принял такое суд решение, а тот такое. И, в принципе, возможно… То есть какие риски? С одной стороны, очень красиво победить Навального, да? Чтобы он получил там мало чего-то такое… О.Чиж ― Ну, сказать определенной категории населения: «Да вот, пожалуйста, успокойтесь». К.Рогов ― Да-да-да. Такой план был в 2013 году на выборах мэра. И он не очень сработал, потому что всё равно уровень мобилизации, которую организовал Навальный среди своих сторонников, был высокий. И, в принципе, он был в двух шагах от того, чтобы выйти во второй тур. О.Чиж ― Но одно дело, Москва. К.Рогов: Путин обжегся на модели преемника, местоблюстителя, и он не пойдет на это К.Рогов ― Да. Но всё равно Навальный в этом смысле, как бы, его возможности не очень контролируемы, да? Он умеет пробивать там, где, казалось бы, всё должно идти по плану. Например, в Москве он пробил тему бабушек, да? Он совершенно, как бы… Ну, не совершенно, но в значительной степени бабушек нейтрализовал. И бабушки не были против Навального, а бабушки, наоборот, смотрели на него как на внучка, за которым, конечно, будущее, хотя, сейчас, конечно, ему рано. Но вот такие неожиданные социальные какие-то неожиданные способности расширять свою аудиторию у Навального значительные, и даже само по себе участие в кампании его может быть настолько активным, что, во-первых, оно может дать сдвиг в данных, то есть он может получить гораздо больше, чем кажется сначала, а, во-вторых, он просто может очень набрать на будущее сил и очков, и каких-то… И я думаю, что этого в значительной степени боится Путин и, все-таки, не решится на это. Хотя, безусловно, с ним это обсуждают как такой вариант. Скорее, мне кажется, найдут какого-нибудь такого, ну, а-ля Прохоров, нового такого представителя, нового статиста проигрыша от либеральной части населения. О.Чиж ― Вот как раз сейчас, видимо, пресс-секретарь президента отвечает на ряд вопросов и говорит, что ему неизвестно, намерен ли Владимир Путин баллотироваться на выборах в 2018 году. А вы видите вообще какие-то предпосылки к тому, что он этого делать не будет? К.Рогов ― Я почти не вижу таких предпосылок. То есть я буду очень удивлен, если это произойдет, это, действительно, меня поразит. Я почти уверен, что он будет баллотироваться. У него, по-моему, нету выбора, ему нужен этот срок. Он увидел, что модель местоблюстителя – она очень опасная, потому что у нас так устроена власть, что даже человек, который не собирается ничего делать, не выходить за рамки договоренностей, он начинает набирать какую-то силу помимо своей воли, да? Кстати, это по поводу менеджеров, вот этих, которые появляются у нас, группа их в высшем эшелоне. Это еще и в некотором смысле альтернатива Медведеву, да? Потому что раньше получалось так, что, вот, Путин – старшее поколение, а, как бы, преемник среди молодежи – Медведев. А теперь вокруг Путина возникает такая группа молодых, как бы, менеджеров, которые не связаны с Медведевым и которые эту модернизационную такую обновленческую, молодежную функцию Медведева перетягивают на себя. Мне кажется, это важное изменение. Так вот я думаю, что Путин обжегся на этой самой модели преемника, местоблюстителя точнее сказать, и он не пойдет на это. И тогда ему нужен этот срок, чтобы выстроить по-новому власть, чтобы остаться и дальше таким, контролирующим ядром системы. И он будет выстраивать такую коалицию из нескольких группировок с разными интересами. И я бы не исключал, что на протяжении следующего его президентского срока будут внесены поправки в Конституцию, которые будут немножко переконфигурировать президентскую власть. К.Рогов: Вокруг Путина возникает группа менеджеров, которые модернизационную функцию Медведева перетягивают на себя О.Чиж ― Ну, поживем-увидим. Спасибо большое. Политолог Кирилл Рогов и его особое мнение. Меня зовут Оксана Чиж. Спасибо. К.Рогов ― Спасибо. До свидания.

Ссылка на источник