Т.Фельгенгауэр ― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я рада приветствовать в этой студии политика Дмитрия Гудкова. Здравствуйте, Дмитрий. Д.Гудков ― Добрый день. Т.Фельгенгауэр ― Увлекательная переписка завязалась между Алексеем Навальным и Центробанком. Все друг друга обвиняют. Не очень понятно только, в чем проблема? Почему Алексею Навальному нельзя собирать деньги на кампанию через «Яндекс Деньги»? Д.Гудков ― Ну, потому что он успешно уже собирал на выборах мэра, когда он, по-моему, 100 с лишним миллионов рублей смог нафандрайзить, и провел успешную кампанию. Поэтому, наверное, есть люди, которые опасаются повторения таких успехов на президентских выборах. И честно говоря, здесь нет ничего удивительного. Было и так понятно, что власть будет всячески препятствовать и ставить палки в колеса. Но надо просто здесь дождаться каких-то решений. Все-таки, будут ли какие-то ограничения по сбору денег посредством сервиса «Яндекс Деньги»? Насколько я знаю, в законе есть только одно ограничение: если политическая партия участвует в избирательной кампании, то финансирование невозможно через третьи лица, то есть необходимо переводить деньги на избирательный счет. Но сейчас никакой кампании нет, формально никаких законодательных ограничений нет. Кстати, я, между прочим, выступал против ограничения даже для политических партий – это было как раз в том созыве. Но сейчас даже, вот когда нету кампании, формально нет кампании, любой гражданин может на любые цели, в том числе на политические эти деньги собирать. Т.Фельгенгауэр ― То, что «Яндекс Деньги» и ЦБ так друг на друга кивают, кто решение-то в итоге принимал? Как вам кажется? Д.Гудков ― А я думаю, что здесь регулятор не ЦБ. Я думаю, что здесь регулятор – это, наверное, представители либо ФСБ, либо каких-нибудь спецслужб. Вот, они, наверняка, влияли и, наверняка, какие-нибудь звонки могли бы быть в адрес руководителей «Яндекс Деньги». Вряд ли это шло от ЦБ, потому что, все-таки, есть вопрос репутации и законодательства, которые ЦБ тоже не может нарушать. Т.Фельгенгауэр ― Насколько вообще сложно собирать вот таким образом деньги себе на кампанию? Вы, ведь, участвовали в выборах, у вас тоже был фандрайзинг и такой, с переменным успехом. Вот, предположим, не будет этой функции «Яндекс Деньги». Насколько это ограничит Алексея Навального? Д.Гудков ― Смотрите, я собирал на избирательный счет. Эта процедура гораздо более сложная, потому что там особая верификация идет пользователей, и там необходимо вводить и паспортные данные. То есть это просто более сложная процедура, поэтому и было сложно собирать. Через «Яндекс Деньги» это можно делать в два клика или в один клик. Я не технический, к сожалению, специалист. Ну, то есть это намного проще. То есть, грубо говоря, через «Яндекс Деньги» можно собрать средств намного больше, чем на избирательный счет. А поскольку Алексей не является зарегистрированным кандидатом и нет у него никакого избирательного счета, то просто какие еще есть механизмы для сбора денег, я пока не понимаю. Ну, либо зарегистрировать НКО, открыть счет и на этот счет собирать. Т.Фельгенгауэр ― Да, с НКО у нас, конечно, всё так просто. Д.Гудков ― С НКО это очень сложно. Да, у нас любое НКО потом попадет под закон об иностранных агентах, потом придут всякие различные проверки, а потом еще нужно зарегистрировать эту НКО. Это очень сложно сделать. Т.Фельгенгауэр ― Еще про Алексея Навального, но уже про дело Кировлеса и про Петра Офицерова, конечно (тоже так, иногда о нем несправедливо забывают). С фантастической скоростью идет суд, и отменяют дела другие у адвокатов, и почему-то судья об этом узнает прежде, чем об этом узнают адвокаты. С чем вы такую молниеносность связываете? Д.Гудков ― Ну, я думаю, что окончательное решение о допуске Алексея Навального будет принято несколько позже. Поэтому сейчас может ситуация в Кирове развиваться в разных направлениях. Может быть такая скорость, может быть другая скорость. Но надо понимать, что после президентских выборов в США, где с точки зрения российской пропаганды наш кандидат победил, причем победил в такой, серьезной борьбе, и даже российские граждане высказались в ходе соцопросов, что главное политическое событие года – это выборы президента США. То, конечно же, Кремль должен теперь российским гражданам показать, ну, какой-то спектакль более интересный в 2018 году. И для Путина это уже не круто выигрывать у политических ветеранов (назовем их так), которые на протяжении 20 лет участвуют в президентской кампании, являются удобными спарринг-партнерами. Теперь Путину нужно продемонстрировать, что, все-таки, он – президент, который может побеждать и в какой-то серьезной конкуренции и у кандидатов, которые являются настоящими оппонентами. Поэтому здесь… Вот, в Кремле, я насколько знаю, серьезно обсуждают конфигурацию будущих выборов. И конечно же, обсуждают в том числе участие Алексея Навального. Поэтому решение не в Кирове принимается. И я уверен, что оно еще не принято. Т.Фельгенгауэр ― Зачем такая скорость тогда, если решение не принято? Д.Гудков ― Ну, кто-то, может быть, хочет выслужиться. Может быть, кто-то неправильно истолковал какие-то сигналы из Кремля. Потом, может быть, одернут, скажут: «Подождите. Не торопитесь. Мы еще не приняли никакие решения». Это же было, вспомните, перед выборами мэра Москвы то же самое. Я, кстати, был на том суде в Кирове, когда было вынесено решение о том, чтобы… Т.Фельгенгауэр ― Да-да, мы с вами оба были. Д.Гудков ― Да. Я был тогда в Кирове, я помню, какая там была атмосфера. А потом через несколько дней решение изменили. Т.Фельгенгауэр ― Да буквально на следующий день все собрались в областном. Д.Гудков ― Я думаю, что сейчас просто на самотек пустили, и каждый там пытается угадать конъюнктуру. Если надо, то поправят, поверьте. Т.Фельгенгауэр ― Скоординированность меня удивляет, когда у адвокатов… 3 адвоката, и у всех отменяют суды. Это ж какая координация. Д.Гудков ― Ну, а какие проблемы-то скоординировать? У нас могут, вон, выстроить всех депутатов парламента, и они в течение дня могут хоть за новую Конституцию проголосовать. Что там? Судей построить, я думаю, это не проблема. Т.Фельгенгауэр ― Для вас перспективы Кировлеса как-то вырисовываются или пока нет? Д.Гудков ― Ну, мне кажется, что в нынешних реалиях сажать кандидата в президенты – это будет Кремлю, очевидно, не выгодно. Поэтому либо это всё закончится реализацией решений ЕСПЧ, либо это будет какой-нибудь условный очередной срок. Но, опять-таки, это будет зависеть от того, допускать ли Алексея до президентских выборов или не допускать. Вот и всё. Т.Фельгенгауэр ― Вот это, конечно, интересно, кто кого в итоге переиграет, Алексей Кремль или Кремль Алексея Навального? Д.Гудков ― Ну, посмотрим. Нет, в любом случае… Т.Фельгенгауэр ― Ставки-то повышаются. Д.Гудков ― Сегодня он уже переиграл Кремль, потому что повестку он определил, когда он заявился. Безусловно. Но, опять-таки, как долго это будет продолжаться, как успешно он будет выстраивать… Здесь же, поймите, здесь же еще есть специальный департамент и управление в Администрации президента, которые отслеживают, как идет фандрайзинг, как организуются штабы в регионах, какая социология. То есть они выстраивают разные прогнозы. Если они поймут, что участие не создает серьезных рисков, но добавляет, например, явки на президентских выборах, это одна ситуация. Если, например, участие представляет серьезную угрозу, а явка там всего лишь увеличится на 2%, как говорили некоторые социологи (не знаю, как на самом деле), то будет другое решение. Т.Фельгенгауэр ― Но как-то… Д.Гудков ― Вот, оно там будет только приниматься. Т.Фельгенгауэр ― Все сходятся во мнении, что нужна достаточно высокая явка на президентские выборы. И за явку будут бороться. Д.Гудков ― Ну, тогда нужна интрига, нужна конкуренция. Тогда явка будет. Если не будет никакой интриги, не будет никакой конкуренции и дебаты опять будут организованы в духе пятиминуток ненависти, когда ты в течение пяти минут должен изложить свою политическую позицию, и еще тебя могут перекрикивать там в течение этих пяти минут. Ну, конечно же, для большинства граждан результат будет очевиден – они просто не пойдут на выборы. Д.Гудков: Теперь Путину нужно продемонстрировать, что все-таки он – президент Т.Фельгенгауэр ― Сейчас сделаем перерыв несколько минут. Это программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает политик Дмитрий Гудков. Мы скоро к вам вернемся, оставайтесь с нами. РЕКЛАМА Т.Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение», это особое мнение политика Дмитрия Гудкова. Сейчас будет вам вопрос как к бывшему депутату Государственной Думы. Вы там знаете, какие порядки-то в стенах Государственной Думы Российской Федерации. Как такое возможно, что вице-спикер позволяет себе явно антисемитские высказывания про черту оседлости и прочее? Д.Гудков ― Ну, смотрите. Несмотря на то, что это, конечно же, антисемитское, непристойное высказывание, я, конечно, Толстого к числу антисемитов не отношу. Я думаю, что просто под руки попались, собственно говоря. Могли бы быть ЛГБТ или вообще любые другие. Любое другое меньшинство. Любые другие другие. Потому что он себя чувствует представителем вот этих 86% виртуальных, которые поддерживают власть, поэтому… Такая модель поведения у нас уже в отношении других, инакомыслящих, она с 2001 года. Началось всё еще с подлодки «Курск» — вспомните высказывание про жен моряков. Как их назвал Владимир Владимирович? Десятидолларовые… Назовем так: «Женщины непристойного поведения». Помните, была такая фраза? Никакой ответственности он не понес. Дальше потом у нас сформировалась политика в стране в отношении инакомыслящих, других. Их теперь можно уже призывать убивать, как Дугин, по-моему, чуть ли не в прямом эфире призывал убивать украинцев. Потом у нас Владимир Вольфович, который там призывал сбросить ядерную бомбу на Стамбул. Ну и так далее. То есть это модель, которая… Т.Фельгенгауэр ― Я не очень понимаю. Вот, инакомыслящий и национальность вообще вещи, между собой не связанные. Д.Гудков ― Не связаны. Но просто в стране отсутствует институт репутации. И все политики прекрасно понимают, что им ничего за это не будет, если они представляют вот это так называемое большинство 86%. Вот, если, например, там в любой другой стране… Вспомните, в Германии, кажется, министр обороны подает надежды, и вдруг находится у него несколько страниц плагиата в диссертации. И нет больше такого министра, нет такого политика. То есть любой скандал, который как-то отражается на репутации, он прекращает карьеру. Не только там, в политике – это и в журналистике, и везде. В России же вот этой вот шестеренки, которая бы связывала репутацию и карьеру, она отсутствует. И даже удобно власти иметь таких политиков, которые не имеют и не дорожат своей репутации, потому что ими проще управлять. У них нет никаких амбиций, их не поддерживает общество. То есть единственная их поддержка – это поддержка начальства. Всё. Поэтому у нас в последнее время очень много политиков, которые позволяют себе подобные высказывания в отношении любых категорий граждан. Вот, в чем проблема. Т.Фельгенгауэр ― А зачем это говорить? Ну, это же совершенно очевидно разжигание… Д.Гудков ― Это безнаказанность. Т.Фельгенгауэр ― …разжигание ненависти. Д.Гудков ― Конечно. Да. Нет, в этом случае у меня точно такие же оценки. Просто надо понимать истоки: в стране не работает институт репутации, он понимает, что никакой ответственности он не понесет. Т.Фельгенгауэр ― Ну, послушайте, хорошо: нет репутации, есть Уголовный кодекс. Д.Гудков ― Да, есть Уголовный кодекс, но… Т.Фельгенгауэр ― У нас же оскорбленные верующие регулярно всех сажают. Д.Гудков ― …друзьям всё, врагам закон. Вот, мы, к сожалению, живем по этому принципу. Когда нужно применить закон, когда нужно заблокировать возможность оппозиционным кандидатам участвовать в каких-либо там выборах или в политической деятельности, там закон работает. А когда лояльные власти кандидаты могут нарушать и нарушают и Уголовный кодекс… У нас такая элитка, да? Если там, на Западе репутация – она, действительно, играет роль, то в России наша элита – это, вот, Уголовный кодекс в картинках. У нас можно взять министров, депутатов или, там, силовиков – там вместо биографии будет всё, что угодно. Т.Фельгенгауэр ― Слушайте, ну вот, кстати, вы вспомнили про то, что бывает с высокопоставленными чиновниками, какой у них бекграунд. Тут же была прекрасная история с главой Таможенной службы Андреем Бельяниновым. Показали по всем каналам, все впечатлились: коробки из-под обуви, набитые деньгами. А в результате, как бы, человек просто лишился поста и ничего ему за это не было, за все эти коробки с деньгами, никаких вопросов к нему нет. В то же время история с бывшим таможенником Александром Романовым – вдруг внезапно ему грозит 8 лет, вот, просто за то, что он подписал какие-то бумажки. Среднего звена человек, там есть начальники. Д.Гудков ― Ну, здесь надо, наверное, радиослушателям объяснить, что это бывший клерк, который, собственно… Т.Фельгенгауэр ― Да-да, таможенный клерк. Д.Гудков ― Там, по-моему, даже он не расписывался, а печати ставил (я не помню). Т.Фельгенгауэр ― Ну, да-да. Д.Гудков ― И всё это похоже на то, что когда-то Магнитский расследовал – это возврат налогов предприятиям, компаниям, организациям, которые признаются банкротами. И понятно, что все вот эти подставные фирмы – это не он организовал, это, наверняка, с этим было связано, ну там, начальство или, по крайней мере, люди, которые к руководству приближены. Но в итоге списали всё на вот этого бедного несчастного клерка. И это не только в Таможенной службе, это происходит везде. Д.Гудков: В стране отсутствует институт репутации Вспомните, когда в метро поезд сошел с рельсов, погибли москвичи. Кто пострадал? Ну, опять это на стрелочников списали. Т.Фельгенгауэр ― Да, причем в буквальном смысле уже на стрелочников. Д.Гудков ― Да. Поэтому Закон джунглей действует в нашей стране, когда нет судов, нет институтов, нету репутации, института репутации. То действует Закон джунглей, когда стрелочников наказывают. Т.Фельгенгауэр ― Слушайте, а как это срабатывает? Интересно. Ведь, в истории с Бельяниновым, вон, пожалуйста, он гуляет на свободе и нет никаких к нему претензий. А, вот, например, Никита Белых сидит, и с ним даже никакие следственные действия не проводят. Его просто посадили и гноят в СИЗО. Вот, как это работает «Вот с этим мы так поступим, а с этим по-другому»? Д.Гудков ― Ну, во-первых, по-разному работает, на самом деле. Бывают разного уровня конфликты. То есть если мы возьмем там условно дело Улюкаева или губернатора Коми Гейзера, то там, скорее всего, были бизнес-интересы – об этом много экспертов написало, что это, на самом деле, был конфликт Роснефти и Лукойла. Ну, якобы. Я, честно говоря, просто не знаю, но слышал об этом. То есть там другие интересы были. Что касается, если дело Белыха сравнивать с делом Бельянинова, просто кто ближе. Всё равно Белых был не из этой политической тусовки (назовем так). И у него был давно конфликт и с региональными властями, и не только с региональными властями, поэтому там было много людей, которые хотели… Ну, делали всё для того, чтобы Белых не был переизбран губернатором. А здесь свой человек, надежный. Наверное, делился хорошо. Я не знаю. Поэтому всё зависит от того, в какой ты круг входишь – в первый, во второй, в третий или вообще в него не входишь. Т.Фельгенгауэр ― Но, ведь, Владимир Путин, судя по всему, в последнее время эти круги пытается немножко перестроить, да? Мы видим, что… Д.Гудков ― Он пытается разделять и властвовать. Т.Фельгенгауэр ― …что люди, которые когда-то были там всем, какими-то серыми кардиналами (во всяком случае, в нашем представлении) типа Сергея Борисовича Иванова, они вдруг куда-то отдаляются… Д.Гудков ― Или Якунин. Т.Фельгенгауэр ― Да, или Якунин, тот же Якунин. …а появляются какие-то молодые охранники. Д.Гудков ― Ну, потому что те люди, которые с ним когда-то начинали, наверное, они к нему могут обращаться на »ты» и называть его по имени, а не по имени-отчеству, и они всё про него прекрасно знают. Просто психологически любой диктатор или, там, авторитарный лидер любит окружать себя не только лояльными людьми, а которые готовы на тебя смотреть как на полубога, готовы тебя во всем поддерживать, которые обязаны начальнику своими какими-то жизненными достижениями. Ну, комфортнее психологически, наверное, с новым поколением работать. Поэтому происходит такая работа. Т.Фельгенгауэр ― Ну а старая так спокойно уходит. Д.Гудков ― Старая гвардия – она же не уходит в никуда. Т.Фельгенгауэр ― Ну а в куда, извините, она уходит? В какое место? Д.Гудков ― Ну, там же разные слухи были про Иванова. Я даже слышал, что он когда-то и просился. Т.Фельгенгауэр ― Отпустить его на волю? Д.Гудков ― Да, просился отпустить его. И, вот, по крайней мере, это обсуждалось. Т.Фельгенгауэр ― То есть это ж целая проблема еще как-то уйти бескровно. Не в тюрьму, а спокойно уйти, желательно со всем нажитым, видимо. Д.Гудков ― Ну, тем более становится опасно, потому что если раньше работала хорошо концепция поиска внешних врагов, сейчас она не работает, потому что, смотрите, Трамп наш, Брексит, сейчас Фрексит будет. Во многих европейских странах приходят, скажем так… Д.Гудков: Удобно власти иметь политиков, которые не дорожат своей репутацией Т.Фельгенгауэр ― Мы поработили практически весь мир. Д.Гудков ― …сторонники нынешней власти. Поэтому очень сложно сейчас всё сваливать на каких-то внешних врагов, а нужно всё равно искать, значит, внутренних врагов. И вот здесь уже могут быть разные коррупционные скандалы типа дела Улюкаева: вот, пожалуйста, мы боремся с коррупцией, видите, как у нас здорово получается. Т.Фельгенгауэр ― Про коррупцию и про внешний мир также поговорим через несколько минут. Это особое мнение Дмитрия Гудкова. НОВОСТИ Т.Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в гостях у меня сегодня политик Дмитрий Гудков. 131 ―е место по индексу коррупции Transparency International занимает Россия. Стало больше стран участвовать в этом списке, поэтому мы немножко опустились со 119-го места на 131-е. Неискоренимая штука? Ничего же с этим нельзя сделать? Давайте признаемся. Д.Гудков ― Почему нельзя? Можно. Для этого необходимо, чтобы работали институты. Для этого необходимо разделение властей. Для этого нужно, чтобы выборы были честными, чтобы СМИ были независимыми, чтобы была нормальная конкуренция и борьба политическая. Потому что без парламентского контроля, без общественного контроля это невозможно с этим бороться никак. Должна быть политическая воля. Т.Фельгенгауэр ― Ну а как это повлияет на то, что, там, 500 рублей дают гаишнику? Д.Гудков ― Ну, давайте так. Это всё низовая коррупция. Т.Фельгенгауэр ― Да. Так она самая масштабная. Д.Гудков ― Самая масштабная коррупция наверху, надо понимать. И без вот этих институтов просто, ну, безнаказанность получается. Если, например, мы, ну, даже вспомним какие-нибудь мои расследования. Когда я был депутатом Государственной Думы, я пытался, например, получить информацию, еще с Борисом Немцовым мы пытались вытащить информацию о хищениях на строительстве олимпийских объектов. Вот, я как депутат Госдумы писал в Счетную палату депутатский запрос и не мог, там, месяцами получить ответа никакого. И я так и не получил. Меня отправили в секретную библиотеку (это там, где я могу почитать, но потом не имею права разглашать). То, что мне дали в этой секретной библиотеке, я не нашел. Это было огромное количество документов, и ничего там не было. То есть даже у депутатов Государственной Думы сегодня нету возможности расследовать и как-то влиять на эти вещи. Например, если мы возьмем любую развитую страну, то формируется комиссия парламентского контроля или парламентского расследования. При том, что везде во всех цивилизованных странах большинство в этой комиссии будут представлять депутаты от оппозиции, которые заинтересованы в том, чтобы чего-то расследовать, чего-то найти, которые заинтересованы в том, чтобы разоблачить своих политических оппонентов. Поэтому там это работает. Я не говорю о том, что нету коррупции где-то на Западе. Она есть, но просто в других масштабах, и там нет такой наглости, как у наших многих чиновников или силовиков, у которых потом находят какие-то там сотни миллионов долларов в коробках из-под обуви как у Захарченко. Сколько там миллиардов, я уже даже не помню. Т.Фельгенгауэр ― У него нет. Это у Бельянинова в коробках. У Захарченко квартира целая была в деньгах. Д.Гудков ― Целая квартира. Там еще, по-моему, в квартире не поместилось, и нашли еще в автомобиле. Ну, то есть, есть очевидные вещи, они совершенно понятные, но для этого нужна политическая воля. Т.Фельгенгауэр ― Я хочу поправиться, я немного оговорилась. Индекс восприятия коррупции в разных странах. Но я-то говорю, понятно, институты – это всё важно, и Transparency International как раз про все эти институты и говорит. Но если мы вспомним про вот эту самую низовую коррупцию, про саму эту культуру взяток, которая пронизывает абсолютно все сферы, все этапы вашей жизни. Д.Гудков ― Так просто вы без денег не сможете решить какие-то свои бытовые вопросы. То есть люди почему дают взятки гаишникам? Ну, потому что по-другому они не могут решить какие-то свои проблемы. Правильно? Почему у нас бизнес дает взятки чиновникам? Да потому что у нас чиновники имеют огромные полномочия и могут сделать с бизнесом всё, что угодно. Просто вынуждают людей давать взятки. Это не потому, что люди хотят давать эти взятки. И я вас уверяю, что в нашей стране достаточно людей, которые бы с удовольствием работали по каким-нибудь прозрачным правилам и не платили бы эти взятки. Поэтому это всё сверху. Как институты сверху насаждаются, так же эта коррупция сверху насаждается. А потом еще принимаются специальные законы, устанавливаются правила и для бизнеса, и для граждан, когда ты просто без взятки не можешь зайти в какой-нибудь кабинет, получить какую-то справку. Это специально всё создается для того, чтобы… Т.Фельгенгауэр ― Выйти из какого-нибудь кабинета. Д.Гудков ― Конечно! У нас даже шутили: кто у нас что в правительстве регулирует, тот то и имеет. Т.Фельгенгауэр ― Про внешних врагов. Вот, вы упомянули и Трампа, и Брексит, и ситуацию во Франции. Как-то всё прямо на руку нам складывается. Но насколько оправданы… Д.Гудков: Очень сложно сейчас всё сваливать на каких-то внешних врагов Д.Гудков ― С точки зрения пропаганды. Т.Фельгенгауэр ― Да, с точки зрения оправданы. Насколько эти ожидания оправданы? Трамп выглядит человеком достаточно непредсказуемым. Д.Гудков ― Ну, слушайте, я уж просто не помню, кто сегодня из окружения Трампа заявил, что да, мы готовы снять санкции в отношении России, если будут выполнены Минские соглашения, условия Минских соглашений. Сейчас просто не помню уже, кто. Это говорит о том, что даже позиция Трампа, уже его администрации меняется и дрейфует в другую сторону. То есть Трамп, как мне кажется, изначально был выгоден нашей власти как кандидат для того, чтобы дискредитировать американскую вот эту модель демократии и показать, что, на самом деле, там никакой демократии нет, всё равно представители истеблишмента выигрывают, а, вот, наш замечательный вот этот Трамп – посмотрите, ему эфира не дают, вот смотрите, все СМИ используют для дискредитации Трампа. И вдруг 100 миллионов россиян, которые за этим спектаклем следили (он был интересный спектакль – сколько там дебатов было), и вдруг понимают, что модель демократии работает! И вот он, наш Трамп, наш победил! Всё, теперь у нас всё замечательно будет. И это проблема. Опять-таки, это для Кремля проблема, потому что теперь граждане будут сравнивать, выборы какие там и какие здесь. Т.Фельгенгауэр ― Да ну! Как они будут сравнивать, я вас умоляю. Д.Гудков ― Будут сравнивать. Конечно, будут сравнивать. Т.Фельгенгауэр ― Это же там, за океаном, далеко. Д.Гудков ― Но посмотрите, все новости начинаются: «Трамп это сказал», «Трамп это сделал», «В Америке то-то произошло». Вот, даже мы с вами обсуждаем. Т.Фельгенгауэр ― Конечно. Видимо, нечего сказать про то, что там внутри России происходит. У нас же идет подмена внутренней повестки внешней. Д.Гудков ― Ну, правильно. Но при этом надо понимать, что Трамп – это президент США, который хоть он и непредсказуем, но он всё равно будет вынужден работать с теми самыми институтами, которые там, слава богу, существуют. И он будет вынужден считаться и с Конгрессом, и с Сенатом, и вообще с общественными настроениями. Еще неизвестно, как пройдет его первый срок. И я вас уверяю, что там Россия не сильно в повестке информационной. Это мы много Америку обсуждаем. К сожалению, там Россию очень мало обсуждают. Только после якобы хакерских атак. Т.Фельгенгауэр ― После истории с хакерами. Но и сейчас, на самом деле, активно тоже обсуждают Россию и про связи Рекса Тиллерсона. Ну, много было вопросов. Д.Гудков ― Ну, как активно? Просто где-то эта информация проходит. Она не является… Т.Фельгенгауэр ― Ну, на сенатских слушаниях, например, очень много спрашивали про Россию. Д.Гудков ― Ну, эта информация – она второстепенная (о России). Там больше обсуждают Китай, там больше обсуждают внутренние проблемы и так далее. То есть мы не в »топе» приоритетов находимся, надо понимать. Т.Фельгенгауэр ― Как думаете, уже пора Владимиру Путину обижаться, что до сих пор не поговорил с Трампом? По-моему, администрации как-то не очень тесно контактируют, даже телефонный звонок не могут до сих пор подготовить. Д.Гудков ― Да я думаю, пусть Владимир Владимирович сам решает. Мне кажется, нам пора уже забыть и пора перестать уже обсуждать Трампа и вообще то, что там происходит. Надо уже обратить внимание на наши собственные проблемы, что происходит в нашей стране. Вот, сегодняшняя информация, что у нас там ракета упала из-за того, что где-то драгметаллы просто украли. То есть пока там Илон Маск запускает ракеты и их ловит еще… Т.Фельгенгауэр ― В »Платонах» вот в этих вот, в системах. Д.Гудков ― Да, да. Может быть, это лучше было бы пообсуждать? Может, это лучше? Т.Фельгенгауэр ― Ну а как? Вот, Рогозин с Путиным сидят и обсуждают, как надо поддержать российские самолеты и придумывают им всякие льготы и выгодные, хорошие маршруты давать (нашим российским), потому что Боинги с Аэробусами уже, вот, прям совсем надоели. Д.Гудков ― Замечательно. Но только почему не делали раньше? Почему раньше эту отрасль не поддерживали? Нет, поддерживать отрасль надо, наверное. Но почему этого не делали раньше? У нас на вооружении наших авиакомпаний очень мало, все-таки, российских самолетов, и даже от них отказывались, насколько я помню, потому что они оказались неконкурентоспособны. Т.Фельгенгауэр ― А это не важно, это детали. Д.Гудков ― Ну, вот, надо бы это пообсуждать: а почему они не конкурентоспособны? А сколько на это потрачено денег? Вот, пока мы не начнем обсуждать свои собственные проблемы и жить своей жизнью, ничего хорошего не будет. Т.Фельгенгауэр ― Ну а что тоже обсуждать? Что, съезд «Единой России», где Дмитрий Медведев говорит, что было бы здорово, чтобы у нас все регионы были самодостаточные? Д.Гудков ― Ну, почему? А почему бы не пообсуждать проблемы, которые у нас в медицине? Вот, пожалуйста, случай с 62-й больницей. Почему 62-я больница могла покупать лекарства по ценам якобы там в 10 раз дешевле, чем закупает у нас наш Комитет здравоохранения Москвы? Вот эту бы историю пообсуждать. Т.Фельгенгауэр ― Вы еще про томографы спросите. Д.Гудков ― Почему у нас непрозрачные закупки этих лекарств? Вот там, действительно, коррупция уже на жизни и здоровье людей? Или это просто, как нас уверяют, были особые отношения между руководством 62-й больницы?.. Т.Фельгенгауэр ― Слушайте, ну… Д.Гудков ― Нет, это важная тема. Т.Фельгенгауэр ― Это важная тема, да. Д.Гудков: На Западе нет такой наглости, как у наших многих чиновников или силовиков Д.Гудков ― Нам же лекарств не хватает. Поликлиник не хватает. Вот, пожалуйста вам, я же посетил все дворы в Северо-Западном округе Москвы в ходе кампании, я увидел 15 тысяч человек. Вот, например там, в Строгине ждут поликлинику уже там много-много лет. Где деньги, которые были обещаны? Или почему мы опять начинаем вводить войска в Сирию, когда нам обещали, дважды обещали, что войска выводятся? Почему мы тратим столько денег на военно-полицейские расходы, когда у нас проблемы с образованием, здравоохранением, когда наши вузы вылетают из рейтингов лучших университетов мира? Из сотни вылетели. А потом нам начинают врать, что, якобы там, МГУ занимает третье место. А потом выяснилось, что это вообще не соответствует действительности. Т.Фельгенгауэр ― Почему эти вопросы не задают люди? Знаете же этот любимый формат Владимира Путина «Прямая линия»? А почему они ему не задают эти вопросы? Они ему либо говорят «Большое спасибо», либо просят собаку, либо почему-то про Америку и про Сирию, как будто бы это их, действительно, волнует. Д.Гудков ― Я не помню, в каком регионе один мужчина попытался задать вопрос, а потом местная администрация и чиновники с ним очень долго разбирались. Я могу сказать, что, вот, на встречах, которые я проводил, люди как раз и задавали вопросы в большей степени о том, что в медицине происходит, с ценами происходит. Что у нас нет возможности найти нормальную работу. Вот это больше всего интересует людей. Но этой дискуссии нету ни в парламенте, ни на телевидении (нормальной дискуссии). Хотя, вот пожалуйста, тот же капремонт, да? Ведь, люди платят за то, что им обещают когда-то что-то сделать. Ведь, есть нормальные управленческие модели, которые реализованы в развитых странах, когда, например, если нужен капремонт дому, люди получают от государства кредит, делают этот капремонт, а потом уже за сделанную работу они там выплачивают по кредиту в зависимости от благосостояния семьи – кто-то выплачивает там 2 года, кто-то 10 лет. И это всё работает, пожалуйста, в европейских странах. А у нас не важно, в каком состоянии дом – все платят. И непонятно, куда эти деньги идут, и непонятно, будет ли капремонт когда-то сделан. Т.Фельгенгауэр ― И при этом всё равно обсуждают Сирию, Украину… Д.Гудков ― Да не обсуждают. Вот, поверьте, не обсуждают. Не обсуждают. Никого эта Сирия не волнует. Украина, еще понятно, волнует, потому что много родственных связей, но Сирия-то нет. Это волнует только наших разжигателей войны. Вот, их волнует. А граждан волнуют свои собственные проблемы. Именно поэтому 66%, если верить экспертам, проигнорировали даже парламентские выборы, явка была реально 36%. Т.Фельгенгауэр ― Спасибо большое. Это было особое мнение Дмитрия Гудкова, эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания.

Ссылка на источник