Е.Канакова ― 15 часов и 5 минут в Москве. Начинается программа «Персонально ваш». Здесь с вами Яков Широков… Я.Широков ― Добрый день! Е.Канакова ― И я, Екатерина Конакова и сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Здравствуйте! С.Алексашенко ― Добрый день, Екатерина! Добрый день, Яков! Я.Широков ― Сергей, самый главный вопрос, который мучает многих: должен ли журналист Fox News извиниться за свои слова? С.Алексашенко ― А должен ли Дмитрий Киселев извиняться за свои слова? Я.Широков ― Я бы, например, сказал, что должен. С.Алексашенко ― Ну, тогда надо начать с Дмитрия Киселева. Вы знаете, я думаю, что это ассиметричный ответ, а в данном случае должен быть симметричный ответ. Российское государственное телевидение, обращу внимание, очень много месяцев подряд пичкает страну, пичкает мир даже не то что «альтернативными фактами», а просто какими-то больными фантазиями. И никогда, ни разу я не слышал, чтобы пресс-секретарь президента обратил на это внимание или кто-нибудь еще из администрации президента и сказал: «Вы знаете, уважаемые господа журналисты, вы перегнули палку. Давайте-ка открутите назад» — вот этого ни разу не было. И вдруг выступила негосударственная, частная компания Fox News, там журналист высказал какую-то свою точку зрения – и тут же Кремль возбудился, потребовали от него извинений. Давайте «чем кумушек считать, трудиться, не лучше ли на себя, кума оборотиться?» Я.Широков ― Там же все-таки не просто оскорбление, а там фактически обвинение без каких-либо доказательств. Мы юридическую тему берем. С.Алексашенко ― Если у Кремля есть юридические основания, я думаю, что Кремль может подать на журналиста Fox News в суд. Но, я думаю, что тогда придется разбираться и с «Норд-Остом», придется разбираться с Бесланом, придется разбираться с Магнитским об ответственности Кремля за многие-многие жизни россиян, которые были потеряны за последние 17 лет. Я думаю, что это вопрос непростой, и Кремль понимает, что это слишком скользкая почва. И просто выступить с таким хорошим шагом: «Мы требуем извинений»… Ну, потребовали. Журналист сказал: «Я работаю». Как потребовали, так и ответил. Он же ответил, что он будет извиняться, правда? Е.Канакова ― Сергей Владимирович, я все-таки немного не понимаю, возбудился Кремль или нет. С одной стороны, реакция есть, а с другой стороны, они говорят: «Мы добрые… это все на совести Fox News» — и так далее. То есть, как расценивать реакцию? С.Алексашенко ― Расценивать таким образом, что Кремль возбудился, Кремль обиделся, но в суд подавать не будет, то есть не настолько обиделся, чтобы требовать правды в суде. Я.Широков ― А вот эта дата 2023 год – это что, вообще? Для меня, понимаете, загадка. С.Алексашенко ― Да ничего. Просто журналист подумал… Я думаю, что он даже не знает, что в марте 2024 года, если все пойдет хорошо, у Владимира Путина закончится очередной президентский срок в мае. Марте будут выборы, а в мае закончится… Вот, я думаю, просто человек подумал: «Сколько до пенсии еще работать — ну, лет 6 – давайте на пенсию буду уходить, тогда с вами и пообщаюсь на эту тему». Я.Широков ― А, может быть, потому, что в это время – если, конечно, случится второй срок Трампа – случится середина его второго срока? С.Алексашенко ― Это будет не середина, это будет за год до выборов. Я думаю, что это не связано с президентом Трампом все-таки. Вот в Америке даже на Fox News, на республиканском канале журналист не строит свой цикл на том, когда у президента Трампа выборы, когда перевыборы в конгресс. Его как-то мало волнует, он живет своими представлениями о жизни. Е.Канакова ― Вам не кажется, что это просто фраза, сказанная наобум, он вообще ее ни к чему не привязал? С.Алексашенко ― Екатерина, я так и сказал. Просто человек подумал, что типа: «Я поработаю над этим много лет…» — ну, и произнес 2023 без какого-либо смысла. Е.Канакова ― Всё, поняла. Я.Широков ― У нас тут даже шутят, что если бы этот журналист что-нибудь про Рамзана Ахматовича сказал, то он бы еще вчера извинился. С.Алексашенко ― Кто, Рамзан Ахматович извинился? Я.Широков ― Нет, журналист! С.Алексашенко ― Возможно, возможно, было бы и так. Если бы Рамзан Ахматович потребовал извинений в какой-то более жесткой форме. Я.Широков ― Через Инстаграм. С.Алексашенко ― Через Инстаграм, да. Я.Широков ― С какими-нибудь кадрами с пулеметами, танками и самолетами… Е.Канакова ― Так, ну всё, фантазии не будем… С.Алексашенко ― Остановились, остановились, Яков, слушайте, мы уходим в какую-то сферу… Я.Широков ― У меня такой вопрос. У вас там прямо революция назревает, я смотрю Судья Робертс взял и отменил указ президента. Молодец. С.Алексашенко: Российское телевидение пичкает мир не то что «альтернативными фактами», а какими-то больными фантазиями С.Алексашенко ― Знаете, это не революция. Я редко пытаюсь спорить с другими авторами на »Эхе Москвы», но мне, скажем, сильно не понравилась трактовка Юлии Латыниной в последнюю субботу на эту тему. Это не вопрос о том, запрещать или не запрещать въезд мигрантов в Америку. Это вопрос о том, превышает или не превышает из Трамп свои полномочия. Это вопрос конфликта исполнительной и законодательной власти: может ли президент пользоваться своими полномочиями, которых нет; может ли президент своими указами отменять действующие законы, которые существуют в Америке. Вот выясняется, что президент в Америке не управляет судебной системой. Ну, не управляет и всё. Началось же, на самом деле, все с того, что обыкновенные федеральный судья в штата Вашингтон отменил. Потом уже апелляционный судья отменил указ президента Трампа. Скажем так, он не принял апелляцию Министерства юстиции против судебного решения федерального судьи. То есть судебная система сказала: «Извините, господин президент, ваш указ не соответствует закону. Мы его отменили. У вас нет никаких шансов в суде на этом уровне добиться восстановления своего указа». Мы много раз слышали: сдержки и противовесы в американской конституционной системе. Вот это, на самом деле, и есть работа сдержек. Президент Трампа при всей его бурной активности, резких заявлениях, решениях – вот судебная система начала сдерживать. Е.Канакова ― Сергей Владимирович, вопрос. Вот в наших реалиях, конечно, нам кажется, что пределов полномочий у нашего президента нет, а вот какой предел полномочий у Трампа, у американского президента? Вообще, чем измеряется этот предел? С.Алексашенко ― Знаете, нельзя же вообще все полномочия президента США описать на бумаге, если даже потратить много страниц. Е.Канакова ― Ну, как есть список обязанностей, список возможностей есть – нет? С.Алексашенко ― Екатерина, вот он имеет издавать указы, выдавать приказы федеральным органам власти. Выяснилось, что его приказ федеральным органам власти, который он считал, его советники считали, что он проходит в тоненькую, на грани закона или где закон ничего не прописывает, — выяснилось, что здесь нельзя. Ну, давайте посмотрим следующие его решения. Пока у него таких, что называется, совсем решений, указов было не очень много. Основные его указания были все-таки рекомендательные: «я рекомендую», «я советую…», «мы приостановим внесение…» и так далее. Это был указ прямого действия. И вот сразу выяснилось, что президент попытался превысить свои полномочия. Я думаю, что это не последний раз, когда президент Трамп пытается проверить… а может, от незнания, может, у него советники, действительно, не очень хорошо представляют, юристы не очень хорошо ему подсказывают, а может, он просто или кто ему помогает готовить эти указы, не очень слушает мнение юристов по этом вопросу. Знаете, как: два юриста – три мнения. Один юрист говорит так, другой – так. Давайте попробуем – а вдруг проскочит? Е.Канакова ― То есть в отличие от нашего президента американский не всемогущ. С.Алексашенко ― Абсолютно не всемогущ. Об этом, на самом деле, говорили давно, много. И полномочия американского президента, они сильно ограничены. Во-первых, начнем с того, что американский президент в очень ограниченном масштабе управляет бюджетом. У него есть, конечно, отдельные позиции, по которым он своими решениями может распределять деньги, но, вообще-то грубо говоря, основной контроль за федеральным бюджетом у конгресса. И здесь президент может предлагать свои инициативы, может работать с конгрессом, но решающее слово, главное слово за конгрессом. И здесь главный, вообще говоря, противовес. Бюджетными деньгами распоряжается парламент. Я.Широков ― Говорят же, что сейчас с этим указом Трамп пойдет до Верховного суда, а в Верховном суде он сейчас может своего человека назначить на свободное место – и проскочит все. С.Алексашенко ― Яков, знаете, я думаю, что, конечно, администрация Трампа попытается дойти до Верховного суда, и президент Трамп. Но, во-первых, сначала там нужно назначить своего судью. Демократы начинают пользоваться такой тактикой затягивания и, возможно, это им удастся. Знаете, как по кандидатуре министра образования госпожи Девос. Там сенаторы 24 часа без перерыва держат трибуну сената и говорят… то, что называется «флибустьерской практикой»: они просто затягивают процесс обсуждения. Я.Широков ― Это то, что пытались сделать у нас в начале предыдущего созыва Государственной думы. С.Алексашенко ― Да, если я помню правильно. А в Америке это такая распространенная практика. И, собственно говоря, она законом разрешена. И когда президент Обама пытался своего представителя в Верховный суд назначить… Ну, республиканцы точно такой же практикой пользуются, затягивая обсуждение вопроса. С.Алексашенко: На Fox News журналист не строит цикл на том,когда у Трампа выборы, живет своими представлениями о жизни Во-первых, это тоже займет какое-то время, и неизвестно еще, как проголосуют, потому что по госпоже Девос, например, там голоса в сенате предварительно: 50 на 50. И хотя к новому кандидату на пост верховного судьи господину Горсач, к нему отношение хорошее, понятное, то есть было сказано, что практически любой кандидат республиканцев, который мог бы победить на выборах, мог бы выдвинуть этого человека на пост верховного судьи. То есть, в общем, у него репутация достаточно консервативная, республиканская. И в каких скандала, ни в каких резких заявлениях, выходящих за рамки, что называется, допустимого для судьи он замечен не было. Это квалифицированный судья с четко выраженными взглядами. А, во-вторых, все-таки, мне кажется, что президент Трамп, он перешел границу допустимого, сказав в отношении судьи Робертса «какой-то там судья». Я.Широков ― Прямо слышится что-то родное! С.Алексашенко ― Вот эта фраза «какой-то там…» получила очень резкий отклик во всех СМИ, очень резкий отклик в сенате. Потому что выступали в сенате: «Слушайте, у нас нет «каких-то там судей», у нас нет «каким-то там сенаторов», у нас нет «каких-то там президентов…». Это очень уважаемые люди, и к ним нужно относится с уважением». И, я думаю, эта фраза, она… У судей в Америке достаточно высокое чувство своей независимости и самоуважения, и эта фраза даже консервативных судей может, что называется, настроить не в ту сторону, в которую думает президент Трамп. Это первое. А второе: Верховный суд, как и любой другой уровень суда в Америке, он будет заниматься исследованием закона, он будет заниматься исследованием ситуации, а не принятием политических решений. Вот в этом мы можем быть совершенно точно уверены, что при любом ответе на запрос президента Трампа Верховный суд по этому вопросу даст трактовку законодательства и объяснит: либо этот указ нарушает закон и почему, где и в каких позициях; либо он не нарушает закон, и почему, соответственно, апелляционный суд и федеральный судья штата Вашингтон были неправы. Политическое решение исключено. Я.Широков ― Теперь к нашим реалиям хочется вернуться. Тут в Государственной думе заговорили, что приватизацию бесплатную продлят чуть ли не бессрочно, до бесконечности. Я вообще, с удивлением узнал, что у нас до сих пор есть люди, которые думают, приватизировать, не приватизировать. С.Алексашенко ― А что вас в этому удивляет? Хорошо, что люди думают. Я.Широков ― Лет 15-20 уже прошло. С.Алексашенко ― Яков, это хорошо. Почему вы считаете, что людям нужно запретить думать? Если один раз государство приняло решение, что он что-то готово отдать гражданам бесплатно, то почему для этого нужно устанавливать какие-то ограничения по срокам? Вот вы решили, что 1 гектар земли на Дальнем Востоке готовы дать гражданину Российской Федерации бесплатно. Либо вы скажите, что эта норма 1 гектар, но мы всего имеем один миллион гектаров и больше не дадим, соответственно, как только миллион людей получат этот гектар, на этом все закончится. Либо скажите, что всю оставшуюся жизнь будем давать, пока новый состав Думы вдруг почему-то не решит… А почему отменять? Вы даете людям право. Почему его нужно ограничивать, причем в таком вопросе. Мало ли, какие у людей сомнения возникают. Хотят они, не хотят. Может быть, у них сложные семейные отношения, может быть, там прописано 250 человек и попробуй докажи, что не все, прописанные на вашей жилплощади имеют право на приватизацию. Жизненные ситуации бывают разные. Я в этом отношении отношусь спокойно. Е.Канакова ― Но бесплатный сыр только в мышеловке, Сергей Владимирович. С.Алексашенко ― Екатерина, очень хорошо известно, что любая собственность создает вам жизненные проблемы. Вот если у вас что-то появляется в собственности — квартира, машина, земельный участок – у вас тут же возникают проблемы: вам нужно платить налоги, вам нужно проходить технический осмотр с машиной, нужно ее регистрировать, в ГАИ приходить, и так далее. Почему бесплатно? Люди берут осознанно на себя решение каких-то проблем. Почему вы хотите запретить им думать? Ну, думают они 20 лет. Кто-то думает 20 секунд, кто-то думает 20 лет. В чем проблема? Я.Широков ― То есть то, что будет бессрочная бесплатная приватизация, это только благо? Никакого подвоха. С.Алексашенко ― Я считаю, что это нормальное решение. Приняли один раз… Я считаю, что парламент должен защищать интересы простых россиян, даже если они тугодумы. Правда? Е.Канакова ― Хочу перейти немного к другой теме. Минэкономразвития предлагает компенсировать операторам связи расходы на выполнение расхода «закона Яровой». Вот компенсировать расходы за чей счет будут? С.Алексашенко ― Вынужден вас огорчить, Екатерина, все расходы компенсируются за ваш, Якова, мой счет, наших радиослушателей. То есть любые государственные расходы – это налоги, которые платит в конечном итоге население. Или повышение тарифов, на которое антимонопольная служба посмотрит сквозь пальцы. Знаете, как у многих авиакомпаний в билетах есть такая позиция: «топливный сбор». Вот у операторов связи появиться позиция: на выполнение «закона Яровой». То есть вы платите 250 рублей в месяц за услуги связи. А у вас появляется: а еще 150 рублей на выполнение «закона Яровой». И всё. Это будет некая такая минимальная планка как минимальная цена на водку, ниже которой тариф оператора сотовой связи опуститься не сможет. За ваши деньги все, что вы изволите, госпожа Яровая. То есть все ваши хотелки население будет готово оплатить с превеликой радостью. Я.Широков ― Хорошо бы, чтобы население понимало, за что оно платит и кто в этом виноват. А то опять скажут, что Обама наследил С.Алексашенко ― Конечно, Обама напоследок… Е.Канакова ― Нет, уже не Обама… С.Алексашенко ― Но »закон Яровой» принят при Обаме. Конечно, это же он профинансировал принятие этого закона. Я, к сожалению, боюсь, что такая прямая строчка для выполнения «закона Яровой», конечно же, не появится ни в одном тарифном плане наших российских операторов связи. Это будет сделано какими-нибудь кривыми путями. И объяснить нашим гражданам, что это все за их счет, будет непросто. Когда-нибудь они это поймут. Я.Широков ― Не могу не спросить. Наталья Павловна из Москвы — прямо крик души – пишет: «Деньги сейчас в одном из банков. Остались дочка с двумя внуками. Накопили на будущую учебу, боимся остаться без штанов». Просят совета, куда можно положить вклад на год. С.Алексашенко ― В банк. Я.Широков ― А какой? С.Алексашенко ― Наталья Павловна, послушайте, если у вас вклад меньше, чем 1миллион 400 тысяч рублей, то ваши вклады гарантированы государством. И, мне кажется, что беспокоиться нечего. Вот в банк, а не в банку стеклянную: разбиться может, деньги порежутся, еще что-нибудь, мыши съедят… Е.Канакова ― То есть любой банк. Я.Широков ― Я понимаю, который в АСВ состоит, конечно же? С.Алексашенко ― Который входит в систему страхования вкладов. Там практически все банки… единицы, наверное, которые работают с деньгами населения, которые не участвуют в системе страхования вкладов. Зависит от суммы вкладов. Конечно, если у вас там миллион долларов, то нужно как-то по-другому думать и по-другому относиться. Понятно, что никогда гарантии на такую сумму распространяться не будут. Но если в пределах 1 400 тысяч рублей – ваш вклад гарантирован практически в любом государственно банке. Я.Широков ― В общем, резюмируя – просто мы прошлые разы это обсуждали, — дорогая Наталья Павловна, бейте свои суммы на миллион 400 и кладите в разные банки, которые предлагают хорошие проценты. С.Алексашенко ― Если у вас не миллиард 400 миллионов, чтобы было тысяча вкладов — вы просто устанете ими управлять. Я.Широков ― Ну, и главное, проверяйте, чтобы состоял в АСВ. Как вы объясните эту начавшуюся чехарду с губернаторами? Уже второй полетел сегодня. С.Алексашенко ― А почему чехарду, Яков? Я.Широков ― Мне просто хочется красиво называть. С.Алексашенко ― Слушайте, это абсолютно рутинный процесс. Происходит каждый день, собственно, начиная с 2004 года, когда Кремль получил право назначения губернаторов. И эта политика используется исключительно для того, чтобы на губернаторских постах стояли люди абсолютно подконтрольные, абсолютно управляемые, висящие на крючке, не проявляющие никакой самостоятельности, не имеющие никаких политических взглядов, не отвечающие никаким образом перед населением, а отвечающие только перед Кремлем, то, собственно говоря, каждый год у нас второе воскресенье сентября губернаторские выборы. Во-первых, там есть правила 100 дней, трех месяцев, что нельзя менять губернатора, он не имеет право идти на выборы, потому что выборы назначаются за 90 дней до дня голосования. Соответственно, новому исполняющему обязанности губернатора дается время на раскрутку в общественном мнении, на то, чтобы познакомится с местными элитами. Тем более, что были случаи, когда Кремль неудачно выбирал губернаторов. Вот выберет губернатора, а он через пару месяцев говорит: «Слушайте, не могу, не моя работа». Собственно говоря, поэтому делается с каким-то запасом, особенно в сложных регионах. Чего греха таить, Пермский регион, он непростой, там слишком много интересов, там слишком много игроков политических, бизнес-игроков. И последний губернатор, который только что ушел Басаргин, ставленник из Москвы, он оказался просто не в состоянии выстроить нормальные отношения с местными элитами. Я.Широков ― НРЗБ Черкунова. С.Алексашенко ― И Черкунов, а до Черкунова был Трутнев. На самом деле, оба губернатора были достаточно сильные, достаточно яркие. К ним можно свои претензии предъявлять. Я обоих знаю, с обоими общался, и могу сказать, что это были одни из лучших представителей губернаторского корпуса. То есть, действительно, были люди, которые были самостоятельные, у которых была своя позиция, свое мышление, свой взгляд на жизнь, которые умели договариваться. Поэтому назначили слабого человека в смысле по выстраиванию отношений, думали, что в Пермской области можно… приехал командир, как медведь на воеводстве и построил всю деревню, которая строем стала за ним ходить. Выяснилось, что не так. Поэтому, конечно, исполняющему обязанности пермского губернатора понадобится больше времени, чтобы подготовиться к выборам. То же самое Бурятия. Хотя она далеко от Москвы, но, в общем, регион сильно дотационный, регион непростой. Потому что, как решать экономические, социальные проблемы в регионе, не очень хорошо понятно. Регион, зависящий от московских денег, от федерального бюджета. Дальше, кто по списку у нас там? Свердловская область и так далее… На самом деле, везде, где речь идет о досрочной смене губернаторов с запасом, они для Кремля не сильно простые. Нормальная рутинная работа подготовки к выборам в сентябре этого года. Я.Широков ― Кстати, интересный момент, я просто обратил внимание, что если мы прошлым летом осенью наблюдали, что в губернаторы приходят, скажем, из охраны президента, то сейчас, смотрите, уже второй замминистра пошел. На что надеется Кремль? С.Алексашенко ― Кремль ищет все, что у него есть под рукой. Я.Широков ― То есть это говорит о кадровом голоде все-таки? С.Алексашенко: Трамп может предлагать свои инициативы, работать с конгрессом, но решающее слово за конгрессом С.Алексашенко ― Понимаете, это не то чтобы кадровый голод. В какой-то момент, когда назначались люди из службы охраны президента, из Федеральной службы охраны, то было понятно, что решение принимал лично президент. То есть кого знает, того назначает. Когда назначается замминистра, когда назначается директор департамента московского правительства, понятно, что вряд ли президент доходит до этого вопроса лично, и решается на каком-то более низком уровне. Я.Широков ― У Решетникова хотя бы местные корни в Перми. С.Алексашенко ― Слушайте, из Перми столько людей в Москве живет, правда? Я не могу сказать, что господин Решетников на должности директора департамента экономической политики Москвы как-то себя сильно проявил, что он какими-то фантастическими успехами может похвастаться. Просто да, галочка – пермский, вроде как ситуацию должен знать. Наверное, я думаю, что это был один из уроков, который после Басаргина, что в Пермь нужно назначать местного, не нужно присылать варяга. Мне кажется, что это просто говорит о том, что решение по кандидатуре исполняющего обязанности губернатора Пермского края принимал не президент Путин. Было бы странно: сидит Кириенко с Медведевым и обсуждают, кого бы из охранников Путина назначить в Пермь. Я думаю, что Владимир Владимирович бы сильно удивился: «Ребята, куда не на свою поляну лезете?» Е.Канакова ― Искандер из Казани спрашивает, можно ли доверять кредитно-потребительским кооперативам? Они предлагают 15% годовых на 3-4 месяца. С.Алексашенко ― Я так понимаю, что в кредит вам предлагают. Или в депозит? Е.Канакова ― Да, в кредит. С.Алексашенко ― Искандер, тогда вы должны думать, доверяете ли вы себе, сможете ли вы вернуть кредит под 15% годовых. Хорошо проверьте: годовых, а не месячных? Если вам дают кредит, наверное, можно доверять. Я.Широков ― Напоминаю, это программа «Персонально ваш». И сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Услышимся через несколько минут. НОВОСТИ Е.Канакова ― 15 часов и 35 минут в Москве. Продолжается программа «Персонально ваш». С вами Яков Широков и Екатерина Канакова и сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Я.Широков ― Да, нас тут пермяки забомбили. Правильно, говорят, произносить: Перьмь. С.Алексашенко ― Перьмь. Будем стараться. Хорошо. Нужно тогда в правила русского языка ввести изменения и начать писать мягкий знак, потому что, извините, Пермь. Я думаю, что ни один иностранец так произнести не сможет, потому что два мягких звука подряд – это какое-то убийство. Я.Широков ― Ни один иностранец не прочтет правильно слово «шиншилла», написанное от руки. Владимир из Татарстана, наш постоянный, я бы сказал, даже закадычный слушатель спрашивает – его всё беспокоит: — что с ценами будет, если рубль все-таки на 10% девальвируют. Вот скажите Владимиру, что будет. С.Алексашенко ― Владимир, цена на импортные товары вырастут в течение полугода на 1%. А цены на российские товары похожие, которые можно как-то сравнить, вырастут на 2, на 3 десятых процента. В общем, не смертельно. Вряд ли жизнь перевернется и Земля остановится. Е.Канакова ― Коль вы заговорили о российском производстве уже и о российских продуктах, доля российских сыров в магазинах достигла 70%. Это считается, что российские производители успешно заменили иностранных? С.Алексашенко ― Это означает, что российские граждане, российские потребители импортных сыров стали есть российские сырные продукты, и, на самом деле, нанесли сильный удар по своему здоровью, потому что пальмовое масло в таких количествах явно не идет на пользу. К сожалению, Росстат не дает статистики отдельно по сырам и сырным продуктам, он их объединяет в одну кучу. Но из того, что я видел на российских прилавках, мне кажется, что количество сырного продукта, оно превышает все разумные пределы. Я.Широков ― Да, это как в анекдоте про пионера и бабушку с дедушкой: «Я же тебе говорил, что полная гадость, а ты: Сырный продукт, российский производитель…». Кстати, а как вы оцениваете, действительно ли, 7,5 миллиардов рублей стоил поход нашего крейсера «Адмирал Кузнецов» к Сирии или гораздо больше? С.Алексашенко ― Там, на самом деле, дана вилка от 7,5 до 10 миллиардов. И в этих затратах основная часть – это стоимость двух российских истребителей, которые были потеряны, которые разбились. Сказать столько или не столько… Ну, у нас все финансовые характеристики, все расходы Министерства обороны, они засекречены, поэтому, я думаю, что диапазон от 7,5 до 10 миллиардов соответствует действительности. В какой сторону? Ну, не знаю. Похоже на правду. Я посмотрел, как люди считали. В общем, особо придраться не к чему. Вопрос: знаете ли вы эти позиции или не знаете, знаете вы, за какие деньги закупает Минобороны МиГ 29 или вы этого не знаете. Я.Широков ― А вы, как человек, который смотрит наверняка американские новостные телеканалы, там как-то отобразился этот поход крейсера? С.Алексашенко ― Про наш «Адмирал Кузнецов» в самом начале, когда он застилая дымом Атлантику и проливы, прошел вокруг Европы, там пару раз показали его фотографию. И один раз я видел сообщение о том, что российский истребитель разбился при заходе на посадку. Вот, собственно, и всё. Вообще, как-то российская военная операция… интерес к анализу российской военной операции в Сирии очень маленький. В профессиональный сообществах, в профессиональных дискуссионных клубах, в исследовательских институтах об этом идет речь. А для широкого пользователя, для общественного мнения – ни на экранах телевизоров, ни в газетах об этом много не пишут. Неинтересная тема, потому что ничего нового военная российская тактика в Сирии не принесла. Ковровые бомбардировки в Америке хорошо известны со времен Вьетнама конца 60-х, начала 70-х годов. Каких-то тактических успехов, стратегических успехов российская военная группировка добиться не смогла. Пальмиру взяли – Пальмиру отдали. Зато взяли Алеппо после долгих бомбардировок. То есть анализировать по большому счету нечего. С.Алексашенко: Было, что Кремль неудачно выбирал губернаторов. Выберет, а он потом: «Слушайте, не могу, не моя работа» Е.Канакова ― Сергей Владимирович, вопрос от слушателя: «Не кажется ли вам, что решение Архангельского суда оштрафовать заключенного за ущерб от его собственной голодовки смахивает на анекдот?» С.Алексашенко ― Это единственное судебное решение, которое смахивает на анекдот или мы сейчас вообще по всем анекдотам пройдемся и будем вспоминать все решения, начиная от дела «Кировлеса»? Нет, начинать надо с дела ЮКОСа, где сначала Ходоровский с Лебедевым сначала не заплатили налоги, а потом выяснилось, что всю нефть, с которой они не заплатили налоги, они украли. Я.Широков ― И что можно два раза составом с нефтью Землю опоясать. С.Алексашенко ― Или дело «Кировлеса» или «Почта России», по которому сидит Олег Навальный. Мне кажется, что это не вопрос анекдота, это вопрос горьких слез, которые должны литься из глаз российских граждан, которые хоть немного думают о том, что происходит в стране. То есть российские суды… я не могу даже сказать, они оторваны от жизни — они принимают абсолютно политизированные решение в интересах – в деле ЮКОСа, в деле Ходорковского, Лебедева — в интересах Кремля, в деле Навального – в интересах Кремля, а в деле архангельского заключенного – в интересах администрации колонии. На самом деле, выясняется, что российским судом административно можно управлять с любого уровня, и суд не проявляет ни малейших попыток сопротивляться административному давлению. Это означает, что защита прав каждого гражданина Российской Федерации, она отсутствует, и об этом нужно думать, об этом нужно помнить а не относиться к этому случаю, как к анекдоту. Потому что, знаете, как от сумы и от тюрьмы не зарекайся. И через какое-то время по какому-то случайному основанию вы можете оказаться в зале суда на скамье подсудимых. Е.Канакова ― Вы цитируете собственный блог, который, кстати, у нас на сайте: «Хочется плакать…». С.Алексашенко ― Екатерина, к сожалению, эта история, про которую я написал, она просто выходит за пределы разумного. Я привел там диалог с судьей, которая спрашивает бухгалтера, который НРЗБ все операции компании: «А вы сами депозит видели?» Вот как она себе это может представлять, судья, задающий такой вопрос? Как можно увидеть депозит, который безналичным переводом поступил на счета компании и точно так же безналичным образом ушел со счетов компании. Мне кажется, что это вообще человеку задает вопрос, не понимая, что за положительный ответ на этот вопрос нужно вручать Нобелевскую премию по физике, потому что человек в состоянии увидеть электрические сигналы, идущие по проводам. И мне кажется, что люди, которые говорят, что это анекдот, они не очень хорошо понимают, о чем идет речь. Я.Широков ― Я помню прекрасно, на втором процессе по ЮКОСу, когда следователь переводил Виктория Роут, как «улица Победы». С.Алексашенко ― Ну, например, так. Яков, если бы этим все заканчивалось. Если бы он только переводил название улицы дословно, это было бы самой маленькой проблемой российских следователей и российской судебной системы. Речь идет о другом. Он вообще принимают решения, пишут обвинения, не понимая, как устроена жизнь. То есть люди живут в каком-то непонятном мире. Я.Широков ― Я хотел примечание вставить, что это не простой архангельский заключенный, а это журналист Креков, который долгое время, как мы знаем из публикаций «Медиазоны» не замечал, что его публикации не устраивают власти перед тем, как его осудили. То есть это не простой заключенный и его дело, его история со штрафом, это одна из тех история, которая все-таки немножко выделяется так же, как история с Дадиным, например. С.Алексашенко ― Яков, знаете, конечно, она выделяется, конечно, журналист, тем более, занимающий критическую позицию… Да почему критическую? Журналист описывает то, что происходит. Он исследует факты и рассказывает о том, что происходит в Российской Федерации, в том числе, в зонах для заключенных: какие там правила, какие там порядки, как там люди живут. Они даже государственную тайну не выдают. Вот журналист профессионально относится к своей работе. Ильдар Дадин выходит одиночные пикеты, или Марк Гальперин выходит на одиночные пикеты – и человека сажают в тюрьму за эту. Просто, мне кажется, что был бы человек, а дело найдется. Не нужно об этом забывать, что для российской судебной системы не очень важно, в чем вас обвиняют. Вот вы кому-то перешли дорогу, вы кому-то помешали: местным властям, региональным властям, руководству колонии, Кремлю помешали, московскому мэру помешали: перешли дорогу в неположенном месте – перед его кортежем. Не знаю, кому-то помешали. Кому-то вы испортили настроение с утра, и вы за это можете сесть в тюрьму, при том, что вы не совершали никакого преступления. Вот проще всего сказать, что журналисту мстят. Да, верно журналисту мстят. Но помните фразу: «Когда пришли за евреями, я молчал. Когда пришли за коммунистами, я молчал, а когда пришли за мной, оказалось, что и некому было сказать». Это то же самое. Пришли за Ходорковским – молчали. Пришли за Навальным – молчали. Пришли за Дадиным – молчали. Пришли за журналистом – все молчали. Ребята, завтра вы будете на этом месте. Я.Широков ― Кстати, завтра мы ждем приговора по делу «Кировлеса». Вот ваши ожидания, что там будет? С.Алексашенко: Начинать надо с дела ЮКОСа, где Ходоровский и Лебедев не заплатили налоги, всю нефть они украли С.Алексашенко ― Яков, я думаю, что с точки зрения Кремля будет исторически справедливо, если Кировский суд подтвердит свой приговор, просто подтвердит. Вот ЕСПЧ попросил нас отменить приговор — мы его отменили, отправили на новое рассмотрели. Рассмотрели – тот же самый приговор. Абсолютно циничное действие, которое, собственно, ничего по большому счету не меняет, возвращая ситуацию в то состояние, какой она была на 1 июля прошлого года до того, как Верховный суд отменил решение ЕСПЧ. Навальный будет на свободе. У Навального будет ограничение на право быть избираемым, быть кандидатом на любых выборах. И всё. Навальный подаст очередной иск в ЕСПЧ, в очередной раз его выиграет. В очередной раз Верховный суд рассмотрит, отменит, отправит в Кировский суд. У нас будет 2-е, 3-е, 4-е, 5-е… 28-е дело «Кировлеса». Е.Канакова ― Сергей Владимирович, вопрос от слушателей. Виталий Авилов спрашивает: «Сколько стоит для бюджета война в Донбассе и почему об этом не говорится?». С.Алексашенко ― Хороший вопрос. Потому что там войны никакой нет, как они сами говорят. Их там нет и российская армия там не присутствует. И, соответственно, МЧС, видимо, все свои гуманитарные караваны отправляет туда… с неба падает манна небесная. И, в общем, все, что туда отправляется, не стоит ничего российскому бюджету. Российская власть не хочет обсуждать войну, она не хочет обсуждать свое участие в конфликте на востоке Украины, не хочет нести ответственность. А как можно обсуждать, сколько стоит война для российского бюджета, если российские власти там не участвуют. А вопрос о бюджете МЧС, он засекречен то же самое. Мы не знаем, сколько туда поставляется, чего туда поставляется, откуда они берутся. Если журналисты зададут вопрос сотрудникам МЧС, видимо, они получат ответ: «Знаете, это нам все граждане приносят, а мы просто в больших, промышленных масштабах солярку поставляем на деньги, собранные российскими гражданами». По оценкам различных экспертов война в Донбассе стоит российскому бюджету, Российской Федерации где-то от 1,5 до 2-х миллиардов долларов в год. Я.Широков – А Ввп ― это сколько? С.Алексашенко ― Скажем так, одна десятая процента российского ВВП. Наш ВВП где-то 1 триллион 300 миллиардов, чуть больше. Для простоты – одна десятая процента. Е.Канакова ― Вопрос от этого же слушателя, от Виталия Авилова: «Почему Кремль заметает дело о крушении самолета в Сочи под стол?» Видимо, по той же самой причине, по которой не оглашает, сколько стоит война в Донбассе, правильно? С.Алексашенко ― Нет, Екатерина, я здесь как-то прочитал последнее время, что пишется на эту тему. Мне кажется, что эксперты пока не могут однозначно прийти к выводу, что случилось с Ту-154. То есть, знаете, предпоследний шаг понятен, что были в неправильном положении закрылки, а почему они оказались в неправильном положении? Либо пилоты что-то сделали неправильно, либо какие-то элементы оказались технически неисправны. Этот сюжет пока не исследован. Мне кажется, что там идет какая-то большая работа… Нужно же отдать должное, Министерство обороны впервые, наверное, на моей памяти отказалась от ведомственного расследования катастрофы и привлекло специалистов Государственного авиационного комитета, которые обладают большой экспертизой по исследованию катастроф гражданских самолетов. То есть, на самом деле, я бы подождал. Ведь исследование катастрофы самолета, оно строится не на высасывании фактов из пальцев и »альтернативных фактах» тем более; на исследовании остатков самолета, что там происходило. А здесь, когда все упало в море, то понятно, что у вас нет никаких шансов собрать все остатки самолета и, вообще, определить все технические компоненты. Я бы подождал. Мне кажется, что пока говорить о том, что идет замалчивание причин катастрофы, нет оснований. Я.Широков ― А вот такой вопрос: что у нас с Белоруссией происходит: ссоримся или пытаемся друг друга запугать? Развод — и тапочки по почте. С.Алексашенко: Бывает идеологическое сотрудничество: США и Великобритания. Но такие случаи очень-очень редкие С.Алексашенко ― Нет. Мы торгуемся. Мы торгуемся или, скажем так: Российская Федерация, Кремль пытается стоять на жесткой позиции и говорить: «Я в доме хозяин. Кто платит деньги, тот заказывает музыку», Белоруссия говорит: «А мы, вообще говоря, ваших денег и не очень хотели. Мы попробуем найти денег в другом месте, если вы нам их не дадите на наших условиях». Как говорится, каждая из сторон готова к компромиссу, но на своих условиях. Идет торговля: сколько стоит лояльность Белоруссии… За союзничество надо платить, союзникам надо платить деньги. В политике бывает идеологическое сотрудничество: США и Великобритания. На самом деле, там уже после Второй мировой войны выстроилась такая ось, партнерство идеологическое, но такие случаи очень-очень редкие. Потому что, скажем, Североатлантический союз НАТО – казалось бы идеологическое партнерство. Но мы очень хорошо понимаем, что бюджет НАТО перекошен в значительной части в сторону расходов США, то есть они платят за обеспечение безопасности Европы и этим в значительной мере обеспечивают себе политические позиции, защищая Европу от потенциальных нападений. То же самое и Россия. Россия за своих союзников должна платить. Если у нас союзником является Армения, то Армения получает дешевый газ. Если Киргизия, то Киргизия получает деньги за то, чтобы она отказалась от предоставления своего аэродрома для американских воздушных сил. Белоруссия долги годы получала деньги на поставках российской нефти и на поставках газа по практически внутренним российским ценам и по ценам, которые существенно ниже, чем цены на газ для Украины, для восточно-европейских стран. Но денег нет – выяснилось неожиданно. И России хочется провести очередной раунд торговли и поговорить, а стоит ли столько давать денег Белоруссии или можно как-то без этого обойтись. Я.Широков ― Вопрос вслед: по ваше оценке, кто выиграет, Белоруссия или Россия, кто кого додавит? С.Алексашенко ― Яков, я не думаю, что нужно ставить правильно вопрос, кто кого додавит. Стороны договорятся. Ведь, в конце концов, нельзя сказать, что Белоруссии Запад, Восточная Европа, Евросоюз прямо с распростертыми объятиями говорят: «Приходите к нам. Вот мы проведем сейчас саммит НАТО, саммит Евросоюза, откроем вам зеленую улицу, и вы к нам, пожалуйста, что называется, через 2 года вступайте. Еще МВФ вам даст какие-то деньги большие». Ну, потому что и экономическая политика в Белоруссии, и политические взгляды белорусского президента, они как-то не соответствуют тому, за что готовы давать деньги. Е.Канакова ― Спасибо больше, Сергей Владимирович, извините… Это была программа «Персонально ваш». С вами были Яков Широков, Екатерина Канакова и экономист Сергей Алексашенко, с которым услышимся через неделю. Ну, а мы к вам вернемся через несколько минут.

Ссылка на источник