О. Журавлева ― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». У нас в гостях журналист Юрий Сапрыкин. Здравствуйте. Ю. Сапрыкин ― Здравствуйте. О. Журавлева ― У нас как-то день ото дня все веселее и чудеснее мы живем. И опять появляются сообщения о доброте прокуратуры. И о том, что дело Евгении Чудновец тоже может прийти к финалу. Ю. Сапрыкин ― Добро должно быть со следаками, так сказать. О. Журавлева ― Да. Совершенно верно. Но это уже далеко не первый случай, хотя их могло быть, наверное, больше. Когда суд вынес приговор, как теперь выясняется, совершенно на пустом месте. А что должно последовать в идеале. Вот общественное давление было по тому или другому поводу. А суды должны получать тоже какие-то последствия, если они выносят такие приговоры. Судьи. Ю. Сапрыкин ― Смотрите, мне было бы очень легко сейчас сказать, что это действительно приговор, который взят абсолютно с потолка, из ниоткуда. Это какой-то сбой системы, ужасное зверство и показательный процесс. Но в общем, давайте здесь будем честны друг с другом. Приговор Чудновец при всей своей ужасности далеко не единственный приговор за какие-то перепосты Вконтакте. И остальные подобного рода дела не менее идиотские. Здесь мы просто видим какой-то вопиющий случай, потому что это женщина. Потому что она перепостила не просто дурацкую картинку, а видео, где избивают ребенка. Потому что у нее самой дети, потому что она воспитательница. Вот весь комплекс этих обстоятельств заставляет нас как недавно Роман Попков обозреватель «Открытой России» вспоминал про такую старую обложку журнала «Большой город» — «Удивляйтесь, когда вас унижают». Вот этот комплекс обстоятельств заставляет нас удивляться, что этого человека до такой степени унижают. Но, формально говоря, это ничем не отличается от других таких же приговоров за перепосты. Или за то, что у тебя в аудиозаписях нашли какую-то экстремистскую песню, которую признали экстремистской. Или за картинку, которая оскорбляет чувства верующих. О. Журавлева ― Или за фото голого ребенка на горшке. Ю. Сапрыкин ― Такого я не помню, но могло бы быть. Вот мне кажется, что виноваты здесь не судьи, а виновата вся законодательная и правоприменительная система, которая ставит вопрос таким образом, которая лезет в это личное информационное пространство, где правила еще не установлены, и устанавливает их наиболее глупым и бесчеловечным образом. Дальше люди на местах, как правило, это как мы видим это же не московские дела, в Москве не судят за перепосты Вконтакте. Это все какие-то перегибы на местах. Какие-то инициативы людей, которым явно нужно просто закрывать план по раскрываемости преступлений, поэтому они просто хватают первых попавшихся людей за первую попавшуюся картинку, которую они находят в аккаунте. Бесчеловечен не судья, который вынес приговор Чудновец, хотя да, надо было думать головой и смотреть, наверное, на все обстоятельства. Бесчеловечна сама система, которая ради того, чтобы оправдать свое существование, чтобы оправдать свои зарплаты, должности, чины занимается вот такого рода глупостями. И такого рода мерзостями. Что нужно делать в идеале с конкретным судьей я не знаю. Потому что проблема по-моему не в конкретном судье. Что нужно делать с Чудновец, если ее я надеюсь, отпустят как можно скорее. По-моему, и в идеале и в реальности перед ней нужно невероятно всем извиниться. Всем, кто причастен к этому делу. Неплохо бы еще заплатить компенсацию за моральный ущерб или подать ей в суд и присудить эту компенсацию. Потому что ну так с людьми нельзя. Так нельзя. Каким бы ни был закон и простите, помимо приговора над ней какие-то измывательства постоянные происходят, то карцер, то то, то это. Просто совершенно отравительная история со всех сторон. Ю.Сапрыкин: Бесчеловечен не судья, который вынес приговор Чудновец. Бесчеловечна система,которая занимается мерзостями О. Журавлева ― Ну вот с Дадиным история не менее показательная. Скажите, пожалуйста, а почему же все-таки отыграла назад эта машина. Как вам кажется, есть тут причина. Ю. Сапрыкин ― У меня есть единственное объяснение, которое заключается в том, что как бы сказать, вот есть такое популярное мнение, что вот давайте уже сейчас скорее режим проявит свою кровавую сущность и тогда все попадает и наконец будет понятно, что под маской этого… О. Журавлева ― Овцы таился лев. Ю. Сапрыкин ― Гибридного режима таился какой-то настоящий Сталин вперемешку с графом Дракулой. Я совершенно не сторонник этой позиции и мне кажется, что если на данном историческом отрезке система по каким-то своим причинам вдруг решает показать, что в общем, да, она сильна и строга со своими противниками, но не до глупостей и не до маразма. То это надо приветствовать. Мне кажется, что по каким-то внутренним причинам на этом историческом отрезке системе понадобилось продемонстрировать, что да, вы знаете, мы, в общем, не очень готовы разрешать массовые акции протеста или вообще поощрять подобного рода уличную политическую деятельность. Но вот сажать человека за то, что он вышел постоять с плакатиком и потом его еще и пытать в колонии и гонять его с одного конца страны на другой и все это сопровождается страшным публичным скандалом и еще делать вид, что все в порядке. Вот до такой степени маразма, наверное, доводить дело уже нельзя. И если это действительно так, а другой гипотезы у меня нет, то я этот откат в сторону как бы какого-то разума, человечности и следования букве закона, безусловно, приветствую. А также хотелось бы сказать отдельное спасибо всем, кто придал этому делу публичность. Потому что действительно я совершенно уверен, что в случае с Дадиным ничего бы не было, если бы вокруг этого не поднялся такой шум. Если бы не было публикаций на Медузе, если бы не было дальнейших расследований, которые проводились и Медузой, и »Новой газетой», и много кем по поводу пыток в колониях. Если бы людей это до такой степени не тронуло и не вызвало бы такой резонанс, да, досидел бы несчастный Дадин до конца и получил бы еще кучу синяков и неприятностей на свою голову. Так что спасибо всем, кто привлекал к этому внимание. И кто таким образом на эту историю реагировал. О. Журавлева ― А кроме привлечения внимания, к Чудновец ведь тоже было внимание привлечено. Что еще может сработать. В борьбе с маразмом. Ю. Сапрыкин ― Как мы прекрасно знаем, привлечение внимания не всегда срабатывает. Иногда оно оказывает наоборот медвежью услугу тем людям, которые находятся под какими-то неправедными следствиями и судами. О. Журавлева ― А как можно угадать, как будет двигаться эта машина. Ю. Сапрыкин ― Никак нельзя угадать. Как велит совесть, так и надо поступать видимо. Потому что да, есть популярная теория, что, например, в деле «Pussy Riot» весь шум вокруг него страшно девушкам повредил. Если бы не было стояния у суда и писем Маккартни и акции Мадонны, то их бы по-тихому отпустили. Но а тут нельзя же прогибаться. Пришлось их сажать. Но при этом я стоял у суда и честно я бы, наверное, жалел, если бы меня там не было. О том, что я там был, я совершенно не жалею. Ю.Сапрыкин: Перед Чудновец нужно невероятно всем извиниться. Всем, кто причастен к этому делу О. Журавлева ― Юрий Сапрыкин, журналист, который был в том числе и там, со своим особым мнением. Мы вернемся после небольшого перерыва. РЕКЛАМА О. Журавлева ― И снова с вами программа «Особое мнение». И вот Наталья из Москвы по поводу этих последних историй пишет: «За освобождением Дадина Кремль преследует какую-то конкретную цель, дать сигнал о смягчении режима, о том, что можно выходить на улицу – невероятно. Может быть, таким образом Кремль хочет снять все вопросы по допуске Навального на выборы». Ну много можно всяких интересных вещей придумать. Ю. Сапрыкин ― Мне кажется, если этот поступок можно интерпретировать 10-20 или 150-ю различными способами, то это не совсем конкретная цель. Это скорее мы сидим и пытаемся угадать, вот к нам пришел какой-то сигнал с экзопланеты, в соседней звездной системе. Мы пытаемся понять, это что, это какая-то рентгеновская вспышка или это внеземной разум нам сигналы подает. Или это просто помехи или это случайно произошло или это нам внеземной разум что-то там подает. С этой историей абсолютно также. Отпустили Дадина, слава тебе, господи. Я правда ужасно рад, что эта история закончилась. Пусть поздно, пусть после мучений, пережитых Дадиным, но что она закончилась таким образом. Но сейчас гадать, что она значит… О. Журавлева ― Давайте про уличные протесты. Ю. Сапрыкин ― Давайте. О. Журавлева ― И даже необязательно протесты, а уличную активность. Потому что у нас есть разная активность, есть например, Исаакий, это отдельная совершенно песня. А есть Марш памяти Немцова. И, кстати говоря, все, что вообще связано с Немцовым, в том числе и фильм, который где-то показывают, где-то не показывают, где-то показывают из-под полы, где-то придумывают какие-то причины. И кстати акции памяти Немцова один из вариантов – купи себе ограждение, например, был предложен. Ю. Сапрыкин ― Это нижняя, это, конечно, специальная история. Все, что связано с Немцовым и с его памятью и с акциями в его честь, все особенно как-то болезненно происходит. О. Журавлева ― В Москве и Санкт-Петербурге тоже никто не предлагает с утра до вечера вспоминать Немцова. И тоже есть какая-то реакция. Здесь как вы считаете, чего власти хотят на самом деле. Чтобы никто не вышел на этот марш, чтобы фильм никто не видел, чтобы все забыли, наконец, про него. Ю. Сапрыкин ― Нет, я думаю, что у властей никакого зверского злонамеренного плана на эту тему нет. Фильм получил прокатное удостоверение и я очень этому рад, и фильм показывается в нескольких городах. Я хорошо знаю, что Михаил Фишман мой коллега и один из авторов этого фильма просто уехал сейчас на несколько дней по стране представлять этот фильм в разных городах. Это конечно не широкие плакаты, не фильм «Росомаха-3″, но практически в каждом большом городе тот, кто его захочет, я думаю, увидит. И через несколько месяцев дай бог, тот, кто захочет, увидит его в Интернете. Фильм замечательный совершенно. Всем страшно советую. Я в понедельник надеюсь еще раз посмотреть его в кинотеатре «Пионер». О. Журавлева ― Что касается шествий, они пугают просто, потому что на улице это всегда страшно… Ю. Сапрыкин ― Что касается шествий, то они не то чтобы пугают, но мы прекрасно понимаем, что власти не любят это дело. И каким бы ни был повод, они всегда ставят палки в колеса. У меня, правда, уже не то чтобы дежавю, но какой-то привычный жанр, что мы сидим в этой студии и обсуждаем, почему по какому-то очередному шествию или акции не согласуют тот маршрут, по которому организаторы хотели пройти. Ну потому что, потому что таковы правила игры, к сожалению, сейчас. Если ты хочешь, допустим, пройти по Северному Бутово, тебя пошлют в Южное. Если ты хочешь заявить 20 человек, тебе согласуют 10. Это немножко такой абсурдный кафкианский мир, но он таков. И мы прекрасно это понимаем. И, к сожалению, даже годовщина убийства всенародного известного политика эти правила не меняет. Ю.Сапрыкин: Если бы людей это до такой степени не тронуло и не вызвало бы такой резонанс, досидел бы Дадин до конца О. Журавлева ― А может быть именно эта годовщина… Ю. Сапрыкин ― Я не думаю, что правда у власти, если вообще представить себе, что существует одна большая власть, которая думает и действует одинаково. Что у нее есть какой-то коварный план относительно Немцова. По-моему, относительно Немцова все испытывают скорее какую-то неловкость, а на уровне каких-то отдельных частных лиц еще и временами вполне искреннее сочувствие. Но правила игры таковы, что нельзя просто взять и разрешить. О. Журавлева ― Даже табличку нельзя взять и разрешить. Даже цветы на мосту нельзя взять и разрешить. Ю. Сапрыкин ― Заметьте, что цветы-то лежат. И два года прошло, а цветы лежат. О. Журавлева ― Невероятное упорство тех, кто их туда возвращал. Ю. Сапрыкин ― Это совершенно поразительный знак. Это значит, что, несмотря на все рассказы про то, что вот это какие-то предатели, которых никто не поддерживает и либералы, которые поураганили в 90-е и вся страна в едином порыве их ненавидит. Цветы лежат именно на месте убийства Немцова. Цветы лежат два года каждый день. Честно говоря, я пытался вспомнить на днях, где еще в Москве был такой стихийный народный мемориал. Была стена Цоя. Был, давайте опять же будем честны друг с другом, был мемориал рядом с Белым домом у стадиона «Красная Пресня» на месте трагических событий октября 1993-го. Немцов-мост это третье за последний, за всю постсоветскую историю случай, который я смог вспомнить. Абсолютно стихийный, вопреки всему, вопреки вот этим убираниям, разгоняниям, цветы лежат и будут лежать. О. Журавлева ― А почему это так? Ю. Сапрыкин ― Потому что я думаю, что среди тех, кто эти цветы приносит, может быть даже не сто процентов людей, которые осознанно поддерживают политическую линию, которую проводил Немцов… О. Журавлева ― То есть это не оппозиционеры. Ю. Сапрыкин ― …или стал бы голосовать за него на выборах. Просто народ не обманешь. Если есть такая вопиющая несправедливость, если человека яркого живого смелого подстрелили выстрелом в спину во цвете лет, то он герой. Он герой. Как бы там ни было. И он заслуживает памяти, того, чтобы эта память тем или иным образом была увековечена. И я уверен, что и табличка будет. Когда-нибудь на нашем веку еще будет. О. Журавлева ― Так уж получилось, что вы сказали про героя и вспомнилось сразу несколько последних событий. Но самое яркое, конечно, неправильная скорбь по Виталию Чуркину. Ю. Сапрыкин ― Ой, я это пропустил совсем. Все-таки жизнь вдали от фейсбука она немножко накладывает отпечаток… О. Журавлева ― Лишает полноты. Может быть с телевидением знакомы государственным. Ю.Сапрыкин: Все, что связано с Немцовым и с акциями в его честь, особенно как-то болезненно происходит Ю. Сапрыкин ― Тоже довольно поверхностно. Но неправильная скорбь тоже уже знакомый жанр. О. Журавлева ― Это уже торговая марка. Ю. Сапрыкин ― Мне нетрудно реконструировать ход событий по предыдущим подобным случаям. О. Журавлева ― Если вы не следите за фейсбуком, то например, неправильно скорбевший в прошлый раз Аркадий Бабченко предпочел пока побыть в Праге. Ю. Сапрыкин ― Я надеюсь, что все-таки причины этому скорее желание пожить в Праге, нежели какие-то объективно угрожающие репрессии. Хотя я прекрасно понимаю, что крови Аркадию попортили немало. О. Журавлева ― Просто как вот это потепление гаек как оно укладывается во все это. Когда Жириновский в думе говорит о том, что комиссия по этике должна рассмотреть этих неправильно скорбящих. Когда по телевидению рассказывают всякие мерзости про людей… Ю. Сапрыкин ― А кто в этот раз неправильно… О. Журавлева ― У нас Ксения Ларина в частности. Ю. Сапрыкин ― Да что вы говорите! О. Журавлева ― Да, вы не поверите. Ю. Сапрыкин ― Да что вы говорите. О. Журавлева ― Да. Ю. Сапрыкин ― Нам сейчас не надо на новости уходить? О. Журавлева ― Нам сейчас надо будет уходить на новости. Ю. Сапрыкин ― Потому что это долгий разговор. О. Журавлева ― Но вы должны этот момент зафиксировать. Есть немало уже таких случаев. Про неправильную скорбь мы поговорим в следующей части. Тем более что Юрий Сапрыкин не только журналист, но и человек с философским образованием. Он нам все расскажет, как есть. НОВОСТИ О. Журавлева ― И снова с вами программа «Особое мнение». Мы наконец добрались до неправильной скорби и тонких чувств. Тоже хочется понять, вообще как в каком обществе мы живем и какие есть правила игры. С одной стороны есть какие-то официальные лица, которые могут что попало говорить, начиная с того же Жириновского. С другой стороны есть те, кого нужно пожурить. Кстати, совсем недавно вот возникли противоречия между депутатом Федоровым и Киселевым, например. Милонова пожурили за то, что он что-то далеко слишком замахнулся. Ну и есть, конечно, традиционная травля каких-нибудь людей, которые в прошлом случае Бабченко и Божена Рынска неправильно высказались. Что это значит. Это чья вообще инициатива, откуда это берется. Это наша просто русская традиция. Ю.Сапрыкин: Про самолет мы ничего толком не знаем. А вот что написала Божена, что написал Бабченко… Ю. Сапрыкин ― Это не русская традиция, это не традиция вообще. Это мне кажется, что как раз какой-то феномен относительно новый и, кстати, не специфически российский. Хотя у нас все приобретает, как водится какой-то особенный размах и остроту. Это феномен, связанный с тем, что каждый из нас благодаря фейсбуку, твиттеру, Гуглу и всем этим прекрасным компаниям, получил трибуну такую же, как всегда была у Жириновского. Каждый из нас в каком-то смысле теперь вице-спикер и каждого примерно также слышно. И одновременно каждый из нас вдруг ощутил себя в некотором роде вот такой полицией нравов, которая может за этими высказываниями следить и налагать на их основании какие-то моральные санкции на людей. Это процесс, у которого нет какого-то начальника и нет модератора. Хотя, безусловно, он довольно успешно разгоняется СМИ. То есть я очень хорошо помню, как в день катастрофы самолета с ансамблем Александрова, я в какой-то момент полез на Лайф посмотреть, все-таки у них довольно оперативно появляются в таких случаях новости. Полез посмотреть, а чего там с катастрофой и обнаружил две публикации про самолет и четыре публикации про омерзительные поступки Божены Рынски в соцсетях. Я совершенно не понимал, что к чему. Но понял, что Божена что-то такое сделала, от чего она теперь главный враг. И обсуждаем мы уже не катастрофу самолета… О. Журавлева ― То есть уже неважно, почему упал самолет. Ю. Сапрыкин ― …а уже ее. Да. Этот процесс действительно довольно ловко модерируется. И позволяет уходить от сути дела, сути разговора на обсуждение штрих, на обсуждение порядком выше. На обсуждение обсуждающих. А это ужасно увлекательный процесс. Потому что про самолет мы до сих пор ничего толком не знаем. А вот свое мнение по поводу того, что написала Божена, что написал Бабченко, не знаю кто… О. Журавлева ― Сапрыкин например. Ю. Сапрыкин ― Кто угодно. Свое мнение по этому поводу может быть у каждого. Для этого не нужно быть Главной военной прокуратурой и Следственным комитетом. О. Журавлева ― Есть правильное мнение. Ю. Сапрыкин ― Нет, правильного мнения нет. Правильное мнение это опять же какое мнение правильное, а какое нет – этот критерий есть у каждого из нас в голове. И посредством такой коллективной работы мы очень часто, ведомые разными СМИ, пытаемся это мнение друг другу навязать. Да, а еще третий момент. Извините, что я совсем залез. Вы объявили, что я с философским образованием. Значит, мне надо как-то отрабатывать этот анонс. А еще третий момент, вот когда мы сидим наедине с фейсбуком, мы же не чувствуем, что мы такой вице-спикер и это публичная трибуна. Мы разговариваем как правило со своими друзьями. И то, что в обычном разговоре выглядело бы совершенно иначе из-за интонации, из-за мимики, из-за каких-то человеческих проявлений, нам-то кажется, что мы разговариваем с френдами по душам. Что нас никто особенно не видит. Это вдруг приобретает силу какого-то лозунга. Силу политического заявления. Да, действительно я могу в разговоре с друзьями что-то не то сказать про Чуркина. Даже не дожидаясь, когда пройдет 40 дней со дня его гибели. Но когда я это пишу в фейсбуке, вдруг оказывается, что это заявление и у этого заявления могут быть какие-то последствия. Кто-то меня за это осудит, кто-то поддержит. Вокруг этого начнется какой-то вихрь… Ю.Сапрыкин: Депутат Федоров делает все вместе со своим НОДом, чтобы мы на него обращали внимание. Ему от этого хорошо О. Журавлева ― И в результате Сапрыкин на вокзале с чемоданами с выпученными глазами. Ю. Сапрыкин ― Или у меня под окном стоит подъемный кран и мне лепят фотографии погибших на стекло, а все это еще снимает какой-то там Лайфньюс с соседней крыши. О. Журавлева ― Объясните мне другую штуку… Ю. Сапрыкин ― Короче это все действительно какая-то неизбежная штука, которая пришла в жизнь с появлением соцсетей. Но внимание-внимание, это действительно в наших условиях очень сильно подстегивается и доводится до какого-то совсем белого каления силами медиа. Которые хотят переключить внимание с проблемы на каких-то людей, которые неправильно эту проблему поняли или что-то неправильно про нее сказали. О. Журавлева ― Я просто буквально на прошлой неделе вспоминаю твит Сергея Глазьева. По случаю победы, по поводу нового президента Германии. Которого он фашистом, нацистом и так далее приложил. И ничего. Ю. Сапрыкин ― Он снес твит. Он снес не то что твит, он снес аккаунт в твиттере. О. Журавлева ― Ну где Лайфньюс с плакатами-то. Ю. Сапрыкин ― Послушайте, на Глазьева набросился анти-Лайфньюс. Вот наш коллективный анти-Лайфньюс. О. Журавлева ― Но вообще-то он испортил серьезным людям и дипломатам вообще многое. Ю. Сапрыкин ― Его кураторам или ребятам из Министерства иностранных дел наш коллективный анти-Лайфньюс сообщил, что Глазьев себя вел неправильно. Были приняты меры. Тут правда подкопаться не к чему. О. Журавлева ― То есть теперь это работает в обе стороны. Ю. Сапрыкин ― Почему это феномен не только российский. Вот была на этой неделе история с Майлом Яннопулосом. Это известнейший такой интернетный тролль, лицо, идеолог этого движения Alt-right. Которые поддерживали Трампа, звезда сайта Breitbart, который возглавлял Стив Бэннон, который у Трампа теперь главный советник. В общем, человек, который постоянно в самой скандальной и омерзительной форме с самых высоких трибун высмеивал феминисток, всякие нацменьшинства. Либералов и так далее. В общем, тоже писал всевозможные мерзости и был до такой степени ненавидим, что когда он приехал выступать в Беркли, в университете из-за этого разгорелись какие-то восстания и чуть ли ни коктейлями Молотова закидали зал, где он выступал. И либеральная пресса на него страшно нападала. Но при этом консерваторы его невероятно поддерживали. Как бы это сукин сын, это наш сукин сын. Точно такая же война, как и у нас. И эта война докатилась до того, что на прошлой неделе какие-то ребята выкопали видео с его выступлением, где он рассказывает о том, что… Я сразу начинаю думать, вот сейчас я перескажу выступление и после этого… О. Журавлева ― Мария Захарова в специальном месте опубликует… Ю. Сапрыкин ― Какие меры за эту цитату могут быть ко мне предприняты. В общем, он сказал, что гомосексуальные отношения между несовершеннолетними мальчиками и мудрыми взрослыми мужчинами это не всегда плохо. Это вообще иногда о’кей. О. Журавлева ― Сказал он такое. Ю. Сапрыкин ― И после этого все. Капец. Карьера несчастного Яннопулоса, звезды консерваторов, главного такого трампомана, как у нас сейчас принято говорить среди молодой интернетной аудитории. Все это накрылось в один момент. С ним разорвали контракт на издание книги, его выгнали из этого сайта Breitbart. Его выперли с консервативной конференции. Его выгнали отовсюду. О. Журавлева ― То есть он дошел до нужной точки. Ю. Сапрыкин ― То есть при всем сочувствии к Аркадию Бабченко, с которым я лично знаком и правда, за него переживаю. Судьба Яннопулоса сейчас она сложилась гораздо жестче, чем судьба Аркадия. Аркадий пьет пиво в Праге, этого парня выперли отовсюду и понятно, что в его 30 лет ему больше ничего не светит. Вот еще хорошо, если сейчас в тюрьму не упекут. И это тоже все происходит из-за каких-то неправильных вещей, сказанных в Интернете. О. Журавлева ― А вы считаете, что вообще за этот троллинг, гнусные мерзости и ругательства, оскорбления, вообще не надо на них обращать внимание? Ю. Сапрыкин ― Нет, я считаю, что если ты не хочешь есть, уже годами проверенное интернетное правило: не корми тролля. Если ты не хочешь, чтобы условный Яннопулос становился сильнее, могущественнее, получал больше медийного внимания, просто выключи его. Вот это единственное, что ты можешь с ним сделать. Как только ты начинаешь с ним спорить, его опровергать, писать колонки огромные, какой он подонок, от этого он раздувается как медийная фигура все больше и больше и больше. О. Журавлева ― То есть можно сказать, что Киселев Милонова раздувает вместе с Федоровым. Ю. Сапрыкин ― И уже не первый год. Только сейчас он делает это с обратным знаком. Но действительно мне кажется, что в таком медийном возвышении Милонова виноват не только Дмитрий Киселев, а виноваты все мы. Люди, которые из самых лучших побуждений перепащивали каждое его идиотское высказывание, возмущались, негодовали, рвали на себе волосы и говорили «доколе», тем самым, надувая этот мыльный пузырь. Он действительно питается этим, это та энергия, которую мы ему отдаем. Эта энергия возмущения ему и нужна. Депутат Федоров делает абсолютно все вместе со своим НОДом, чтобы мы на него как можно больше обращали внимание. Как можно больше на него злились. Как можно больше его боялись, как можно больше его обсуждали. И он смотрит потом на рейтинги Медиалогии, где его цитируемость так надувается и радостно ухмыляется. Ему от этого хорошо. О. Журавлева ― Ну хорошо. Некоторые рецепты вы нам предложили. И старое доброе правило вы нам напомнили. Спасибо большое. Это журналист Юрий Сапрыкин со своим «Особым мнением». Всем спасибо, всего доброго.

Ссылка на источник