К. Ларина ― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». В студии ведущая Ксения Ларина и Николай Сванидзе как обычно в этот день и это время отвечает на мои и ваши вопросы. Здравствуйте, Николай Карлович. Н. Сванидзе ― Здравствуйте. К. Ларина ― У нас сегодня много тем для разговора. Начну я с истории, связанной с антиконституционным, я не оговорилась митингом, который собирает Алексей Навальный. Наверное, ты слышал, что он объявил целую сеть митингов в разных городах страны в один день, по-моему, 26-го марта. Акция против коррупции за права человека. Цель этих митингов. Под условным названием «Он вам не Димон», это по названию его расследования, которое мы уже обсуждали. Так вот, во многих городах уже согласована эта акция. А вот администрация Свердловской области отказалась согласовать. По какой причине. Что цель против коррупции за права человека может трактоваться как направленная на подрыв безопасности государства и насильственное изменение конституционного строя. Объясни мне, пожалуйста, как это может быть. Н. Сванидзе ― Логика здесь, несомненно, присутствует. Потому что конечно, коррупция сейчас один из краеугольных камней существования системы. Несомненно. И если ее вышибить, то просто я себе не совсем представляю, как мы будем жить. Ну представь себе жизнь без коррупции. Действительно все просто остановится. Весь кровоток остановится немедленно. В этом смысле это правильно. Всякое выступление против коррупции это просто должно рассматриваться как измена родине. По большому счету. И так, видимо, и рассматривается. Н. Сванидзе: Ну представь себе жизнь без коррупции. Действительно все просто остановится К. Ларина ― То есть они проговорились в какой-то степени, получается. Н. Сванидзе ― В известной степени – да. А сейчас кстати модно, сейчас они все чего-то пооткрывали рты эти ребята самые умные так сказать. Они пооткрывали рты и чего-то начинают говорить, говорить, кто про мироточение, кто про коррупцию, кто еще про что. И многое действительно становится понятно. Ну, на самом деле, конечно, они решили побежать впереди паровоза. И если это Навальный, тут неважно, за что он. Даже если по-моему будет за Владимира Владимировича Путина проводить митинг, все равно его остановят, потому что он Навальный. Вот и все. К. Ларина ― Если мы с этого начали, такой у меня вопрос. Ты видишь, что Алексей сейчас достаточно активно начал свою по сути предвыборную кампанию президентскую. Открывает штабы во многих городах, при огромном скоплении людей и видно, что… Это мое наблюдение, не знаю, согласен ты или нет, что уже ошиблись те, кто говорил, что Навальный это политик районного масштаба внутри Садового кольца. Нет, как выясняется, его уже знают и мало этого, люди хотят с ним сотрудничать, хотят иметь с ним дело. Хотят на него ставить. Как ты это объяснишь? Н. Сванидзе ― На него не так многие хотят ставить. Естественно. Потому что у нас вообще очень мал процент людей, которые хотят ставить на кого-нибудь, кроме власти. У нас все-таки подавляющая часть делает ставку на власть по тем или иным соображениям. Кто искренне, кто по инерции. Кто из страха. И так далее. Но так или иначе делают ставку на власть. Но те, кто скажем так… Он подгребает протестный электорат. Это да. Тот протестный электорат, который у нас сейчас есть, он на данный момент может достаться Навальному. Другой вопрос, что никакой серьезной угрозы для власти это не несет. Потому что этот протестный электорат на данный момент немногочисленный, повторяю. Но тот, который есть, а в зависимости от того, как будет складываться социальная ситуация, он может, конечно, и расширяться. Поэтому я не исключаю, что его все-таки побаиваются. Потому что если он уже сделается оппозиционным лидером, сначала мало народу, потом будет много народу. Если много протестов – много народу. А сколько их будет… Никто не знает, потому что какая у нас будет экономика через год, два, три тоже никто не знает. К. Ларина ― Судя по всему, он мобилизует тех людей, которые на выборы в принципе не ходят. И это не старшее поколение, совсем даже наоборот. Поколение молодое, его ровесники, может быть даже чуть моложе. И тут получается, что с одной стороны это хорошо, что люди придут и проголосуют в данном случае за Алексея. А с другой стороны это на руку власти, потому что ей как раз явка нужна. Н. Сванидзе ― Явка увеличивается, конечно. Но Навальный он еще, собственно, из-за этого по его поводу копья ломаются. Он работает ведь далеко не только с либеральным электоратом оппозиционным. Далеко не только. Он, конечно, делает реверансы и в сторону националистов вполне определенные. Что часть либеральной аудитории от него отталкивает. Но часть националистов привлекает. Но здесь ему виднее, что ему здесь выгодно, что нет. Сколько он теряет, сколько приобретает, ему виднее. Но, так или иначе, он в этом плане идеологически достаточно гутаперчив, и, в конечном счете это, конечно, для него в электоральном, в политическом смысле плюс. Потому что у нас страна далеко не либеральная. У нас страна левая. И даже если сейчас этот тезис борьбы с коррупцией, на котором его конек, на котором он сидит, он сейчас вроде не очень работает, потому что люди не очень понимают, что такое коррупция. И считают по большому счету, что начальство имеет право воровать. На то оно и  начальство. Традиционный взгляд на вещи. Но ситуация может измениться. Как известно. Он эту тему оседлал. Вообще есть такие направления, которые он оседлал. И я думаю, что это власти не нравится. Н. Сванидзе: Всякое выступление против коррупции это просто должно рассматриваться как измена родине К. Ларина ― Ну хорошо. Давай мы перейдем к главной теме. А главная тема, безусловно, это трехлетие присоединения Крыма. Всенародный национальный праздник, завтра по-моему собираются делать шикарные роскошные какие-то пляски в столице и в разных городах. И в Крыму естественно. Давай попробуем подвести итоги, три года получается. Последствия этого мероприятия, скажу я так аккуратно. И для России и для Крыма тоже. И для Украины. Н. Сванидзе ― Для Украины здесь проще пареной репы. Никаких плюсов нет. Сплошные очень серьезные большие минусы. Чего там говорить. Для Крыма — нужно подождать. Потому что для Крыма не приходится говорить о политике, как для России это важно. Мы сейчас эту тему, мимо нее просто не пройти. Здесь речь идет о том, лучше ли они стали жить и станут ли они жить лучше. Пока сказать сложно, потому что выросли зарплаты, еще больше выросли цены. У них сейчас конечно продолжается, я думаю у значительной части, у подавляющего большинства крымчан эйфория по поводу самого факта того, что они стали частью России. К. Ларина ― Вернулись в родную гавань. Н. Сванидзе ― Совершенно верно. К. Ларина ― То есть эйфория не исчезла. По твоим наблюдениям. Н. Сванидзе ― По моим наблюдениям – нет. Она и в России не исчезла. О чем мы сейчас поговорим. Но конечно в России сложнее. А в Крыму она не исчезла точно совершенно. А что там будет дальше, это мы будем посмотреть. Потому что пройдут какие-то годы и для того чтобы она не исчезала никогда, для того чтобы они не жалели о том, что произошло три года назад, весной 17-го года они должны как минимум не хуже жить. А здесь посмотрим, что будет. Пока что абсолютно я тебя уверяю, что если сейчас опросить крымчан, референдум провести, результат будет практически тот же, что и три года назад. Даже если там не будут в этом участвовать «вежливые люди» с оружием в руках. К. Ларина ― Послушай, тут, наверное, надо все-таки учитывать, что какое-то количество людей уехало оттуда. Те, которые не согласились быть Россией. Н. Сванидзе ― Кто-то уехал, несомненно. К. Ларина ― Многих людей просто выдавили, изгнали оттуда. Н. Сванидзе ― Нет. Все так. К. Ларина ― Про крымских татар отдельная тема. Н. Сванидзе ― Но из Крыма не так много уехало народу. Из Донбасса уехало огромное количество. Потому что там война идет. В Крыму войны-то не было. Поэтому не так много оттуда уехало. К. Ларина ― Давай сейчас остановимся, потом продолжим эту тему через несколько минут. РЕКЛАМА К. Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». Мы говорим о том, какие последствия присоединения Крыма мы переживаем за эти три года. И здесь в России, и в мире. И естественно в Крыму. По поводу Крыма я все-таки хочу на этом остановиться. Наверное, многих вещей не знаем, тем не менее, то, чем ты занимался в совете по правам человека. Это положение крымских татар. Н. Сванидзе ― И занимаюсь. К. Ларина ― И занимаешься. Мы видим, что там ситуация не только не становится лучше, а какая-то катастрофическая. Н. Сванидзе: У нас страна далеко не либеральная. У нас страна левая Н. Сванидзе ― Там очень жесткая ситуация. Там ведут себя не всегда правильно и адекватно силовики местные. Иногда вообще непонятно, кто. Просто непонятно, кто и просто мысли возникают о каких-то непонятных формированиях, которые то ли крышуются силовиками, то ли не крышуются. То ли силовики с ними ничего поделать не могут. То ли это сами силовики прикидываются. Или им прикидываться не надо. Непонятно. Но там есть еще один момент, который усложняет будущее крымчан. Это их правовое положение. Потому что в связи с тем, что Крым в составе РФ почти никем в мире не признан, по-моему, шесть стран, которые его признали. И прямо скажем, это не самые авторитетные страны в мире. Там типа Венесуэлы, Никарагуа. Афганистан, по-моему. К. Ларина ― То есть они не могут передвигаться по миру вообще. Н. Сванидзе ― Они не вписываются в мировые реалии никак. Они оказались в таком глобальном нигде. И это трагично. Потому что можно по этому поводу веселиться, говорить, что мы в гробу видали. Но, тем не менее, ничего веселого в этом нет. Если их никто не признает, мы говорим, что это РФ, они говорят, что РФ, Украина говорит, что это Украина и весь мир говорит, что это Украина. Они нигде. И это, конечно, очень усложняет им жизнь. Пока они там сидят спокойно и то не все просто, потому что этот переходный период чисто в правовом плане из Украины в Россию затягивается. Потому что если бы все это было полюбовно, тогда бы это все было сделано достаточно быстро и легко. Гладко. А это совсем не полюбовно, поэтому из Украины ушли, а в Россию никак не придут. Там очень много сложностей и меньше их со временем не станет. К. Ларина ― Я тут к слову вопрос возьму от нашего слушателя. «Прошло три года после аннексии Крыма Россией, как вам кажется, Запад уже окончательно закрыл глаза на это деяние»? Н. Сванидзе ― Там на Западе улита едет медленно, они никогда не закроют на это глаза. Никогда. Они могут сказать так: хорошо, все равно мы должны разговаривать с Россией, Крым, не Крым, а куда нам деваться. Что мы повернемся спиной, не будем разговаривать с огромной ядерной державой на одну шестую часть суши. Нет, конечно. Значит будем. И будут разговаривать, все будет. Но Крым постоянно будет фоном. Он уже фон очень плохой. То, что сказала эта девушка новый представитель уже трамповский. Представитель в ООН. Что России нельзя верить. Всё. Точка. Можно как угодно относиться к этому заявлению, можно обижаться, можно кипеть. Кипеть возмущением. Можно иронизировать. Как хотите. Но это сказал представитель США в ООН. И никто по этому поводу там не смеялся. И конечно, несомненно, не было бы Крыма, не могло бы быть такого заявления. Разумеется. К. Ларина ― Но тут самое время сказать о тех последствиях, которые Россия получила как государство, как держава после того, что сотворила. Н. Сванидзе ― У России, если говорить о последствиях Крыма, то таких последствий я бы сказал две группы. И здесь можно говорить о том вообще, чего добивались. Что нужно было. Потому что если нужно было повышение рейтинга президента — он получен. Если нужно было сплочение… К. Ларина ― Нации. Н. Сванидзе ― Нации в целом, можно сказать, подавляющего большинства вокруг власти – это получено. Если нужны были таким образом гарантии сохранения и укрепления власти, — эти гарантии получены. К. Ларина ― На другой чаше. Н. Сванидзе ― Это все есть. На другой чаше резкое падение нашего международного престижа. Резкое падение доверия к нам международного. Наше превращение в полуизгоя. Превратиться в полного изгоя мешает только наша мощь, ядерный статус. Но наша мощь не экономическая. Она ничему не мешает. Потому что ее в общем по сути нет. Если сравнивать с ведущими странами мира. А наша мощь военная. Потому что невозможно, с Северной Кореей можно не разговаривать, с нами не разговаривать нельзя. Но в принципе к нам отношение настолько холодное, что это, конечно, бог бы с ним со статусом, с какими-то понтами. Хотя для нас понты очень важны традиционно. Очень важны. Но гораздо важнее — как это отражается на нашей экономике, на инвестициях в нашу страну. Это все сообщающиеся сосуды. Вот этот статус, эти отношения с миром с наиболее продвинутой развитой его частью. А западный мир не в географическом смысле, а в цивилизационном, который включает в себя Японию, Южную Корею, у нас с ними плохие отношения. Ну просто плохие. И это, конечно, мешает нашей экономике. Это очень серьезно. То есть у нас наше завоевание, оговорка по Фрейду, наше приобретение Крыма не пошло на пользу нашим внутренним делам. За исключением рейтингов. Н. Сванидзе: Для нас понты очень важны традиционно. Очень важны К. Ларина ― Тем не менее, Владимир Путин за последние три года стал одним из главных действующих лиц в мировой политике. Посмотри. Его лицо не сходит с обложек журналов. Во всех строчках новостей он на первом месте. Буквально на днях фильм выпустило CNN «Самый могущественный человек в мире». Это про Владимира Путина. То есть получается, что он все равно добился, чего он хотел. Он стал властелином мира. Н. Сванидзе ― Ну властелином мира он не стал, положим. К. Ларина ― Ну одним из главных героев мирового пространства. Н. Сванидзе ― Властелина мира нет никакого. У мира нет властелина. А что всюду печатают, называют самым влиятельным человеком в мире, да. Поэтому я говорю, какую цель ставили. К. Ларина ― Это слава такая невероятная. Н. Сванидзе ― Если у нас была цель видеть портреты нашего президента на обложках мировых журналов, — цель достигнута. Если у нас была цель лучше жить – цель не достигнута. К. Ларина ― А какая у нас была цель? Н. Сванидзе ― Не знаю. Смотря у кого. Я думаю, что у тех, кто принимал решения, они считают свою цель в значительной степени достигнутой. К. Ларина ― Именно. Как ты считаешь, Владимиру Путину льстит такое внимание со стороны мирового сообщества. Н. Сванидзе ― Думаю, что да, несомненно. Это льстило бы любому человеку. Льстит ему. И вкупе с тем, что ситуация сейчас представляется политически очень стабильной, я думаю, что он не жалеет о своем решении трехлетней давности. А будет ли жалеть об этом страна – это другой вопрос. К. Ларина ― Ну и тогда, наверное, стоит несколько слов сказать и о другом регионе, который пристегнут к этой теме. Это, безусловно, юго-восток Украины. Условно мы это называем. И вот эти ДНР, ЛНР, которые тоже непонятные какие-то самопровозглашенные республики. Которые тоже сегодня уже анонсировали присоединение Донбасса к России. Тоже хотят типа референдум провести. Присоединиться. Н. Сванидзе ― Мы не знаем, получили ли они на это добро. Потому что там ребята лихие, как известно. Я не исключаю, что они бегут впереди паровоза. Я не очень уверен, что сейчас Кремль примет в этом смысле положительное решение. Но на самом деле я был абсолютно уверен и в том, что Крым не присоединят. Тем не менее, присоединил. Поэтому прогнозов я не даю. Остерегаюсь. Все может быть. Что это будет крайне невыгодно РФ это несомненно. Гораздо выгоднее, пусть это тоже вполне цинично, но политика вообще цинична, поддерживать ситуацию такой, какая она сейчас есть. Потому что это не дает Киеву вести себя достаточно свободно и  независимо, это их постоянно держит в напряжении. Не дает им уйти на Запад окончательно, потому что кому нужна страна с таким хвостом как ДНР и ЛНР. А если мы их подбираем под себя, Порошенко взмахивает крыльями, он свободный человек. Ему это нужно было. Он их кормил, они против него воевали. Да на фига козе баян. Он радостно выдохнет. А мы вряд ли радостно выдохнем. Потому что для нас это будет лишний чемоданчик без ручки. Еще один. И очень серьезный. Поэтому я не думаю, что нам это выгодно и не думаю, что мы на это пойдем. Но поскольку понты я повторяю, для нас очень важны, то исключить не могу. Н. Сванидзе: Приобретение Крыма не пошло на пользу нашим внутренним делам. За исключением рейтингов К. Ларина ― Про понты продолжим через несколько минут. НОВОСТИ К. Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». Мы как раз хотели про понты и эйфорию. Уж у кого эйфория продолжается, так то у главы Крыма Сергея Аксенова. Поскольку он в пылу счастья наговорил очень много интересных вещей. У себя на своем телевидении крымском. Во-первых, он предложил все-таки прекратить дурака валять и лицемерить. И вернуть монархию в Россию. Поскольку лучше всего подходит этот политический строй. И президенту дать пожизненное, я практически цитирую его, и дать ему все полномочия вплоть до диктатуры. Скажи, пожалуйста, это какие-то люди что-то курят или на самом деле у него какая-то такая, плод его долгих размышлений, бессонных ночей. Когда человек такое произносит. Н. Сванидзе ― Что он делает по ночам, я не знаю. Но в размышления не очень верю. К. Ларина ― Это именно головокружение от успеха. Н. Сванидзе ― Не думаю. Я как раз думаю не это. Я думаю, что у него проблемы. К. Ларина ― Качается под ним? Н. Сванидзе ― От головокружения люди не начинают так бредить. Помнишь, как «Иван Васильевич меняет профессию»?  — «когда вы говорите, мне кажется, что вы бредите». Тот самый случай абсолютно. Причем у этих людей что поразительно – не их совершенно дремучее как тайга невежество, а то, что они этого совершенно не стесняются. Ему все равно, что он будет говорить о ядерной физике, что он будет говорить о глобальной политике, что будет говорить об отечественной истории. К. Ларина ― Николай Второй… Н. Сванидзе ― Аляску продал. Он с равным абсолютно апломбом. Но ты идешь на телевидение говорить о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. Хоть две странички в Интернете почитай. Господи. Пять минут потрать. Нет. А это знаешь, что? Он считает, что если он начальник, то он корифей всех наук. Это издавна пошло. К. Ларина ― Это не первый случай. Н. Сванидзе ― Да, если он начальник, то он лучше всех знает про все. Он может говорить обо всем. И все его будут слушать. Самое интересное, что действительно слушают. Но в данном случае я думаю, что он это сказал не от хорошей жизни. А он сказал, потому что под ним качается кресло. К. Ларина ― Ты имеешь в виду про пожизненную монархию. Н. Сванидзе ― Да, и он решил лизнуть нашего президента так, чтобы через то место, которое обычно лижут, просто достичь его сердца. До самого сердца чтобы язык дотянулся. Но я думаю, что это ему не удалось. Потому что глупость сказанного им такова, что вряд ли она понравилась первому лицу. Потому что она же как бы и на первое лицо бросает тень. То есть с одной стороны в правильном направлении, он же не сказал, что лишить его власти. Он сказал: дать ему диктаторские полномочия. Причем Аксенову все равно, что монархия, что диктатура. Он не парится на эту тему. Какая черт разница, неважно. Главное — чтобы был вечно начальником и все. Но поскольку это все звучит не очень высокохудожественно, то вряд ли это, конечно, понравилось Путину. И вряд ли он прибавил себе очков. Господин Аксенов. К. Ларина ― Можно я процитирую. Потому что люди-то не знают. Люди, знайте это. Н. Сванидзе ― Мужики-то не знают. К. Ларина ― «Николай Второй поиграл в демократию, в итоге потеряли Аляску, потеряли империю. Надо было учитывать мнение людей, рабочего класса. Нельзя было доводить ситуацию до того, что группа баламутов делала Февральскую революцию. Группа баламутов настроила царя на негативный лад. Если бы у России сегодня была Аляска, то это изменило бы геополитическую ситуацию во всем мире». Н. Сванидзе: Аксенову все равно, что монархия, что диктатура Н. Сванидзе ― Какая группа баламутов настроила царя на негативный лад. Но, обрати внимание, он же оценивает геополитическую ситуацию. К. Ларина ― Не то слово. Н. Сванидзе ― Что делает Лавров в МИДе, я не понимаю просто. То есть человек такой эксперт глобального класса. Аляска, мир, Америка, мы. Понимаешь. Просто рассуждает, двигает на этой мировой шахматной доске фигуры как хочет просто в любом направлении. Огромного ума человек. К. Ларина ― «Я считаю, что нам такая демократия в таком виде, в каком она преподносится западными СМИ, не нужна. У нас есть свои традиционные и православные ценности и духовности». Н. Сванидзе ― И духовности у нас есть. У нас есть свои духовности. Ну да, он же разбирается в западных СМИ. То есть каждое утро господин Аксенов начинает с того, что он штудирует западные СМИ. Языки-то знает, как известно. Не Василий Иванович Чапаев. Но роскошь, вот это все он выдает и его слушают. И кивают головой. Потом сразу же, Путин же человек не без чувства мора, как мы знаем совсем, сразу же вспоминает один из своих любимых, я думаю фильмов «Иван Васильевич меняет профессию». Представляет, как он будет разговаривать с Трампом и говорить: здравствуйте, царь. Очень приятно, царь. Ну, замечательно. То есть клоунада по сути. Просто клоунада. К. Ларина ― Коль, не могу пройти мимо одной еще цитаты, которая меня восхитила. Казалось бы, уже чего тут ждать, уже кажется все сделал для того чтобы… Н. Сванидзе ― Мне кажется, перехватил из совершенно неслабеющих кстати ручек госпожи Поклонской, Аксенов перехватил инициативу. К. Ларина ― Это понятно. Про Жириновского ты слышал. Когда он стал кричать в ГД, что он всех будет резать, вешать, расстреливать. А потом решил объясниться, сказать, что он совсем не вас имел в виду. Это фигурально. Н. Сванидзе ― Конечно. К. Ларина ― Скажи, пожалуйста, как мы обзовем этот сюжет. Он тебе понравился? Мне понравился. Н. Сванидзе ― Когда ты спрашиваешь, понравился ли он мне, ты какой смысл вкладываешь. К. Ларина ― Когда выходит, кто он у нас вице-спикер ГД, и обращается к »единороссам», к правящей партии… Н. Сванидзе ― Сейчас не помню. К. Ларина ― И говорит: в марте следующего года въеду в Кремль, я вас буду расстреливать и вешать, негодяи и подлецы. Н. Сванидзе ― Я тебе скажу, на самом деле в отличие от Аксенова, Жириновский же не Аксенов, он же когда говорит, он не бредит. Он прекрасно понимает, даже он так заводится и, казалось бы, теряет контроль над собой, он его реально над собой не теряет. Ну бывает, что теряет. Когда призывал своего охранника беременную журналистку изнасиловать. А в данном случае я думаю, он ничего не потерял. Он борется за электорат оппозиционный несомненно. Он не хочет, чтобы его… А Зюганов взбрыкнул тоже. Они оба пустились во все тяжкие. Потому что они не хотят, чтобы их считали кремлевскими прихвостнями. Конечно. Они хотят, чтобы их считали оппозиционерами. Они хотят не давать одному Навальному сидеть верхом на оппозиционном протестном электорате, они хотят подгрести что-то. Жириновский всегда так делает. Он ближе к выборам становится в оппозицию, начинает ругательски ругать… К. Ларина ― То есть это предвыборная кампания. Н. Сванидзе ― Конечно. Несомненно. Он напоминает: нет, ребята, вы голосуйте за меня, я оппозиционный. Я жесткий, я крутой. Я приду, всех повешу. И его избирателям это нравится. Так же как таскание за волосы женщины его избирателю нравится. Он на этого избирателя работает. К. Ларина ― Успеем поговорить о международном положении. Н. Сванидзе ― Уже Аксенов все сказал про это. К. Ларина ― Мы наблюдаем за выборами в Европе. Они конечно важны для понимания картины мира на сегодняшний день. И мой вопрос к тебе. Мы сейчас оценивали выборы в Голландии, где как ты говоришь, по самому краю прошли. Но все-таки правые что называется не выиграли, не стали победителями. Тем не менее, тот самый правый поворот условный европейский, он насколько реален сегодня на твой взгляд. Н. Сванидзе ― Он уже произошел. Я бы сказал он не правый, он популистский. Он такой лево-правый. К. Ларина ― У них правое крыло. Это у нас все перепутано немножко. Н. Сванидзе ― У них это правое крыло, но эти люди и на часть левого электората тоже рассчитывают. Потому что это входит в их лозунги. Потому что там Трамп конечно правый. Но при этом он апеллирует к американскому рабочему классу. И таким образом традиционно он как бы левый. Он говорит о рабочих местах, он говорит, что они несправедливо обижены. Что трудящиеся несправедливо обижены. Это левые лозунги. В Западной Европе то же самое. Это такой лево-правый. То есть фактически, что такое лево-правый популизм. К. Ларина ― Национал-патриотизм. Н. Сванидзе ― Совершенно верно. Это в основе, в общем, это такой фундаментальный базовый фашизм по сути. Я когда говорю «фашизм», я это не как ругательство употребляю. А как основа фашистской идеологии. К. Ларина ― Муссолини, например. Н. Сванидзе ― Да, фашизм это необязательно газовые печи. У Муссолини их не было. Они были уже у нацистов германских. А  это изоляционизм — раз, это лево-правый популизм – два. Это агрессивная риторика – три. Это сейчас такой поворот, он осуществляется в Европе. И все эти люди на самом деле, которые осуществляют, это кому-то у нас может быть приятно, а кому-то нет, они ориентируются в значительной степени на нас. В смысле на нашу власть. К. Ларина ― Это все поклонники Путина, обращаем внимание. Все эти партии. Н. Сванидзе: Я не думаю, что выборы в Германии и Франции порадуют Кремль Н. Сванидзе ― Да, потому что он им нравится своим мачизмом, он им нравится своей крутизной. Он им нравится… К. Ларина ― Антиамериканизмом. Н. Сванидзе ― Своим тоже успешным популизмом. Он им этим нравится. Он для этих людей пример. Он для них пример для подражания. Хотя у них страны, конечно, совсем другие и то, что проходит у нас, у них не пройдет. Но, тем не менее, он для них, конечно, пример для подражания. К. Ларина ― И что, какой исход тебе видится все-таки. Н. Сванидзе ― Какой исход. Никакой. Жизнь продолжается. К. Ларина ― Франция будет, потом Германия. Н. Сванидзе ― Я не думаю, что выборы в Германии и Франции нас порадуют. К. Ларина ― Ты имеешь в виду Владимира Путина и его… Н. Сванидзе ― В смысле Кремль. Потому что в Германии уже для нас Меркель чуть ли ни лучший вариант. На данный момент. А во Франции мы рассчитывали на борьбу хорошего с прекрасным, то есть на борьбу Фийона с Ле Пен, а в результате там вперед вырвался совершенно на данный момент определенно Макрон, который нам на фиг не нужен. В смысле Кремлю. И он вовсе не пророссийский. Он совсем даже другой. Похоже, что если никакого черного лебедя не свалится, то он победит. К. Ларина ― Послушай, у нас все-таки есть история с американскими выборами. Где собака порылась. Н. Сванидзе ― Там собака порылась. Там была нами как нам показалось одержана, в том числе возможно и с нашим участием victoria. Другой вопрос, что мы теперь не знаем, что с этой victoria делать. Лучше бы она не была одержана. Потому что выясняется, что с таким Трампом по всей совокупности того, что он делает и чего от него можно ждать, так лучше бы Хиллари Клинтон победила. На самом деле так. Она была более предсказуема, ясно было, чего от нее ждать. Ясно, как с ней разговаривать и ясно, что она хотя бы не будет усиленными темпами нефть качать, которая бьет на нашей экономике. К. Ларина ― Щупальца хакеров ФСБ, может быть, они уже добрались где-нибудь уже бродят в недрах ЕС. Н. Сванидзе ― Пока не видно результатов брожения успешного. К. Ларина ― Подожди, еще не все посчитали. Н. Сванидзе ― Ну это понятное дело. К. Ларина ― Ну хорошо. Спасибо, мы на этом завершаем программу. Николай Сванидзе, Ксения Ларина. До встречи, пока.

Ссылка на источник