А.Нарышкин ― Всем здравствуйте! В эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi программа «Особое мнение», меня зовут Алексей Нарышкин, и сегодня напротив меня в нашей студии политик Дмитрий Гудков. Приветствую. Д.Гудков ― Добрый вечер. А.Нарышкин ― Про историю с Гоголь-центром. Новый фигурант – Алексей Малобродский, бывший директор Гоголь-центра. И странная, и грустная, и смешная развернулась сегодня история в суде, где определяли меру пресечения Алексею Малобродскому. Прокуратура говорит, что в 2012 году на спектакль «Сон в летнюю ночь» были выделены деньги и были похищены, спектакль не поставили. При этом адвокат говорит, представляет в суде рецензии на этот спектакль, но прокуратура считает, что эти доказательства неубедительны. Почему это так выходит? Д.Гудков ― Самое интересное, что этот спектакль номинировали на какие-то премии. А.Нарышкин ― Да-да-да. Д.Гудков ― Ну, что? Можно сделать вывод, что в правоохранительных органах люди, видимо, не ходят в театры, не знают вообще репертуара. Нет, конечно, неприличная просто история и совершенно очевидно, что это месть Серебренникову, видимо, за его какие-то политические заявления. Ну, по крайней мере, я слышал вот что. Что вообще, действительно, был серьезный накат на самого Кирилла, и просто вмешались какие-то очень близкие, я так понимаю, к Путину люди и его не арестовали. А.Нарышкин ― Отбили. Д.Гудков ― Его отбили, да. А Малобродский, я так понимаю, стал некоей разменной монетой. Ну, это просто неприлично. Следователи говорят «Не было спектакля, деньги украли», а адвокат говорит «Как же? Вот смотрите. Вот спектакль». Он, по-моему, идет до сих пор (этот спектакль). Ну, или, по крайней мере… А.Нарышкин ― Да. Я пробежался по социальным сетям: все смеются над правоохранительными органами. Кто принимает это решение говорить вот такие вещи, произносить их в суде? Ну, ведь, это, на самом деле, это же смешно, это подрывает доверие к системе, подрывает авторитет органов. Д.Гудков ― Ну, мне кажется, там никакого авторитета нет уже. А.Нарышкин ― Уже нет? Д.Гудков ― И никакого доверия нет. Я думаю, что они уже плевать хотели на общественное мнение, и так действуют уже очень давно. Ну а когда после митингов акций протеста, когда мы видим кадры, как, например, школьник, помните, спрыгивал со стены, случайно там он врезался в полицейского, а теперь его судят? Поэтому мне кажется, следователям вообще как-то плевать последнее время на то, что мы там в Facebook обсуждаем. Ведь, этого же нет в повестке телевизионной, это не обсуждают за пределами Садового кольца (ну, я так, условно). Это обсуждаем мы, вот, в студии «Эха Москвы» и, может быть, еще на нескольких независимых телеканалах и газетах. Всё, больше этой темы нет нигде. А.Нарышкин ― Про независимые каналы, журналистов, расследователей. Госдума приняла в 3-м чтении закон о защите персональных данных, включая имущество, высших чиновников, находящихся под охраной ФСО. Список охраняемых лиц засекречен. Подлежат охране банковские счета, информация о недвижимости и другом имуществе, в том числе членов семей вот этих вот чиновников. Д.Гудков ― Можно я переведу на бытовой русский? А.Нарышкин ― Да, будьте добры. Д.Гудков ― Я сегодня просто написал пост у себя в Facebook. Это закон о защите коррупционеров. А.Нарышкин ― Вот так вот? Д.Гудков ― Высокопоставленных. Конечно. Тем более поправка вот в этот закон о расширении полномочий ФСО поступила лишь ко второму чтению. То есть тот же самый принцип, как при принятии закона Димы Яковлева. То есть сначала это были ответные меры на список Магнитского, а потом там появилась вот эта антисиротская поправка. А.Нарышкин ― Ну да. Д.Гудков ― Здесь точно такой же принцип. То есть теперь все высокопоставленные чиновники, которые находятся в сфере компетенции Федеральной службы охраны, могут вообще не беспокоиться по поводу обнародования информации о счетах, недвижимости. Не только они, но и члены их семей. Причем смотрите. Поразительно. В законе о противодействии коррупции указано, что кто должен публиковать свои отчеты? Чиновник, супруга и несовершеннолетние дети – вот он круг семьи. А в этом законе просто написано: «И члены семей». То есть, грубо говоря, двоюродный племянник, троюродный племянник, внуки, дети, правнуки, бабушки и так далее. Все они уже подпадают под вот этот закон о защите коррупционеров. Всё, вы уже не найдете никакую информацию и будете нести ответственность в случае публикации. А.Нарышкин ― По фамилиям можете сказать? Просто, вот, лица, которых сейчас охраняет ФСО, это кто? Ну, понятно, Путин, Медведев. Д.Гудков ― Путин, Медведев, спикеры Государственной Думы и Совета Федерации. Ну, я думаю, высокопоставленные силовики в том числе. А.Нарышкин ― Чайка? Д.Гудков ― Чайка, Бастрыкин, да. Ну, можно посмотреть прямо в законе о ФСО вы увидите. Это, кстати, еще может даже поменяться. Они же могут потом этот список расширить в любой момент уже другим законом. А.Нарышкин ― Ну да, можно скорректировать, конечно. А много ли мы с вами как потребители информации потеряем, не узнав про то, что у какого-то там высокопоставленного чиновника есть очень-очень большая дача где-нибудь, не знаю, в Тверской области? Д.Гудков ― А можно я дам совет сразу и журналистам, и блогерам, и вообще гражданам России? Это же, ведь, закон распространяется на Россию, правильно? Если вы вдруг нашли виллу, там, в Тоскане или виноградник, или еще что-то, вы же можете зарегистрировать сайт в другой юрисдикции, там это всё опубликовать. То есть эта информация – она закрывается для тех, кто имеет открытые данные, доступ к открытым данным. Но, в принципе, если мы посмотрим последние расследования, то даже и без всякого доступа к открытым данным их можно получить. То есть, есть масса способов получить эту информацию. То есть прогресс – он всё равно будет впереди попыток нашего государства какими-то дурацкими законами отгородиться от этого прогресса. Прогресс всё равно победит. Но мы, конечно, всё равно потеряем, безусловно. А.Нарышкин ― А что мы потеряем? Смысл этих расследований? Сколько мы их в последние годы получили? Съемки вот этих вилл в разных городах, та же самая Тоскана, виноградники, вот это вот всё, какие-то роскошные машины, истории про шубохранилище, которые теперь даже подтверждаются, собственно, Владимиром Якуниным. А смысл-то? Вот, какая отдача от всего этого? Никаких расследований нету. Посадок, которых, наверное, кто-то хочет, тоже нет. Д.Гудков ― Ну, очевидно же, что Дмитрий Медведев… А.Нарышкин ― Просто мы становимся информированными. И? Д.Гудков ― Очевидно, что Дмитрий Медведев имел политические амбиции на то, чтобы стать в очередной раз преемником. Я это просто точно знаю, потому что знаком с некоторыми людьми, которые там входили когда-то в его команду, кто-то еще продолжает с ним сотрудничать. И, безусловно, расследование Фонда борьбы с коррупцией, которое получило такую огласку, ну, если уж не окончательно крест поставило на его политической карьере, то уж как минимум в 2018 году, вот если представим, Путин не пойдет. То в следующем году у Медведева, мне кажется, очень мало шансов для того, чтобы стать преемником, потому что ему нужно будет постоянно отвечать на один и тот же вопрос – а его ли виноградники в Тоскане, а вот эти все виллы зачем они ему нужны? Я уж там не говорю про кроссовки и так далее. А.Нарышкин ― А, вот, тоже вы говорите, интересно… Д.Гудков ― Это раскалывает элиты, это… А.Нарышкин ― А кто будет вопрос задавать? Кто? Кто будет задавать вопрос? Д.Гудков ― Вопросы будут задавать те, кто смотрел фильм. Они будут задавать вопросы. А.Нарышкин ― Каким образом? Где? Д.Гудков ― Не важно. А.Нарышкин ― Медведев не такой открытый персонаж для журналистов. Д.Гудков ― Это же вопросы, которые не требуют ответов. Это же вопросы, которые мы задаем сами себе. Вот, прежде, чем идти на выборы и поставить галочку, мы же задаем себе вопрос, за кого мы будем голосовать. Вот, как минимум 25 миллионов человек, которые посмотрели этот фильм, они уже эти вопросы задают. Они не получили никаких убедительных ответов на эти вопросы, и очевидно, что это, конечно же, влияет на политические перспективы Медведева. Ну, по крайней мере, на какой-то период. Д.Гудков: Пусть он садится вместе со своей командой на воровской теплоход А.Нарышкин ― Но Медведев – политическая фигура. Вот, его начали мочить, и он, получается, со скамейки запасных ушел. Но есть тут другие фигуры в правоохранительной системе – Чайка с сыновьями. Они же по-прежнему на своих местах, у сыновей бизнес идет своим чередом, ничего не меняется. Д.Гудков ― Ну, смотрите, они же боятся даже не журналистов и не общества в большей степени, они боятся проиграть конкуренцию внутриклановую, внутриэлитную конкуренцию, потому что там идет очень такая, ожесточенная борьба за сферы влияния. Кто будет преемником, кто получит контроль за теми или иными активами финансовыми и так далее. С учетом кризиса, с учетом того, что пирог уменьшается, эта конкуренция возрастает. И совершенно очевидно, что публикация подобного компромата ослабляет ту или иную команду внутри власти. А самое главное, что они потом будут использовать друг против друга. Я помню момент, когда я проводил расследование фактов коррупции бывшего мэра Нижнего Новгорода, то есть еще предыдущего, Сорокина, у которого я нашел незадекларированные активы во Франции. И я понимал, что это кому-то точно в Нижнем Новгороде выгодно. И потом мне присылали просто информацию анонимно. Я не знал, кто мне присылал, но мне точно присылали информацию, где поискать. Понимаете? И это же тоже кланы будут использовать. Это раскачивает ситуацию, это вносит раскол в элиту, это, на самом деле, для власти, для системы власти, ну, достаточно такой, тревожный звонок. А.Нарышкин ― А я правильно понимаю, что вам присылали информацию какие-то ваши анонимные друзья? Д.Гудков ― Да, мы делали ящик анонимный, почтовый ящик, куда мы принимали информацию о фактах коррупции в мэрии Нижнего Новгорода. А.Нарышкин ― А расследования Фонда борьбы с коррупцией таким же образом строится? Д.Гудков ― Да, у них такой же есть ящик, конечно. А.Нарышкин ― Точно так же анонимно? Д.Гудков ― Да. А.Нарышкин ― Это, возможно, люди, которых мы видим по телевизору регулярно. Д.Гудков ― Возможно. Ну, а какая разница? Если мне присылают информацию, я ее проверяю и она соответствует… А.Нарышкин ― Получается, ты кому-то подыгрываешь, если публикуешь расследование на основе материалов, которые тебе прислал Володин. Д.Гудков ― Нет, просто очень часто интересы общества могут с интересами каких-то там кланов временно совпадать – в этом нет ничего страшного. А.Нарышкин ― Политик Дмитрий Гудков сегодня в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi со своим особым мнением. РЕКЛАМА А.Нарышкин ― Возвращаемся в эфир «Эха Москвы» и телеканала RTVi. Дмитрий Гудков, политик. Про коррупционные всякие дела, я думаю, мы с вами закончили. Давайте про выборы, про выборы поговорим. «Яблоко» выдвигает Евгения Ройзмана, хочет, чтобы Евгений Ройзман был кандидатом в губернаторы Свердловской области. Правильно ли делает Ройзман, что идет вместе с »Яблоком» в эту кампанию? Д.Гудков ― Ну, конечно, правильно. Безусловно. А.Нарышкин ― Почему? Слушайте, «Яблоко» не такая уж клевая (извините за это слово) партия. Как бы, последние выборы показали, что результаты их плачевны. Д.Гудков ― А можно вопрос? А какая лучше? А.Нарышкин ― Ну, вы знаете… Д.Гудков ― Не, ну, скажите, какая лучше? А.Нарышкин ― Слушайте, есть 4 больших партии, которые представлены в Государственной Думе, но вряд ли им по пути с Ройзманом. Д.Гудков ― 4 больших партии – это партии поддержки президента Путина и этого режима. А.Нарышкин ― Хорошо, шел бы самовыдвиженцем. Д.Гудков ― Для того, чтобы стать кандидатом, нужно а) преодолеть муниципальный фильтр… Я просто не знаю закон региональный. Ну, вот, например, в Москве если ты не выдвигаешься от партии, а идешь самовыдвижением, тебе нужно дополнительно собирать 100 тысяч подписей. Я думаю, что там нечто подобное. Просто я не смотрел региональный закон, но уверен в этом. То есть партия тебе дает возможность преодолеть еще один фильтр по сбору подписей, потому что мы прекрасно понимаем, что такое сбор подписей, особенно когда речь идет о сотне тысяч подписей, ну, десятках тысяч подписей. Если там, не дай бог, брак в 5%… А брак – это, например, если не там запятая поставлена или подписной лист неправильно оформлен. Всё: человека не допускают. То есть это такой барьер. А.Нарышкин ― Деньги на ветер. Д.Гудков ― Да, это первое. Второе, «Яблоко» является сегодня… Ну, я понимаю всю критику «Яблока» и вашу улыбку, но тем не менее… А.Нарышкин ― Давайте. Пойте дифирамбы «Яблоку». Д.Гудков ― …могу сказать, что «Яблоко» из всех демократических партий является сегодня наиболее популярной. Да, может быть, кого-то не зарегистрировали. Я прекрасно понимаю, как сложно вообще устроено наше политическое пространство, там масса ограничений и так далее. Но »Яблоко» имеет определенную базовую поддержку, то есть вы уже будете стартовать с какой-то позиции. Плюс собственный рейтинг, плюс… «Яблоко» не обладает никаким там антирейтингом. Плюс много замечательных людей, которые именно, ну, скажем так, пользуются популярностью среди демократических избирателей. Там кроме Явлинского есть Шлосберг, Вишневский, много-много других людей. Поэтому я думаю, что Ройзмана поддержат и »Яблоко», и все остальные игроки. А.Нарышкин ― Ну, ПАРНАС, вроде, изъявил желание, что он хочет. Д.Гудков ― И ПАРНАС. Это нормально абсолютно. Я вообще рад, что «Яблоко» выдвигает Ройзмана. Это очень хороший знак. Это шаг в сторону формирования более широкой коалиции. А.Нарышкин ― У »Яблока» же тоже были проблемы с выдвижением в региональном отделении. Какая-то началась прямо грызня из-за того, что Ройзман какой-то не тот, и глава регионального отделения ушел в отставку. Всё довольно непросто. А вы? Слушайте, напомните, пожалуйста, вы же тоже, вроде, говорили про свои амбиции в плане мэрских выборов? Вы тоже себя с »Яблоком» как-то хотите, вперед двигаться? Д.Гудков ― Я вообще собираюсь стать единым кандидатом, я, конечно, рассчитываю на выдвижение от »Яблока», потому что самая близкая партия мне по духу. И плюс я участвовал в кампании федеральной с »Яблоком», мне нравилась и десятка, и многие люди, с которыми я поддерживаю тесные отношения, давно знаком. И программа мне нравится. Да, конечно, есть свои проблемы, но я думаю, что если «Яблоко» откроет двери и создаст на своей базе широкую коалицию, то из этого может получиться такая… А.Нарышкин ― Подождите, а какие проблемы? Вы же только что расписывали преимущества. Д.Гудков ― Была не очень удачная кампания, которая была акцентирована больше на использовании телевидения. Д.Гудков: Старые правила больше не работают, новых нетА.НАРЫШКИН: Думская? Д.Гудков ― Да, Думская кампания 2016 года. Вот. Но там, где, например, мы действовали другими методами (в частности, в моем избирательном округе) я получил больше 20% голосов без всякого телевизора при наличии самых сильных кандидатов. И весь ресурс и Администрации президента, и мэрии был направлен исключительно в моем округе против меня. Но тем не менее, это было больше 20%. Поэтому если объединить, скажем, опыт, потенциал, бренд «Яблока», а также привести туда новых людей и вообще сделать широкую коалицию, то может получиться, действительно, влиятельная политическая сила. Но это, конечно, мои пожелания. А.Нарышкин ― Ну да. Не обязательно, что их кто-то услышит. Д.Гудков ― Ну, я надеюсь, что услышат, тем более выдвижение Ройзмана – мне кажется, это очень такой, знаковый шаг, когда выдвинули не члена партии, и, скажем так, в этой конфликтной ситуации руководство партии федеральное заняло позицию здравого смысла. Я очень рад и поддерживаю это решение. А.Нарышкин ― «Яблоко» вообще является структурой, которая готова меняться, готова как-то соответствовать духу времени? Д.Гудков ― Мне кажется, да. А.Нарышкин ― Мне кажется иногда… Вот, я смотрю конкретно на Григория Алексеевича – мне кажется, он такой персонаж из 90-х, и как будто, уж извините, запах нафталина немножко. Вот, какие-то у него методы устаревшие, какая-то аккуратность. Сейчас хочется от политиков больше какого-то огня. Д.Гудков ― Ну, во-первых, мне первое, что нравится, то, что последовательная позиция антипутинская. Это первое. Второе, что сохранена партия с такой позицией. Третье, посмотрите на выборах в 2016 году сформирована хорошая десятка. Я понимаю, что была, наверное, слабая кампания, но это шаг в этом направлении. Далее сейчас будут муниципальные выборы в Москве. «Яблоко» будет выдвигать порядка 800 кандидатов – это, вот, люди, новые люди, которые пришли в политику, которые разделяют наши взгляды и убеждения, которые готовы менять город. Причем, они идут даже не с задачей сделать только что-то для своего района, но они понимают, что необходимо создавать политическую силу для того, чтобы вообще добиваться перемен в стране. И вот сейчас… Я просто знаю, как идут переговоры. Они шли достаточно непросто, но уже 29-го числа «Яблоко» будет выдвигать всех этих людей. И мне кажется, это и есть вот тот самый путь развития, о котором мы говорили. Я надеюсь, что, все-таки, кандидатов выдвинут и у нас будет история успеха, и мы поможем и »Яблоку», и другим кандидатам. У нас, кстати, идут кандидаты и от других партий, политических сил, есть самовыдвиженцы. И, вот, у нас из 1300 кандидатов, если мы проведем несколько сотен, это будет совершенно другой город, другая атмосфера. А.Нарышкин ― Политик Дмитрий Гудков в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi. Лариса о теме, которая волнует москвичей. Не буду говорить «многих», но москвичей. «Став мэром, остановите ли вы снос наших кирпичных домов? Кажется, мы отбились, но еще боимся радоваться». Ну, очевидно, речь идет о… Д.Гудков ― Да, про реновацию. А.Нарышкин ― Про реновацию, да. Д.Гудков ― Ну, во-первых, я был первый, кто рассказал об этом безобразном законе, и поддерживал всю эту историю протеста. А.Нарышкин ― Мы должны вас благодарить за то, что были приняты 120 поправок? Д.Гудков ― Не-не-не, просто моя позиция… Я говорю о том, что моя позиция – она уже была известна заранее. А.Нарышкин ― Хорошо. Д.Гудков ― Я, конечно, не смогу отменить федеральный закон, но буду этого добиваться, потому что это, все-таки, прерогатива Думы государственной. Но точно можно отменить московский закон, совершенно очевидно, и сделать так, чтобы в Москве действовали еще старые правила, которые бы учитывали, по-нормальному учитывали мнение горожан, а не как сейчас они сделали: «Молчуны теперь пропорционально делятся так же, как и те, кто проголосовал». Ну то есть, допустим… А.Нарышкин ― Это вы сейчас описываете то, что есть в московском законе? Д.Гудков ― То, что принято сейчас. То, что Собянин (на чем он настоял), это учитывать мнение молчунов. Сначала они хотели всех молчунов записывать в сторонники сноса. А теперь… А.Нарышкин ― Пополам, вроде. Д.Гудков ― Не пополам – пропорционально проголосовавшим. То есть, допустим, треть проголосовала, 2⁄3 из тех, кто проголосовал, «за», значит, 2⁄3 молчунов тоже «за». С какой стати? Это жульничество, первое. Этого жульничества не будет. Д.Гудков: Есть серьезный конфликт между силовиками и руководством Чечни Второе. Мы четко определим, какие дома. То есть это должны быть только аварийные дома, только ветхие, которые невозможно никак восстановить никаким капремонтом. А.Нарышкин ― Это вы, когда вы уже на Тверской, 13 будете сидеть? Д.Гудков ― Безусловно, да. А.Нарышкин ― То есть сейчас предвыборная программа? Д.Гудков ― Ну, нет, еще рано, потому что нам нужны муниципальные подписи для того, чтобы зарегистрироваться (это еще один барьер). То есть нам нужно сделать всё, чтобы это решали граждане, и не город диктовал какие-то условия, а, например, вернуть нормальные условия для получения денежных компенсаций. А.Нарышкин ― Слушайте, ну, большой… Д.Гудков ― Ну, я сейчас могу долго рассказывать. Если хотите, расскажу. А.Нарышкин ― Дмитрий, но большие же деньги вращаются вокруг всей этой программы реновации, а вы такой придете молодой и смелый, наивный и прям вам так дадут всё отменять. А как же вот эта командная игра? Д.Гудков ― Ну, во-первых, вы поймите, важно в городе создать систему сдержек и противовесов, чтобы не всё зависело от мэрии. Понимаете, в чем проблема Собянина? Собянин – это такой султанат для Москвы, для европейского города. Пришел барин и решил, например, убрать троллейбусы или устроить реновацию. Ни Мосгордума, ни независимые СМИ, ни местное самоуправление – никто не может сказать ему «Нет». Вот, первое, что нужно сделать в Москве, это создать вот эти политические институты, чтобы они работали, систему сдержек и противовесов. Независимые СМИ… А.Нарышкин ― Будет ненужное долгое обсуждение. Д.Гудков ― Почему? А.Нарышкин ― И всё будет затягиваться. Д.Гудков ― Нет, нет. Нет! А.Нарышкин ― Ну, как «нет»? Д.Гудков ― Ну, потому что я работал в Государственной Думе, я прекрасно понимаю, что если бы у Государственной Думы были бы нормальные полномочия, там были бы независимые депутаты, то вот этого безобразия (в том числе с тем законом, который мы обсуждали, законом, который защищает высокопоставленных жуликов и коррупционеров), такие бы законы не принимались. Поэтому крайне важно эти институты создать, создать возможность людям избрать настоящих независимых народных депутатов в парламент. Чтобы это не Мосгордума была подконтрольна, чтобы был нормальный парламент, независимые депутаты. Нужно схему выборов менять, многомандатные округа вводить, там, и так далее. А.Нарышкин ― Много всяких ненужных обсуждений. Вот, Собянин который год уже проводит программу благоустройства улиц. Никого не спрашивает, фигачит ее себе спокойно и отлично улицы у нас меняются, красиво становится. А представьте, была бы какая-то дискуссия в московском парламенте. И ничего бы не было, лежал бы старый асфальт, никаких деревьев бы. Д.Гудков ― Нет, нет. Во-первых, меньше бы денег воровали бы, потому что был бы контроль и со стороны депутатов, и со стороны местного самоуправления. А.Нарышкин ― А сколько денег воруют? Д.Гудков ― Ну, надо брать конкретную ситуацию и считать. Это первое. Второе, решать должна не только Московская городская дума. Я считаю, что нужно вообще полномочия передать на местный уровень, потому что благоустройство в районах можно… Ну, я понимаю, что не все вопросы можно отдать району, но многие вопросы благоустройства нужно отдавать району – там должны быть и деньги, и полномочия. А Собянин этого не делает. Посмотрите, депутаты на местах, ну, могут влиять, наверное, там на процент бюджетных денег, которые распределяются, и то даже не принимать решение, как они тратятся, а просто согласовывать. Вот и всё. Ну, такого нигде нет, ни в одном европейском городе. Д.Гудков: У Медведева очень мало шансов для того, чтобы стать преемником А.Нарышкин ― Скажите… У нас минута до перерыва. Вот, когда вы станете мэром, еще какая-нибудь одна инициатива, такая вот понятная. Про реновацию ясно. А, вот, что-то такое, ближе к жителям, еще ближе? Может быть, по поводу автомобилей? Я знаю, что вы дебатах здесь участвовали на »Эхе». Напомните просто. Может быть, про парковки? Что вы будете делать с ними? Д.Гудков ― Парковки – это вопрос землепользования. В районы можно передать спокойно этот вопрос, местному самоуправлению, потому что в каких-то районах захотят платно, в каких-то не захотят, и не должен мэр устанавливать одинаковые правила для всех. Центр – это отдельный вопрос. Вот, в центре необходимо, все-таки, оставить платные парковки. Но! Вопрос цены. Как сегодня определяется цена? Цена определяется просто в каком-то кабинете на Тверской, 13. Вот, захотели они – сделали 200 рублей. Почему 200? Почему на соседней улице 60 рублей? Это спрос и предложение должны определять. А.Нарышкин ― Политик Дмитрий Гудков со своим особым мнением. Скоро вернемся. НОВОСТИ А.Нарышкин ― Политик Дмитрий Гудков сегодня в эфире «Эха Москвы» и телеканала RTVi со своим особым мнением. Про суд по делу об убийстве Бориса Немцова. Сегодня подсудимые выступали с последним словом, все сказали, что не виновны. Завтра присяжные удалятся в совещательную комнату и мы будем ждать вердикта. Почему на скамье подсудимых исполнители, а про заказчиков ничего мы не знаем? Д.Гудков ― Ну, потому что принято такое политическое решение. А.Нарышкин ― Кем? Д.Гудков ― Путиным. «Кем». Я уверен, что Путин прекрасно знает. А.Нарышкин ― Путин прекрасно знает заказчиков? Д.Гудков ― Конечно! Ну, как вы считаете, преступление произошло прям, вот, в зоне, охраняемой ФСО, где были камеры. Видео с камер я запрашивал, еще когда был депутатом Государственной Думы, мне писали какие-то странные отписки. А.Нарышкин ― Ну, хорошо. Подождите, камеры – это про исполнителей. А заказчики? Д.Гудков ― Да нет, это же элементарно было вычислить. Потому что, во-первых, за Немцовым всё время ходила наружка, наружное наблюдение. Во-вторых, ну, просто мне известно, что информация была доведена по поводу исполнителя, по поводу заказчиков. В Государственной Думе… Я просто не буду называть какие-то детали, которые не могу рассказывать. Мне просто даже говорили адрес, называли адрес квартиры, где вообще всё это дело планировалось (ну, это уже потом было). Но если сначала решения не было и об этом, кстати, Зыгарь еще писал в своей книге… Как же она называлась-то? А.Нарышкин ― «Вся кремлевская рать»? Д.Гудков ― «Вся кремлевская рать», да. И мне эту информацию подтвердили, что руководство Чечни срочно улетело в Дубаи, они там ждали какого-то решения политического. Но Путин так и не принял никакого политического решения. Я уж не знаю, почему. То ли он не захотел проблем на Кавказе каких-то. И с тех пор вот эта тягомотина и продолжается. А.Нарышкин ― Мы никогда не узнаем заказчиков. Д.Гудков ― Да узнаем когда-нибудь обязательно. А.Нарышкин ― Когда? Д.Гудков ― Я думаю, что когда власть сменится, мы обязательно узнаем. А.Нарышкин ― Не в Москве. Там, в Кремле. Власть где сменится? В Кремле? Когда Путин уйдет? Д.Гудков ― Конечно, в Кремле. А.Нарышкин ― Сразу всё узнаем? Д.Гудков ― Ну, не знаю насчет «сразу», но уверен. А.Нарышкин ― А это хотя бы, вот смотрите, имя заказчика или заказчиков – оно где-то в каких-то документах? Может быть, есть какая-то отдельная папочка секретная, где написано? Д.Гудков ― Ну, я не знаю этих деталей. Наверняка, какая-нибудь папочка. Наверняка, доложили. Я знаю, что есть серьезный конфликт между силовиками и руководством Чечни. И, действительно, Следственный комитет сначала действовал так, как должен действовать Следственный комитет. А потом, помните, следователи не могли допросить неких свидетелей или, там… А.Нарышкин ― Геремеева, да. Д.Гудков ― Геремеева. Ну, не только Геремеева, и вообще они не могли ничего сделать на территории Чеченской республики. Очевидно же, что прошла просто команда как-то это дело заморозить. Но рано или поздно всё равно информация будет обнародована. Д.Гудков: Они плевать хотели на общественное мнение, и так действуют уже очень давно А.Нарышкин ― Как думаете, Владимир Путин из-за убийства Немцова разочаровался в Кадырове? Ну, если уж мы говорим о том, что чеченцы на скамье подсудимых, и защита родственников Бориса Немцова тоже смотрит с претензиями туда, в адрес чеченского руководства. Доверие, доверие Путина к Кадырову сильно подорвалось из-за этого убийства? Д.Гудков ― Ну, судя по тому, что первое время он долго с ним не встречался (по крайней мере, мне так говорят), наверное, да. Наверное, да. А что он может сделать? У меня в последнее время вообще (я вот так наблюдаю за ним), мне кажется, что он потихонечку просто теряет контроль над управлением государством. Вот, всё, что происходит, происходит уже по каким-то другим правилам. Не по старым правилам, которые внутри, как бы, элит были сформированы. Старые правила больше не работают, новых нет. Ну, простые примеры… А.Нарышкин ― То есть по инерции, что ли? Д.Гудков ― Я не знаю, что там произошло, но вот смотрите. Помните, губернатор такой был Маркелов? Его сначала сняли, дальше Путин сделал заявление. Я уж не помню дословно, но о том, что Кремль думает, как его трудоустроить. Это, по идее, заявление президента – это сигнал элитам, сигнал силовикам. Что делают силовики после такого заявления? Они его арестовывают. Значит, сигнал не проходит или он не работает. А.Нарышкин ― Ой, ну, что вы говорите? Путина перестали слушаться силовики? Д.Гудков ― Подождите, раньше такого не было. Нет, не то, чтобы перестали слушаться. Когда Путин делал заявления подобные, дальше уже никто против публичных заявлений Путина не действовал. А теперь действуют. А.Нарышкин ― Путин не авторитет. Д.Гудков ― Я думаю, что либо он не контролирует, либо есть какие-то параллельные игры. Наверняка, они есть, 100% есть, потому что не важно, пойдет он в президенты в 2018-м или не пойдет (скорее всего, да). Уже сейчас в элитах идет борьба за то, кто станет преемником в 2024-м. И мы это видим и наблюдаем, потому что есть очевидные кандидаты и… А.Нарышкин ― А кто очевидный кандидат? Д.Гудков ― Ну, сначала был Медведев кандидатом, я уж не знаю… А.Нарышкин ― С Медведевым уже разобрались. Д.Гудков ― Собянин. Очевидно, что давно уже метит на федеральный уровень. Ходили упорные слухи еще даже в том созыве, что после Медведева премьером может быть Собянин, после чего он окажется в кресле президента в 2024-м. Такие слухи ходили. И про Шойгу ходили слухи. Ну и так далее. И сейчас про губернатора Тульской, кажется, области. А.Нарышкин ― Дюмин. Д.Гудков ― Да. И про Дюмина такие же слухи ходят. То есть очевидно, что идет борьба. Это не значит, что те люди, которые обсуждаются в элитах, действительно, являются преемниками, потому что это очень сложная система. Часто очень дезинформацию какую-то вбрасывают, чтобы ее обсуждали. Но очевидно, что борьба началась. А.Нарышкин ― Слушайте, а это же хорошо, что есть запасные игроки, правда? Потому что вспомним заявление, по-моему, Володина, когда он говорил, что… Д.Гудков ― Кстати, Володин – тоже один из потенциальных преемников и кандидатов. А.Нарышкин ― По-моему, Володин говорил год назад, что не будет Путина – не будет России. Так вот, много же, в принципе, кандидатов от власти на самый важный пост в стране. Д.Гудков ― Это и… А.Нарышкин ― Хорошо. Нам надо радоваться. Д.Гудков ― Это является важнейшим атрибутом произносить такие спичи для того, чтобы твои шансы на то, чтобы стать преемником, выросли. Ничего хорошего нет, потому что мы опять ничего не знаем, никакой нет конкуренции. Ну, то есть в нормальных странах должна быть нормальная политическая борьба. Кандидаты должны пройти горнило разных кампаний, про них мы должны узнать, про их семьи, вообще чем они занимаются. И в результате нормальных честных выборов граждане должны выбрать президента. А у нас это что такое? Выбираем кота в мешке снова? А потом где-нибудь в 2023-м появится еще какой-нибудь кандидат, которого вообще никто не знал, и его делают президентом. То есть получается, что в России у нас только один избиратель, ну, или там 10 избирателей, которые входят в так называемое Политбюро, как любят у нас обсуждать. Ничего хорошего нет. А.Нарышкин ― Фильм Оливера Стоуна про Путина – удалось вам посмотреть хоть одну серию? Д.Гудков ― Ну, отрывками. А.Нарышкин ― Какой-то вывод: зачем это Стоуну, зачем это Путину? Д.Гудков ― Нет, ну, Стоуну понятно, зачем. А.Нарышкин ― Владимир Путин зачем соглашался сниматься вот в этой во всей истории? Д.Гудков ― Я не думаю, что здесь был какой-то расчет. Но очевидно, что он, например, дает какую-то информацию о себе не российским СМИ, а иностранным журналистам. Мне кажется, это сигнал того, что он сам уже не доверяет нашей четвертой власти, ну, по крайней мере, с ней никак не считается. А.Нарышкин ― Ну, про личную жизнь, про внуков, по-моему, говорил впервые. Д.Гудков ― Про личную жизнь, да. Это, на самом деле, говорит о позиции нашей пошатнувшейся четвертой власти, нашего телевидения, которое уже не формирует повестку. Поэтому такой информацией он делится с иностранными журналистами, потому что на Западе, все-таки, будут смотреть. Плюс, наверное, он переживает лично по поводу того, что сам оказался в изоляции, ну, страна в изоляции оказалась. И общественное мнение на Западе, все-таки, для него имеет какое-то значение. Потому что общественное мнение на Западе имеет значение для политиков западных, которые принимают решения. А.Нарышкин ― А история с фейковым видео в телефоне, который в руках у Владимира Путина, где, вроде как, российская авиация наносит удары по сирийским каким-то террористам, а потом оказывается, что это вовсе не российские? Что это такое? Д.Гудков ― Ну, это, наверное, не царское дело разбираться во всех нюансах российской политики. Это, кстати, тоже свидетельство того, что он многими процессами не управляет. Вот, ему можно впарить любую ерунду какую-то. А.Нарышкин ― Слушайте, так это, может, специально из Путина такого дурачка делают? Д.Гудков ― Нет, не специально. А.Нарышкин ― Не специально? Д.Гудков ― Ну, не знаю. По-моему, был такой фильм (я помню) «Сержант Билко». Ну, я не знаю, может быть, не сильно известный. Там была история, как финансировали строительство танка. Вот, надо просто всем посмотреть, и мне кажется, что поскольку у нас в стране бюджет используют для того, чтобы обогатить каких-то чиновников, наверное, Путину докладывают одно, а потом надо же как-то отчитаться и что-то показать. Вот ему и показывают. Я просто замечаю, что он последнее время вообще, ну, скажем так, как-то поверхностно разбирается во многих процессах, в том числе и в кадровой политике. А.Нарышкин ― Ему не интересно? Д.Гудков ― Ему не интересно, скучно. Может быть, ему надоело. А.Нарышкин ― Зачем он там сидит? Д.Гудков ― Плюс, я думаю, его окружение настолько его уже изучило, что они уже прекрасно понимают, как добиться от него того или иного решения. А.Нарышкин ― А зачем Владимир Путин там сидит? Вот, опять же, мы возвращаемся к тому, что на скамейке запасных есть люди. Слушайте, даже Алексей Навальный у нас, по-моему, в эфире год назад говорил, что если что, если власть выпадет из рук Владимира Путина, то точно уж для президента будут гарантии безопасности, для его семьи. Я, вот, близко к тексту это пересказываю. Д.Гудков ― Ну а почему он должен верить? А.Нарышкин ― Кто кому? Д.Гудков ― Путин. Он вообще никому не доверяет. Вы посмотрите, он просто помешан на своей собственной безопасности. А.Нарышкин ― Не, ну если устал, если не интересно, зачем себя мучить? Д.Гудков ― Ну, это вопрос безопасности. Просто он уже не может уйти спокойно. А.Нарышкин ― Подсел. Д.Гудков ― Гаагский трибунал его ждет там. А.Нарышкин ― Ну, слушайте, Гаагский трибунал – это страшилки. Ну, правда. Ну, давайте представим Гаагский трибунал. Подождите, а что вы Путину предъявите? Д.Гудков ― Подождите. Разжигание войны на Востоке Украины, вторжение в соседнее государство. А.Нарышкин ― Не докажете ничего. Д.Гудков ― Да как это «не докажете»? Он сам признался. А.Нарышкин ― В чем? Д.Гудков ― Он признался в том, что войска были введены в Крым. Это он лично сказал. А.Нарышкин ― Ну, это не Донбасс, подождите. Д.Гудков ― Подождите… А.Нарышкин ― В Крыму войны нет. Д.Гудков ― Когда Крым формально принадлежал, входил в состав Украины, вот тогда сначала он рассказывал про вежливых людей, которые в Военторге покупали оружие, там, и так далее. А потом был фильм замечательный, который показал один из федеральных телеканалов, где он сказал «Да, это была наша армия, российская армия». А.Нарышкин ― У нас полминуты. Дмитрий, а если честно, если откровенно, хотели бы, чтобы Путина судили за всё, что он сделал? Д.Гудков ― Если честно, то меня беспокоит другое. Лучше пусть он садится вместе со своей командой на (как это?), на воровской теплоход и даст нам возможность восстановить экономику страны и построить здесь нормальное цивилизованное правовое государство. Ради того, чтобы сохранить страну, можно и дать амнистию тем людям, которые сегодня боятся каких-то следствий, разборок дальнейших и не уходят. А.Нарышкин ― Спасибо. Политик Дмитрий Гудков со своим особым мнением. Спасибо.

Ссылка на источник